Совсем скоро, казалось, забыла, с кем пришла и для чего. Охотно соглашалась подпустить к себе чужака, без сожаления сменяла одного партнёра другим. Смело открывалась, выпуская из себя тот самый огонь, что таился глубоко внутри. Этим огнём обжигала тех, кто рискнул приблизиться, им же и убивала, вычёркивая мимолётное приключение из своей жизни навсегда. Кружилась, переполненная страстью, азартом, тем самым риском, в отсутствии которого не так давно обвинила его друга. Соблазняла, чтобы тут же лишить надежды. Обещала вечное забвение, чтобы уже в следующее мгновение безжалостно эту вечность растоптать. Она тоже была богиней. Возможно, заблудшей, возможно, когда-то сброшенной с Олимпа. А сейчас обрела себя и по праву заняла место во главе беснующейся толпы.
— Идём со мной. — Прозвучал её голос где-то совсем близко и Миша вздрогнул. Ведь всего на секунду лишил внимания и вот, она уже это почувствовала и захотела исправить.
Соблазнительно двигаясь, настойчиво обвивала руками-путами, заманивая туда, откуда, как шептал разум, не возвращаются. Но её голос был совсем близко, а тот, внутренний, всё больше казался обманчивым, призрачным. Её руки с себя стряхнув, Миша глянул серьёзно и зло.
— Они подмешивают в выпивку какую-то дурь?!
— Самую малость. Только для того, чтобы было весело! — Рассмеялась она, точно ведьма, своим смехом одурманивая пуще любого отвара. — Возьми воды и всё пройдёт. — Шепнула Рита и выдохнула в его лицо так, что дыханием этим заставила взбунтоваться всё нутро. Желание вперемешку с неконтролируемой ревностью поглотило сознание. Неосознанно случился жадный взгляд и цепкий захват, но от него она избавилась так же легко, как и от любого другого. Одной лишь силой мысли, которые ему отчего-то было позволено прочесть.
Воды Миша выпил. Потом ещё и ещё. Физически почувствовал, как дурман отпускает.
— Зачем мы здесь?
— Чтобы танцевать! Чтобы быть собой! Чтобы стать тем, кем был давно и теперь всех и каждого пытаешься убедить в том, что этого не было вовсе. Идём! — Всем телом к нему прижалась и взглядом заставляла согласиться, но его воля была сильнее, и Миша отрицательно качнул головой.
— На тебя приятно смотреть, но находится рядом смертельно опасно. Башню на раз сносит. Знаешь об этом?
— Да нет… Ты просто глаза мне сейчас открыл. — Рассмеялась Рита так, что в целебной силе воды Миша явно усомнился. Вдохнул глубже, на секунду зажмурился, а смех её становился всё громче, поглощал, уничтожал его жалкое сопротивление.
— Был такой, кто уходил от тебя живым?
— Твой друг сегодня. — Улыбнулась она так, что перед глазами всё плыло от неестественного кайфа. — Но ему просто повезло! — Выкрикнула Рита прямо на ухо и отпрянула.
А у Миши в голове прояснялось по мере того, как она удалялась. И понятно стало, что не в выпивке яд, а в её запахе, в её прикосновениях, в дыхании, что невидимой пылью ложится на кожу, чтобы тут же под неё проникнуть. А ещё понял, почему рыжих во времена инквизиции сжигали на кострах. Эта стала бы первой, кого он лично отправил в ад. Слишком опасна, слишком явно ощущает свою силу, власть. Даже чёртова музыка поддаётся ей, словно заколдованная.
Бесцветная клубная мелодия сменилась на знакомую, пусть и бестолковую, песню. И маленькая ведьма внутри неё будто ожила. Слишком остро, слишком больно было пропускать в себя ничего незначащие слова, слишком точно метили они, слишком часто попадали в цель, двигая ей, будто марионеткой. Никаких мыслей, никакого сознания. Только чувства, что живут глубоко в сердце и, будто внутренние демоны, раздирая нутро, сейчас они рвутся наружу.
Миша только взялся за бокал с очередным пойлом, когда потоком воздуха подавился: двое уже взяли его ведьму в оборот. Один из них прижался к ней со спины, что-то настойчиво выговаривал на ухо, надёжно удерживая поперёк груди, второй смотрел пустым взглядом. Высокие и сильные. Будто стражи, что ведут к последнему зареву в её жизни. Она дёрнулась. Сильно, резко, но захват был сильнее, обстоятельства непреодолимее. Своенравно повела шеей, и что-то ответила. Что-то обидное и вызывающее судя по тому, как некрасиво оскалился тот, что до этого смотрел. Миша уже отставил бокал в сторону, чтобы вмешаться, как вдруг остановился, на странную компанию глядя. Это был танец. Общий на всех. И она, будто ядро, заряжала энергией тех, кто сейчас стоял непозволительно близко. Нечто похожее на танец змей, сплетённых в один клубок. Танец эмоций, танец чувств, танец тайных желаний. Когда прикасаться нельзя — обожжёшься. Но желание выше, оно сильнее боли! Тот, что стоял позади, в свободной белой рубашке, что вызывающе мелькала в свете неоновых огней дискотеки, в бестолковой «челентанке» на голове, был смелее. Наглый, въедливый, он не давал ей такой необходимой свободы. Всего на миллиметр от себя отпускал, чтобы тут же назад, в мощное тело впечатать. Извивался, прижимаясь всё плотнее. Так, будто единым целым хотел стать. Блуждающие прикосновения сменялись жадными, желающими захватить, лишить воли и рассудка. Пальцы то едва задевали, то до боли впивались в и без того податливое тело, в успешной попытке им управлять. И зеркальное отображение его движений у того, что стоит перед её лицом. Губы что-то шепчут, дыхание сбивается от сгустившегося напряжения. В какой момент она почувствовала себя птицей, запертой в клетке? В какой момент принялась беспомощно метаться, ломая крылья о жёсткие металлические прутья? Ещё мгновение и он бы вмешался… Всего мгновение и она из клетки упорхнула.
К Мише подошла и с какой-то жгучей, неестественной смесью нахлынувших разом чувств посмотрела в глаза. Он глянул за её спину: те двое растворились в толпе.
— Что ты творишь? — Прошептал, поглаживая её лицо широкими движениями ладоней. — С огнём играешь… — Неодобрительно покачал головой, злясь за то, что посмела заставить его волноваться. Что посмела заставить чувствовать то, что он почувствовать не готов, не хочет.
— Это место, где становишься собой. — Сверкнули её глаза уже знакомым огнём. — Идём со мной. — Улыбнулась она, его ладони перехватывая, переплетая его и свои пальцы в плотный замок.
— Выход в другой стороне.
— Мы идём не к выходу. Мы идём туда, где я познакомлю тебя со своими друзьями.
— Если честно, то у меня отпало всякое желание узнавать тебя настоящую. Ты похожа на ведьму, твой голос звучит у меня в голове, даже когда молчишь, а ещё…
— А ещё я буду считать тебя трусом, точно, как и этого негодяя, который тебе хорошо известен.
— Мне почему-то кажется, что чего-то подобного он от тебя и ожидал. Ожидал и потому не пришёл.
Рита скептически скривилась.
— Перестань! Он и не думал извиваться меж тонких струн моей души. Ему был нужен разовый секс. Скажи ещё, будто он тебе об этом не рассказывал.
— Очередное подтверждение моих подозрений: ты даже мысли его цитируешь в точности.
— Миша, для того чтобы прочесть его мысли, необязательно быть ведьмой. Вполне достаточно быть женщиной.
— Мы придём когда-нибудь или этим лабиринтам коридоров нет конца?
