Литнер проговорил это так, будто перекладывал на меня ответственность за принятое решение. Я с его колен поднялась и села рядом, правоту признавая.
— Мне было важно, чтобы это случилось до того, как мы с тобой определимся.
— В каком смысле?
— Не хочу, чтобы думала, будто променял одну на другую. Ты вне конкуренции, малыш. Возможно, правильнее было бы удовлетворить твой интерес, не прибегая к столь кардинальным мерам и…
— Постой, ты сейчас говоришь, что лучше было бы меня в любовницы записать, не отменяя грядущей свадьбы?
— Именно. Ты бы утешилась и я бы насытился. Полгода большой срок, нам бы с лихвой хватило. Но вот незадача, я хотел от тебя куда больше.
— В каком смысле?
— Понял это, когда в дом твоего отца пришёл. Не знаю даже, чего конкретно хотел. Посмотреть, быть может… надавить, поиграть, имея определённую долю влияния, воспользоваться ситуацией. А на деле вышло, что сам себя в угол загнал.
— Хотел в любовницы заполучить, значит? — Выделила я основную мысль. — А передумал почему?
— Поймал себя на мысли, что хочу слишком многого.
— Нормальное желание для человека, который стремится к успеху.
— А ещё впервые в жизни поставил чужие интересы выше своих собственных. Ты для меня слишком. Слишком красивая, слишком молодая. Ты любимая девочка моего родного человека, в конце концов.
— Что-то я не поняла сейчас, ты про чьи интересы говорил только что? Про мои или про интересы Андрея?
— Да при чём здесь Андрей вообще?! Я не хотел тебя ломать, портить тебе жизнь не хотел! Что ты ещё услышать хочешь?
— Скажи, что любишь меня.
— А у девочки губа не дура… — Хмыкнул Литнер, всю романтику напрочь перечёркивая.
— Но ты ведь любишь!
— Зачем тебе это нужно?
— Я хочу, чтобы ты отдал мне всё.
— «Всё» в моём представлении значит куда больше чем «всё» для тебя. В восемнадцать жизнь в принципе другая. Когда ещё ошибки совершать, если не сейчас?
— Ты боишься?
— Если и боюсь, то совсем не того, о чём ты сейчас могла подумать.
— Тогда что тебя останавливает?
— Что останавливает?.. Здравый смысл, наверно. Мужики делятся на две категории. На тех, кто хочет и на тех, кто может. Так вот я могу сделать тебя счастливой. И как любить тебя знаю наверняка. Вопрос в другом: готова ли ты принять эту истину.
— Я хочу попробовать. Этого недостаточно?
— Попробовали мы с тобой в прошлый раз. Попробовали, и я чётко для себя решил, что связь с малолетками — не моё.
— Вот как? Но ведь это ты сейчас, да? И ты сейчас со мной. И моему отцу сказал, что… что ты там ему сказал?
— Что в жизни всегда есть место исключениям.
Литнер посмотрел на меня и, судя по взгляду, какое-то важное решение в эту секунду принял.
— Рита, а я ведь действительно тебя люблю.
— С первого взгляда полюбил?
— В каком-то смысле. — Нехотя согласился он, глядя куда-то в сторону.
— А где же буря эмоций? — Как-то потерянно улыбнулась я. Литнер нахмурился.
— Ты о чём сейчас?
— Ну-у… если бы ты сказал это не вот так, между делом, а, допустим, ещё там, на набережной, а ещё украсил бы текст трепетным шёпотом, страстью в словах, обнял бы меня так, что кости затрещали, я получила бы куда больше удовольствия. И самооценка бы повысилась и…
— Я сказал, что люблю тебя, неужели этого недостаточно?
— Нет. — Натурально удивилась я и тут же рассмеялась, Литнер же скромно улыбнулся.
— Я понял: девушки любят показательные выступления.
— За этот проступок я из тебя всю душу вытрясу. — Пообещала я.
— Хочешь публичных признаний?
— Не знаю. Нет, наверно. — Серьёзно задумалась. — Скорее всего, передозировка с любовными романами, в которых герои так искренне делают признания, совершают поступки… Наверно, ты так не считаешь, но я многим пожертвовала и много сил отдала на то, чтобы вот так сидеть с тобой рядом.
— Не понравилось, что всё это оказалось напрасно?
— Пришлось не по вкусу твоё напускное равнодушие. Всё это выглядит как-то неискренне и я совершенно не понимаю, где обман.
— Ты согрелась? — По-доброму усмехнулся мужчина и коснулся ладонью моей распаренной щеки.
— Ещё больше замёрзла. — Ответила я Литнеру назло, а он усмехнулся.
— Это плохо. — Неодобрительно головой покачал. — Но ничего, я знаю, что делать. — Заверил он, после чего с полка поднялся и вооружился веником.
— Бить будете, дяденька?
— В твоём случае это называется «дурь выгонять». — Сообщил Литнер с умным видом, уложил меня в правильную позу и полотенце содрал, спину оголяя.
Его детальное внимание к моему телу было более чем приятно. Мягкие прикосновения ладоней заставляли кусать губы, замирая в томительном ожидании. Он позволил мне насладиться этим вечером, этим моментом, насладиться его слабостью и почувствовать себя королевой. Королевой в бане! И… так странно… пожалуй, впервые не хотелось большего. Того, что уже было, достаточно. Чуть позже, дома, Литнер угощал горячим ароматным чаем, укладывая в постель гостевой комнаты, с тёплой улыбкой желал спокойной ночи, с неподдельной искренностью уточнил, выключить ли мне свет ночника, когда собрался уходить.
— Ты сейчас шутишь, да? — Практически шёпотом уточнила я, глядя, как он держится за ручку двери, как одной ногой уже стоит за порогом комнаты.
Он всё понял и не стал этого скрывать, а меня задело подобное его пренебрежение!
— Ты устала. Остаться сейчас будет неправильным.
— Забота — это главное в отношениях. — Язвительно поддакнула я. — Я тоже умею заботиться о ближнем. Ты уже почти на пенсии. Самое время устроиться в уютной постели с любимой книгой в руках. Тебе принести любимую книгу?
— Знаешь, разозлить меня на самом деле очень непросто, но тебе это удаётся с лёгкостью.
— Да. В первый раз ты попытался разбить мне лицо кулаком, второй едва не придушил, сегодня от души отходил веником. Что мне грозит сейчас?
— Чего ты хочешь?
— Ну-у! — Неодобрительно покачала я головой. — Это ты загнул. Со мной так нельзя, я в таких случаях наглею. Предложи что-то такое, от чего эта ночь покажется мне бесконечной. — Исподлобья на мужчину глянула и губу закусила, соблазняя. Литнер понятно улыбнулся, как по мне, так примерялся, с какой стороны подступиться.
Он практически не колебался, когда приблизился к постели, когда на колени перед ней опустился. Полностью отдавал себе отчёт в действии, когда придержал мой подбородок пальцами, слегка его приподнимая. Совсем чуть-чуть вперёд подался и прямо мне в губы улыбнулся, оправдывая встречное нетерпение. Едва уловимо коснулся языком губ, будто на вкус их пробовал. И, казалось бы, ничего нового, а я уже дрожала от волнения, от возбуждения затряслась, пальцами в ворот его рубашки вцепилась, от себя не отпуская. Он всё почувствовал и довольно улыбнулся. С губами моим играл, поцелуй начать не позволяя. Прихватывал их поочерёдно, кусал, когда ногтями кожу на его шее царапала. В момент, когда почти отчаялась, язык в мой рот протолкнул, по моему языку им провёл, стон нетерпения порождая. С лёгкостью поддался, когда на себя потянула, на подушку укладываясь, рукой в матрац упёрся, будто случайно ею груди касаясь, и дрожь в теле усилилась, возбуждение внизу живота отдавалось знакомым и таким приятным покалыванием.
