— Я тебя не знаю. — Расплылась на лице пьяная улыбка.
Литнер хитро улыбнулся, языком поцокал, в обмане уличая, но мою дерзость простил.
— А пусть даже и так. — Лениво пожал плечами, прищурившись на один глаз. — Идём. — С места потянул, ловко мою ладонь перехватив. Сжал надёжно и крепко. Так, что обо всём на свете забыть захотелось, и я досадливо закусила губу.
— Не хочу. — Выдохнула в лицо, а он рассмеялся. Опасно и зло. Он смеялся, а я, как заворожённая, смотрела на это. Сонно моргала, рассеянно улыбалась, с тяжестью прошедшей недели клонила голову набок.
— Я долго соображал, да? Так долго, что ты успела передумать?
— Не понимаю о чём ты. — Заверила, теперь уже твёрдо осознавая, что на ногах не устою. Потому к мужчине подалась, за ворот рубашки уцепившись, повисла.
— А мне это даже нравится! — Рассмеялся он снова. Но на этот раз иначе. Мягко как-то… открыто, заразительно.
Литнер меня вперёд подтолкнул, торопливо в своих руках разворачивая, и терпеливо выждал, пока, в высоченных каблуках разобравшись, всё же осилю хоть один шаг. Но разобраться я всё не могла, а его терпение было вовсе не бесконечно. Уверенно схватив за талию, мужчина усадил меня на высокий стул и треклятые шпильки с ног сдёрнул, оставил их на барной стойке. На руки меня подхватил, уверенно расталкивая танцующих. Нёс так легко… подкупал этим… а сознание уплывало всё дальше и дальше… Очередной раз опомнившись, я отметила след от яркой помады на его подбородке. И ещё один след. От острых зубов. Нетерпеливо вздохнула.
— Не люблю, когда за меня решают. — Провела ногтем по его шее, кожу царапая.
Это не было протестом. Это не было даже сомнением. Что-то на уровне подсознания. Невесомое и почти прозрачное.
Светлые волосы перед собой видела, их мягкость под пальцами ощущала. И чувство такое странное, когда горячо и холодно одновременно. Когда совсем не хочется, а ещё ни при каких условиях нельзя… но, кажется, что-то всё же случится. Голову на его плече устроив, я даже довериться попыталась. Ему… себе… инстинктам?.. Ответить сложно. И этот запах… тёплый, мужской… я млела от него. И от той ауры силы, которая этот запах сопровождала. Она читалась в уверенных взглядах, в чётких движениях, в расслабленных улыбках.
Едва опомнившись схватить сумочку у охраны, из объятий, что вдруг стали тесными, вывернулась. Не проверяя опасное содержимое, её к груди прижала, уже не так охотно, но всё же волочась следом за Литнером. Легко поддалась, когда он привлёк к себе, пока до машины шли. Послушно следуя правилам игры, пробралась ладошкой под рубашку, его грудь, плечи исследуя. Сглотнуть толком не получалось, как осознала, что далеко зашла. Намного дальше, чем хотелось бы. В шаге от черты замерла и оглянулась, в ровной череде машин свою примечая. Мне нужна была всего минута без свидетелей. Где угодно, только бы быстрее. Всего минута. Приват комната, кладовка, да пусть даже туалет! Но Литнеру нужно было гораздо больше минуты, поэтому всё перечисленное не вписывалось в грандиозные планы. Пьяная, босая… в коротеньком платье с завораживающим золотым блеском, с взлохмаченными волосами и безумными глазами я стояла, удерживаемая в этом мире одной лишь его ладонью.
Пальчиками пошевелила, высвобождаясь, ускользая, и готова была броситься бежать и о целях, и о смысле бестолкового, по сути своей, поступка, забывая… но он оказался проворнее. Он оказался сильнее, он всё понял за секунду до того, как подобная мысль созрела в моей голове. И удержал. Удержал, больно вцепившись пальцами в запястье. Ещё секунда и затолкнул в уже заведённый автомобиль. Две — и мы тронулись с места. Три десятка метров до выезда со стоянки и дорога в никуда.
Он изменился, как только захлопнулась дверца авто. Он сошёл с ума, почувствовав себя хозяином над ситуацией, над этой ночью, надо мной. Резко рванул на себя, на колени усаживая, и обеими руками вцепился в волосы, внушая мне эту мысль как единственно верную. Вцепился, запутался, управлял мной, будто марионеткой. Голову словно тисками сдавливал, так торопился получить желаемое. Большими пальцами обеих рук водил по губам, по глазам, по шее, мягкостью кожи наслаждаясь. Целовал жадно, властно, больно прикусывая губы. Диким, голодным казался. Стонал в голос, задыхаясь, и грозно рычал, отдачи не чувствуя. Всё чаще прижимал меня к своему паху, попутно толкаясь бёдрами, на месте ёрзая, устраиваясь. За волосы голову вниз оттягивая, открывал доступ к груди и шее, чтобы впиваться грубыми губами, чтобы любому своё право на эту ночь предъявить.
«Ты сможешь, Рита, ты сможешь» — мысленно твердила я, пытаясь от происходящего закрыться. «Так надо. Ты должна. Всё получится» — как мантру про себя повторяла и всем телом задрожала, понимая, что он больше не целует, не гладит, не стонет. Он в мои пустые глаза смотрит. С явной претензией, с вызовом, со своим непристойным предложением. Смотрит и ответа ждёт. Так и замер, между своими губами мою нижнюю перебирая, едва заметно её оттягивая, проводя по ней языком. Привкус табака и виски застыл на моих губах. Его дыхание стало практически неуловимо. «Должна!» — в последний раз крикнул разум, и я провела самым кончиком языка по его губам, по его языку. Поддаваясь инстинктам, вела им дальше, глубже, позволяя вовлечь себя в эту странную игру, в этот странный танец, в котором мужчина не собирался забирать всю партию на себя. Ладонями по плечам повела, едва касаясь кожи над воротничком, запустила пальцы в волосы, всё своё напряжение через них пропуская. Громко вскрикнула, когда руками рёбра сдавил, приводя меня в чувства. И он сорвался. И каждое его прикосновение было на грани боли, теперь уже ставшей привычной. И громкие крики, что заставляли срывать горло, а, порой, безвольно рычать, стонать сквозь зубы, но не смея отказаться от своеобразной ласки.
Прямо в машине трахнуть хотел, напрочь забывая о водителе за рулём, о встречных машинах с их обличающим светом фар, о стоящих на перекрёстке людях, что с интересом заглядывали в тёмный салон. Звякнул ремнём, молнию на брюках расстегнул, оттянул резинку трусов, влажную головку высвобождая, и с усилием на мою промежность надавил, заходясь ядовитым смехом. Отсмеявшись, подол платья до груди задрал, на миниатюрные шортики любуясь, что защищали меня вместо ожидаемых трусиков в виде тонких полосок. Широким движением языка по своим губам провёл, довольно облизываясь.
— А замка там нет, ключик от которого ты совершенно случайно забыла дома? — На ухо прошептал, не упуская момента провести по нему языком, не забывая мочку зубами прикусить. Больно сдавил пальцами подбородок, едва сдерживаясь от того, чтобы не заколотиться от злости. Тут же опомнился, позволяя взгляду мутнеть от желания. Продолжая удерживать мой подбородок грубой ладонью, двумя пальцами по губам провёл, чуть надавливая, заставляя их приоткрыть. Желаемого добившись, скользнул пальцами в рот и удовлетворённо выдохнул, ощущая на подушечках мягкое прикосновение языка.
Коротко глянув за моё плечо, зубы сцепил, недовольно щурясь. Практически сразу автомобиль плавно затормозил, открывая вид на гостиницу, которыми город уже давно переполнен.
Литнер выволок меня из машины как бесчувственную куклу. Собственнически прижимая к своему боку, едва не силой протащил через весь зал, не обращая внимания на то, как спотыкаюсь, цепляясь ослабевшими ногами за любой выступ, что в них же путаюсь, не поспевая за ускорившимся темпом. А войдя в лифт, просто вдавил меня в его стену, всем весом наваливаясь. Силой непослушные ноги раздвигая, прижимался плотнее, настойчиво пахом тёрся, возбуждение демонстрируя. И целовал, целовал, забирая так необходимый сейчас кислород. До дна выпивал, до полуобморочного состояния доводя. И руки его были везде, и дыхание горькое врастало в кожу, словно клеймя.
