— Ты больше так не будешь?
— Я постараюсь.
— Ну, я так и думал. — Ложусь рядом и притягиваю ее к себе. — Ира, я не могу залезть в твою голову. У тебя там не мысли, а видимо коммунальная квартира И пока ты не впустишь меня в свою коммуналку, мы дальше не продвинемся, понимаешь?
— Понимаю. Только не обижайся на меня, пожалуйста.
— Понимает она, спокойной ночи.
Глава 12
Артем
Дурацкая идея спать вместе под одним одеялом еще и в одних трусах. Придурок. Наказал блин, спрашивается кто кого? Нет, Ира то конечно еще не спит, это можно понять по напряженному телу, но она вряд ли страдает от неудовлетворенного сексуального желания. Иногда мне кажется, что она вообще не знает, что это такое. Хорошо хоть лежит тихо и не елозит. И на том спасибо.
— Артем.
— Что?
— А что тебе больше всего нравится в девушке?
— Когда она не динамит.
— Ну, Артем.
— Ну, Ира.
— Я серьезно. Есть ли что-то в девушке, что тебя сразу покоряет, пусть она и не писаная красавица?
— Ключицы. Люблю наряды, когда у девушки видны ключицы. Только не такие как у анорексичек, а изящные.
— А что еще?
— Ир, ты поболтать хочешь? Так может, продолжим, что начали, а поболтаем после? Чего молчишь?
— Спокойной ночи.
— Вот и я думаю. Спокойной нетрахательной ночи.
— Прости.
— Бог простит.
Утро не принесло никакого облегчения. Встал с кровати злой и взвинченный. Пока Ира вовсю дрыхнет, принимаю душ и иду готовить завтрак. И тут у меня как будто руки из одного места выросли. Гренки сгорели так, что провонял всю квартиру. Вдобавок чуть на Пушу не налетел. И чтобы спасти блондинистое чудо перепрыгнул так, что ударился коленом об стул. Вот что с людьми недотрах делает.
— Доброе утро.
— Добрейшее, Ириша.
— Ты все еще обижаешься?
— Нет, просто коленкой долбанулся, немного больно.
— Судя по запаху завтрак не получился, можно я приготовлю?
— Нужно. Это платье не подходит для готовки. Зачем ты его напялила?
— Больше нечего. А ты что больше хочешь?
— На твое усмотрение.
Мы садимся в машину и отправляемся к Ире домой. Всю дорогу молчим. Как только подъезжаем к дому, Ира поворачивается ко мне и смотрит с такой тоской, как будто кто-то умер.
— Ты больше не придешь, да?
— Не приду. — Отворачивается и долго молчит, зажимая в руках края пальто.
— А мне Офелию сейчас вынести?
— С ума сойти. Ира, я пошутил. Точнее несу такую же х*рню, как и ты! О чем ты вообще думаешь?
— Не знаю. В моей жизни тот, кто мне дорог, долго не задерживается.
— Какая же ты еще глупенькая. Я приеду к вам завтра. Вместе с Антоном сходим куда-нибудь. И пожалуйста, выбрось всю дурь из головы, обещаешь?
— Обещаю. — Целую ее в губы, и Ира выходит из машины. А я смотрю на ее удаляющуюся фигуру и понимаю, что сам тот еще придурок. Выхожу из машины и иду вслед за ней.
— Ира, стой.
— Ты чего?
— Пойдем, провожу.
— Так светло же.
— Ну, мало ли, что тебя в подъезде поджидает. Алкаш какой-нибудь и вообще я кофе хочу.
— Так мы же только пили полчаса назад.
— Ты помнишь, сколько чашек в день мне нужно?
— Пятнадцать.
— Тогда молчи и иди, делай мне кофе. — Ира начинает улыбаться. Вот так определенно лучше.
Воскресенье мы провели по — семейному, как будто женаты минимум лет десять. Сначала пошли все вместе на какой-то дурацкий мультик, потом к Ире. Полдня проиграл вместе с Антоном, к снегурке больше не лез. Я может в женщинах и разбираюсь, но с коммуналками дело еще не имел, поэтому решил просто ждать. Хочет привыкать, пожалуйста. Ну а член у меня, в конце концов, не отсохнет. По дороге домой купил шаль, и вовсе не для Иры. Кой хрен меня дернул не знаю, но купил я это для уборщицы. Решил, что все же лучше иметь с ней хорошие отношения, а то мало ли чего реально подстрелит, ибо полудурков на свете тьма.
В понедельник пришел на работу в кой-то веки в хорошем настроении и сразу наткнулся на уборщицу.
— Мария Ивановна, стойте.
— Чего надо?
— Шоколада. Возьмите, это вам.
— Что это?
— Шаль. Мне кажется вам подойдет. Вы меня простите за пятничный разговор.
— Чей-то?
— Что чей-то?
— Извиняетесь.
— Потому что был не прав, просто пришел на работу в дурном настроении вот и сорвался.
— Ну ладно. Давайте сюда. — Выхватывает из рук пакет с шалью и начинает недовольно ее осматривать. — А чего серая? Не люблю этот цвет.
— Вы мне трусы с поясом, между прочим, тоже серые подарили.
— Так то трусы, а это шаль. Ну ладно в хозяйстве пригодится.
— Пол мыть?
— И это тоже. Синяки я смотрю у вас еще остались. Давайте, я вас драться все же научу, нехорошо это как-то что мужика бьют.
— Мария Ивановна, понимаете, меня никто не бил и я не защищал девушку от хулиганов. Это получилось чисто случайно. Я надевал своей болеющей девушке носки, и она случайно ударила меня в нос, понимаете?
— Понимаю. Понимаю, что девка у вас та еще дура! Мало того что болезная, так еще и мужика бьёт.
— Ира не девка и к тому же не болезная.
— Так это ваша секретарша? Точно ваша девушка?
— Точно.
— А я думала она лизолюдка.
— Кто?
— Ну девочек любит. Лизолюдка. Наверное, потому что Лизка лижет Людку.
— Во-первых, это называется лесбиянка. А во-вторых, Ира не ваша лизолюдка! С чего вы вообще взяли эту чушь?
— Никакая это не чушь. Я тут много лет проработала на вашем этаже и выше. Знаете сколько там начальников сменилось? Не знаете. Так вот она от каждого нос воротила. А мужики то очень ничего были.
— А вы не думали, что это говорит о ее разборчивости, а не о том, что она любительница женщин?
— Или о том, что дура. Мужика надо хватать, пока еще сам пристает, а никогда дубинка уже в уголь превращается.
— Я передам ей это. А теперь будьте добры, заканчивайте уборку.
Продолжение рабочего дня выдалось без происшествий. К шести часам я закончил, и мы отправились с Ирой домой. А вот на следующий день случилось то, чего я меньше всего ожидал. Как только вышел на своем этаже, уже издалека увидел мужика из ресторана. Ладно бы просто стоял в стороне, так нет же, стоит около Иры, облокотившись на ее стол. Быстро подхожу к ним, слыша обрывки фраз.
