Когда окончательно признался себе в том, что уйти от неё просто так не сможет… Ну, как не сможет… Не хочет и совершенно чётко это сейчас осознаёт. Так вот, именно тогда и определил для себя границы дозволенного. Они, эти границы, должны были уместиться в одну ночь. А что? Она хочет, он не против. Она, видимо, приключений… Он, в принципе, того же. И в идеале, может, потом дурочке даже ручку позолотить. В конце концов, альтруизм среди молодёжи уже не в моде, а он мог бы стать для неё очень щедрым любовником. Вот тогда и настроение, что вот уже не один день отсутствовало, вернулось. Тогда и удовлетворение от принятого решения согрело душу. Вот только принять решение и его исполнить оказалось историями разными. И накачался он в тот вечер ничуть не меньше. Особенно когда пришёл, а её не обнаружил. Что всё в паху болезненно сжалось, было вполне понятно: такой облом, но вот то, что не менее болезненно сжалось сердце… Твою мать, ему такие переживания уже, верно, не по возрасту! А когда рыжая появилась, отступать было вроде как и некуда. И слова оказались не нужны. Она знала, на что подписывалась.
Она дразнила, изгалялась, пытаясь на эмоции вывести. Их и получала. Настолько, что сам себя Костя узнать не мог. С ума сошёл, не иначе. Зверь, что внутри дремал, пожалуй, впервые в жизни на свободу вырвался. И ему это нравилось. Он не мог насытиться, не мог насладиться. Хотелось больше. Больше времени, её больше, владеть единолично вздумалось. Упивался своей властью, тем, как отдавалась. Ловил себя на мысли, что остановиться не может, такой заразительной оказалась эта игра. Хотел её всю. Для себя одного. Украсть, спрятать, к чёрту принципы! Принципов не существует, когда рядом твоё персональное безумие.
Он взял даже больше, чем хотел. Он получил достаточно, чтобы просто уйти. По крайней мере, холодный душ ему об этом напомнил. Оставалось только рассчитаться. Или, может, она любви искала?.. Так, настал самый удобный момент, чтобы с этим определиться. Вот только дуло направленного в него пистолета эти мысли уничтожило. Рыжая несла какой-то пылкий бред, дрожала всем телом, смотрела умоляюще, а он ничего понять не мог. Ни понять, ни сделать. А когда прозвучал выстрел, инстинкты взяли своё. Прямой удар в лицо лишил её сознания и большей части очарования. Проступившая на её лице кровь заставила опомниться и не добивать, как изначально вздумалось. Просто собрался и ушёл, на всякий случай прихватив с собой пистолет, которым его пугать вздумала.
Отдышаться хотелось, опомниться, потому, с чёрного хода гостиницу покинув, Костя неспешно брёл по улице. Шёл и чувствовал, как отвращение к самому себе накатывает к самому горлу с тошнотворным привкусом. Он отчего-то решил, что это был интерес. Взаимный. Всепоглощающий. А девочка преследовала свои цели. Глупые, несуразные, но вполне реальные.
— Валера, в номер мой зайди, там девчонка эта… — Мысленно выругался, понимая, что своё поражение, свою слабость перед другими признать не в силах. — Приведи её в чувства, денег дай там, не знаю… — Зло сплюнул. — Домой отправь, а лучше сам отвези, чтобы не вляпалась ещё куда. — Отдал приказ по телефону. — Как с ней разберёшься, отправляйся спать. А я сам как-нибудь.
— Понял. — Как всегда коротко отозвался водитель и, лишних вопросов не задавая, отключился.
Отзвонился он уже через пять минут. Отрапортовал, что номер пуст, и, наверно, Литнеру должно было стать легче. Вот только… не стало. Глупо как-то всё вышло. Неправильно. А ещё он так и не смог понять мотивов. Разбираться не стал принципиально. Вычеркнул и забыл. В точности, как и хотел изначально. И вроде даже стало легче. Казалось, что всё позади. Вскоре нелепый случай забылся вовсе. И, если не считать редких снов, в которых рыжая по-прежнему танцевала для него, жизнь была прекрасна.
Это самое «прекрасно» осталось далеко позади, когда Андрей именно её представил как свою невесту. От одного взгляда на девчонку дыхание спёрло, а в мозгу что-то надёжно заклинило. Ни глазам своим Костя тогда не поверил, ни ушам, которые странную, по сути своей, информацию в мозг передавали. Впрочем, его же заклинило! Вполне возможно, что он что-то неправильно понял, воспринял. Но время шло, эффект неожиданности отступил, и пора было принять простые истины. Что-то вроде того, что судьба — злодейка, и сюрпризы преподносить ещё умеет. А если точнее, то мир перевернулся и стал с ног на голову. А самое интересное, что он растерялся. Давно ничего подобного не испытывал, но сейчас прочувствовал. Что сказать не знал, что сделать должен — не понимал. Смотрел на неё и, будто в дурном сне, надеялся, что вот-вот всё закончится. Но рыжая не исчезла. А даже наоборот, теперь она приобрела имя, статус, теперь она была не девочка-призрак, которая, как Литнер привык считать, ему привиделась. Теперь она была настоящей. Здесь, сейчас, в непозволительной близости.
Вдруг захотелось плюнуть на все предрассудки и Андрюхе как на духу выложить всё, что знает, что по этому поводу думает. Рот, чтобы сказать, открыл, а произнести и слово не смог. Да и рыжая сейчас была другой. Нежной, беззащитной, слабой девчонкой, которую и представлял рядом с крестником. Само очарование. Но очарованием она не была. Марго умела кусаться и не брезговала свои навыки продемонстрировать, как только её задеть пытался. На провокацию отвечала, лишний раз давая понять, что спланированной акцией их изначальное знакомство не являлось. Спонтанно и неожиданно. А эта встреча… как удар под дых для обоих. И отступить не получается, и забыть нельзя. Но как тогда?..
Наверно, в какой-то момент Костя её возненавидел. Настолько, что придушить готов был. А ещё поговорить, остаться наедине хотелось. Только для того, чтобы определиться, как быть дальше. И такая возможность представилась. Малышка явно рада не была, а вот его азарт только возрастал.
Вероятно, тогда стоило обозначить свои позиции и до чего-то договориться. Пакт о ненападении был бы идеальным вариантом. Но договориться не получилось и сказать наверняка, кто из двоих в этом виноват, казалось невозможным. Просто в какой-то момент первобытные инстинкты оказались важнее здравого смысла. И Костя больше не невинную невесту крестника перед собой видел, а обжигающе страстную рыжую, что сводила его с ума.
Потом только, её реакцию наблюдая, её испуг, истерику, растерянность… только тогда себя не мужиком, а ничтожеством почувствовал. Не было возбуждения. Не было согласия. Он захотел, а её отказ даже выслушать не пожелал. Чувствовал себя хуже некуда, обвинение в её глазах читая. Выкрутиться помог, отпустить решился. Отпустить навсегда, не разбираясь в мелочах. Она ушла, не прощаясь, и в этом что-то было. Андрей следом отправился, а Костя вдруг слишком остро почувствовал себя одиноким, старым, никому не нужным. И то великодушие, с которым он Марго до этого все грехи простить пытался, испарилось. Взыграла ревность, что жгла изнутри. Отчего-то он чувствовал себя вправе что-то решать за неё, чувствовал на неё своё право. И то, что было, банальным словом «связь» обозвать не получалось. Было что-то большее. То, чему сейчас объяснения найти он не готов, но, возможно, чуть позже, хорошенечко всё обдумав… А Андрею позвонил сразу же. И эти собственнические инстинкты, чёрт их раздери! Они не позволили преподнести информацию в выгодном свете.
