— Привет, пап. — Доброжелательно улыбнулась и подошла, поцеловала в щёку.
— Привет. — Спокойно отозвался он и не счёл нужным подняться с места. С другой стороны, не поднялся он и для того, чтобы выпить, а ведь это уже неплохо.
— Вот, приехала… — Неловко разведя руками, Рита опустилась на ближайший стул, тягостно вздохнула. Отец смотрел на неё неотрывно, и, казалось, не дышал вовсе.
— Я вижу. И я рад. — Отозвался он сухо.
— Так рад, что даже встретиться не захотел? Альбина сказала, что хватаешься за сердце, заслышав моё имя.
— Она преувеличила. — Уклончиво отказался от претензий отец, на что Рита пусть и нехотя, но кивнула, соглашаясь.
— Я так и поняла. Как дела? Что нового?
— Ты с Андреем виделась? — Пресёк он попытки вести светский диалог ни о чём, а Рита охотно на призыв отозвалась.
— Конечно! — С готовностью кивнула. — С этого и начала. Он был рад, похвастался яхтой и почти не ругал. Буду рада, если ты последуешь его примеру. Согласись, у него претензий ко мне может быть куда больше.
— Допустим, что ещё?
— С Ильёй разговаривала. Он предпочёл отмолчаться, впрочем, как и всегда. — Отец глянул строго и Рита коротко рассмеялась. — Ты про Костю? — Догадалась и закусила губу изнутри. — Только от него! Встретились случайно на торгах. Обещал за мной присмотреть.
— Тебя это веселит?
— А что плохого-то? — Наигранной весёлости в голосе стало больше. — Все за мной присматривают, все беспокоятся, а я одна такая… звезда! — Жадно воздух перехватив, Рита в отца взглядом вцепилась. — Папа, а ты меня любишь?
— Люблю, конечно. Что за странный вопрос?
На секунду показалось, что он растерялся.
— Не знаю… мне показалось, будто… — Рита болезненно поморщилась, глаза прикрыла и решительно качнула головой, дурные мысли отгоняя. — Извини! — Решительно поднялась. — Я… я понимаю, что приношу много хлопот, просто ты должен знать: не со зла всё это делаю. Я… я сомневаюсь, переживаю, бывает даже плачу по ночам, но очень не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива. Не больше и не меньше. Это нормальное желание, согласись.
— Спасибо, пап. Это именно то, что я хотела услышать.
Сумочку с соседнего стула прихватив, Рита отступила к двери.
— Куда ты сейчас?
— На работу. — Спешно развела она руками, улыбка получилась скомканной, нервной.
— Опять не угодил?
— Нет, нет, всё хорошо.
— Это меня и беспокоит, Марго. То, что при любых обстоятельствах у тебя всё неизменно хорошо.
— А я человек такой. Позитивный!
— Скорее, скрытная, замкнутая, нелюдимая.
— Ох, как охарактеризовал! Захотела бы, не догадалась, что так обо мне думаешь!
— Я беспокоюсь. — Повторил отец с настойчивостью в голосе, а Рита на дверную ручку нажала, не позволяя тему развить.
— За Альбину беспокойся. Она у тебя девушка горячая.
— Если тебя это задевает…
— Что ты, нисколько. Ведь, как и ты, хочу, чтобы мои близкие были счастливы. Я у матери гостила. Кажется, у неё кто-то появился. Она ночи напролёт проводит у холста и всякий раз, приметив первые солнечные лучи, довольно жмурится. Кажется, так ты описывал ваш романтический период?
— Мне очень жаль, что твоя личная жизнь оставляет желать лучшего.
— Моя личная жизнь бурлит, кипит, развивается. Мне пора. Рада была повидаться. — Кивнула Рита на прощание до того, как отец опомнился уточнить про это её «кипит и бурлит».
В офисе старательно завалила себя работой, пока вконец не выдохлась. Вникала, разбиралась, углублялась. Делала бесконечные пометки, записи в ежедневнике, отмечала напоминания на стикерах. Уже потом, пытаясь расслабиться, пролистала настольный календарь. Такой, что обычно вкладывают в подарочные наборы для офисов. Конец рабочей недели значился под тринадцатым числом, и Рита устало прикрыла глаза, точно зная, что когда-то всё началось именно с этого. С пятницы тринадцатого числа.
Глава 11
* * *
Год пролетел как одно мгновение. Год новых открытий, перемен, переживаний. Каждый день на эмоциях, каждый день в ожидании чуда. И чудо действительно случалось. Я впитывала информацию по крупицам. Жаждала этого больше жизни. Этими мыслями зажигалась и ярко вспыхивала, желаемое получая. Строговцев был доволен. Строговцев взял меня в команду избранных. И всё бы хорошо, если бы не одно «но»: эта привилегия совершенно лишала тех самых избранных самого дорогого для студентов. Каникул. Долгожданных и трепетно хранимых в мыслях и тайных желаниях. Привилегия быстро стала походить на рабство или каторгу, и шальные мысли отказаться, перечеркнув тем самым светлое будущее, с настойчивой периодичностью стали мелькать на горизонте.
— Я занят. — В очередной раз вымученно простонал Андрей в трубку. — Могу хоть сто раз извиниться, тысячу раз припасть на одно колено, желая получить милостивый взгляд, но изменить ничего не получится. — Добавил он в тот самый раз, когда я находилась практически за чертой.
— И я занята… — Пробормотала я, начисто растеряв запал, с которым надумала жаловаться на жизнь и Строговцева.
— Обиделась?
— Нет. Расстроена несправедливостью судьбы. — Добавила бодрости в голос.
— Я приеду через месяц.
— Так долго. Просто невыносимо долго. — Простонала, но не хотела показаться навязчивой, потому спешно улыбнулась. Он почувствовал, точно это знала.
— Я тебя не узнаю. — Усмехнулся Андрей, но было слышно, что сделал это, скорее, по инерции, мысли же были заняты совсем другим.
— Могу сказать то же самое. Не понимаю, что происходит. Чувство такое, что все силы покинули.
— Держись там. Не скучай. Я немного разгребусь с делами и прилечу.
— И я разгребусь. И я прилечу. Хочешь? На выходные? — На месте подскочила, казалось бы, решив все проблемы, но Андрей с ответом не торопился, чем дал понять его содержание ещё до того, как слова прозвучали.
— Времени нет совершенно. — Ожидаемо проговорил. — Домой прихожу и падаю без сил. Неуверен, что сможем пересечься.
— В тебя иссяк былой романтизм?
— Во мне появился здравый смысл. И если ночь потрачу на удовольствия, утром могу упустить что-то важное. А сейчас… сейчас упускать нельзя ничего.
— «Потрачу»… звучи как-то обидно.
— Зато реалистично. Пока так. Дальше проще будет, обещаю.
Судя по голосу и отдалённой ругани в трубке, Андрей снова отвлёкся.
— Не скучай, хорошо? — Добавил, к разговору вернувшись, а я из банального нежелания его расстраивать, отозвалась с бодростью в голосе.
