До номера на себе нёс, закинув мои ноги на бёдра, под попу придерживая. При этом весьма настойчиво водил пальцами от промежности, меж ягодиц, и до самого крестца. Надавливая, натирая, наказывая за глупую выходку с бельём. А, ввалившись в номер, мозги отключил вовсе. Сумочку, что я трепетно прижимала к груди, из замлевших от напряжения пальцев выдрал и отшвырнул в сторону, заставляя задохнуться собственной паникой, подавиться зародившимся только сейчас страхом. Платье стянул в проходе, ненавистное бельё со звериным азартом на лице содрал там же, полностью меня обнажая. Будто могучий ледокол вперёд подался, ломая, разрушая мою защиту, напрочь уничтожая самообладание. За доли секунды к постели оттеснил и на матрац толкнул. Коленом между моих ног упёрся, не позволяя их свести, и настойчиво растирал светлую кожу ладонью. Докрасна, до чувства жжения, до прикушенных губ.
Разделся быстро и, не оставляя времени для уговоров, за колени к себе подтянул, попутно на член насаживая. Толкался быстро, глубоко, ритмично, не забывая сжимать грудь, растирать плечи, царапать короткими ногтями живот, в кожу на нём впиваясь. Толкал пальцы в глотку, трахая ими рот, а иногда, расслабляясь, осторожно водил подушечками по пересохшим от частого дыхания, потрескавшимся от напряжения губам. То закидывал ноги себе на плечи, то ставил на колени, заставляя развернуться спиной. Прогибал, с силой на поясницу надавливая, или же, наоборот, заставлял выгнуться, чтобы мог до губ дотянуться, кусая их, скулы, кожу на линии подбородка.
Прихватывал зубами кожу на затылке, на шее, с противным лязгающим звуком хлопал ладонью по ягодицам, подначивая, возбуждая собственную фантазию. А я вздрагивала всякий раз, слушая жуткий хлюпающий звук, развратные хлопки влажной плоти, ощущая на себе его горячее дыхание. Он сдавливал, сминал лицо, губы. Тут же нежно касался меня своими. Оттягивал соски, до боли сжимал клитор, опробуя реакцию, а потом растирал напряжёнными пальцами, зарождая в теле до сих пор незнакомую дрожь.
Мой оргазм был сильным. Намного сильнее того, что я испытывала прежде. Слишком острый, ранящий, размазывающий по стенке сознание. Я громко стонала, металась под ним, чувствуя, как бешеная по своей силе энергия уходит из меня, опустошая. Дрожали кончики пальцев, голос охрип, перед глазами мутная пелена. И понимание как выстрел пронзает насквозь: изменила! Не тогда, когда с другим мужиком пошла, а сейчас, задыхаясь от удовольствия. Не только Андрею — себе изменила в первую очередь!
— Вот так… Вот так… умничка.
Услышала его хриплый шёпот и уже не зверь передо мной, а мужчина. Нежный. Осторожно целующий меня в ставшие податливыми губы. Он кончил мне на живот и склонился, чтобы посмотреть в глаза. Напряжение ушло, я размякла, жалась щекой к его ладони, подстраиваясь под нежное касание, удостоилась одобрительной улыбки.
Он встал с кровати, чтобы выпить. Взрослый мужик. Ровесник моего отца. Влажная от пота спина, лёгкая сутулость очередного хозяина жизни, которому плевать на всех и на всё. Лишний вес, опухшее от пьянок лицо, возрастные морщины, которых скрывать не собирается — не считает нужным. Я содрогнулась, корчась от отвращения к самой себе, но взгляд отвести не получалось. Он жадно глотал виски прямо из бутылки, морщась от крепости алкоголя. Взъерошил короткие волосы, на меня оглянулся, похотливо ухмыляясь, а я не вовремя вспомнила о сумке, о пистолете в ней. Кажется, Литнер забросил её под кровать?..
— Тиши, тише, тише, тише, тише… — Рассмеялся он, усаживаясь на меня сверху. — Куда ты, девочка… — Шею пальцами сжал, заставляя на место вернуться. Подался вперёд, к моему лицу склоняясь, и будто по секрету шепнул: — Хочу тебя.
Губы поджал, ответ в моих глазах читая, и что-то ему там явно пришлось не по вкусу. Мужчина вопросительно выгнул брови, выпятил вперёд губы, недовольно скривившись, а я только сейчас заметила, что глаза у Литнера голубые. Чистые такие, светлые… обманчиво добрые. Он ласково обвёл кончиками пальцев мой подбородок. Чуть надавив на щёки, заставил разжать губы для неспешного поцелуя, носом о мой нос потёрся в жесте притворной нежности. Заставляя себя коленями с боков обхватить, усадил сверху, с понятными намерениями раскачиваясь, а совсем скоро руку между нашими телами провёл и подставил уже возбуждённый член, предлагая на него насаживаться.
Я оказалась на уровне, падать с которого уже не придётся. Слишком чётко осознавала это. Осторожно провела кончиками пальцев по его груди, снова принялась наглаживать плечи, а он с силой толкнулся. Болезненно глубоко, заставляя вымученно простонать. Волосы мои рукой в хвост собрал и чуть натянул, задавая нужную дистанцию, нужный темп. В глаза смотрел и моим внутренним протестом наслаждался. Он то просто подмахивал, то насаживал на себя, удерживая за талию, с упором надавливая сверху, но больше не целовал, а мне отчего-то казалось, что так будет легче.
Второй раз показался бесконечно долгим. Литнер всё чаще просто раскачивался, сбивая спесь, волком на меня смотрел. Забавлялся, оглаживая нежную грудь, натягивая, раздвигая в стороны ягодицы. Отчего-то решив, что я обязательно должна кончить, принялся дразнящими движениями раздражать клитор. Кончить не получалось. Я находилась на грани, но будто боялась снова переступить черту, за которой непозволительно хорошо. Но он лучше знал, как с этим бороться. Он наверняка угадывал реакцию и нашёл точки, визуальные образы, что заставляли меня биться в истерике. Кричать заставлял. Всё громче и громче. Монотонно подвывал, вторя моему голосу, как вдруг выбрал момент и сжал клитор между пальцами, заставляя зажмуриться, ногтями в его спину вцепиться, всем телом к его телу прижаться и протяжно выдохнуть, этот мир от себя отпуская. Он кончил сразу за мной, несколько раз с силой толкнувшись, и снова оставил одну. Давая сравнение, заставляя прочувствовать окружающий меня холод.
Литнер снова пил. В этот раз из бокала, до отказа заполненного кубиками льда. Делал глоток и, гоняя обжигающий напиток по рту, запрокидывал голову, сверху вниз на меня глядя.
— Ты можешь лучше. — Зачем-то проговорил, приближаясь. Приобнял меня со спины, когда на кровати села, голову запрокинул, под подбородок ладонью толкая, и приставил бокал к лицу. — Нужно только захотеть. — Многообещающе прошептал, опрокидывая остатки алкоголя в мои губы.
В этот раз я ответила. Страстно, жарко. Стирая колени в кровь, с его напором боролась. Остатки глупостей из головы вытрясая, скакала, устроившись сверху. Рискуя расшибиться, позволяла себя спиной о стену приложить, пока точку опоры искал. Кусалась и царапалась, выражая недовольство, брыкалась, заставляя почувствовать себя неугодным. А он принимал любую. Ему нравилась эта игра.
Накачавшись виски в очередной раз, теперь уже бутылку опустошив, Литнер больше отклика не ждал. Под себя поднял и поимел, тупо используя. Целовал долго и часто. Не в губы. Тело моё изучал. Низ живота, внутреннюю поверхность бедра, поясницу. «Т-шш» — успокаивающе прошипел, когда я дёрнулась, почувствовав, как головка члена упирается сзади. Долго гладил бёдра, предлагая расслабиться, ладонями успевшую охладиться кожу согревал, а потом медленно вошёл, надёжно меня зафиксировав. Так, что ни оттолкнуть, ни вперёд податься, от давления спасаясь, не получилось. Я от неожиданности всхлипнула, но попыталась расслабиться, отзываясь на тихие уговоры. Пальцы, что настойчиво кружили вокруг губ, приняла послушно. Раскачивалась с ним в такт, мечтая, чтобы всё поскорее закончилось, чтобы наступило утро и этот кошмар ушёл, забирая с собой его запах, его голос, уставшую полупьяную улыбку.
