– Я люблю тебя, и уже говорил это.
– И я тебя люблю. – Ехидно улыбнулась. Намерено, чтобы Руслан понял, как безразлично могут звучать эти слова. Как она их слышит именно от него. – И что? – Кивнула, словно вызов бросает, даже на шаг приблизилась.
– Я хочу, чтобы ты была рядом со мной.
– Да вроде рядом с тобой много людей. Домработница вообще чуть ли не каждый день приходит. Я тебе зачем?
– Ты говоришь сейчас не то. – Руслан то и дело пытался Элю обнять, а она каждый раз пыталась увернуться, отступала.
– А ты? Ты, то говоришь?
– Я не знаю… я не знаю, что мне ещё сказать. – Пытался в глаза заглянуть, но Эля отвернулась. Тогда он не выдержал и крикнул первым. – Мне что? На колени перед тобой встать? Замуж тебя позвать? Что?! – Руками развёл и так застыл, видно был на пределе. За его телом горел фонарь и вокруг обрисовывался силуэт. Красиво так, словно ангел стоит. Глаза блестели ярко, но снова зло, а у Эли слёзы навернулись с новой силой. Зажмуриться захотелось сильно-сильно. Но не смогла, отвернулась только, чтобы ком в горле проглотить.
– А ты знаешь, для чего я всё это делаю?
Эля голову опустила, устало глаза закрыла, говорила слишком спокойно. Действительно устала. Он лишь головой кивнул, разрешая продолжить. Правда, дышать стал ровнее.
– Даже этот танец… я сама не сразу поняла, для чего он… мне казалось, что я доказать тебе хочу. Доказать, что Рита хорошая, что эта просто работа, а она сама, такая как я и ты, как все вокруг. Но я вдруг осознала, что и себя обманывала. Я всё это для себя сделала. – Слёзы неприятно по лицу потекли, она даже смахнуть их не захотела, так пристально Руслан в эту секунду в её лицо всматривался. Почувствовала, как что-то взрывается внутри, и кричать захотелось, и она закричала сквозь слёзы. – Потому что я жить не могу, когда ты на меня не смотришь! Я дышать не могу! А ты даже не знаешь, зачем я тебе нужна!
Криком всю боль из себя выгоняла, руки от беспомощности в кулаки сжала, съёжилась вся, а потом эти самые руки от напряжения затряслись так, что даже лицо прикрыть ими не смогла. Руслан шаг к ней сделал, а Эля вдруг снова отступилась.
– Ты мне не нужен, понимаешь? Не нужен мне.
– Эля…
– Ты мне не нужен! – Прокричала она изо всех сил и на ступеньки присела. – Уходи!
Голову трясущимися руками накрыла, но больше не плакала, просто колотилась вся, и остановиться не могла. Чувствовала, как Руслан стоит над ней, смотрит на неё, но молчит. И молчание его убивает. Потом он ушёл, тихо, вопросов больше не задавал. И тут вдруг страшная боль, такая, что кричать хочется, только уже сил на это не осталось, смогла только головой к ледяным перилам прислониться, только вот легче не стало. Боль эта сжимала голову и расходилась вместе с кровью по венам, на время Эля даже дыхание затаила, потому что так легче было.
– Эля! – Рита выбежала из подъезда.
– Больно. – Невнятно отозвалась Эля, скорее она это простонала. – Рита, как больно.
– Идём. Элька, он что, ударил тебя? Эля! – Тормошила её Рита, но ничего добиться не смогла.
Ночь была бессонная, Эля выпила все обезболивающие, что у Риты дома были, но помог только укол «скорой», которую подруга всё же вызвала. Правда, это не помешало Эле встать в восемь утра и выглядеть при этом вполне обычно.
– Ты чего не спишь-то? – Рита показалась из спальни, была ещё не причёсана и даже не попыталась прикрыть рукой рот, пока зевала.
– Домой пора! – Бодро отозвалась Эля, и даже свой кофе подруге предложила.
– В смысле? Куда тебе спешить?
– К любимому, конечно.
– Эля, – Рита застыла в недоумении, – вы же вроде бы расстались?
– Перестань! Я не в том положении, чтобы мужчинами разбрасываться, тем более такими темпераментными! Сама сказала, всё в твоём клубе перевернул, меня искал.
– Мне иногда кажется, что я тебя совсем не понимаю. И что ты ему скажешь?
Эля вдруг улыбнулась, широко так, беззаботно, на ум почему-то песня одна пришла. Стоцкая её исполняет, и Эля ничего умнее, как просто её напеть, не придумала.
– А завтра я скажу, что пошутила. Завтра я скажу, что не права. Завтра я скажу, что я не уходила, А болела просто голова.
Да, завтра я скажу, что пошутила. Завтра я опять приду к нему. Я скажу, что без него мне грустно было, И что я его люблю.
– Да, так и скажи, – поддакнула Рита, – а лучше спой!
– Я скажу, что без него мне грустно было, И что я его люблю.
– Хотела бы я на это посмотреть. – Рита тяжело вздохнула, с грустью на подругу посмотрела и взяла её за руку. – Эля, а что у вас с ним на самом деле происходит? Тебе просто хочется острых ощущений?
– Ты слышала, что я ему вчера сказала?
– Что он тебе не нужен?
– Нет, до этого. – Улыбнулась Эля.
– И до этого слышала.
– Так вот это и была правда.
У Риты и руки опустились.
– Ты с ума сошла. Я тебя не понимаю.
– А я сама себя не понимаю. Просто люблю и всё. Ещё когда его не видела, а лишь взгляд на себе ощутила, сразу чувство уверенности пришло, что это именно он.
– А он что? Я вижу, конечно, что ты ему не безразлична. Как он вчера держался…
– И он меня любит, просто смириться с этим не может, а тут ещё я, нервы, как струны натягиваю, я же всё понимаю… просто иначе не могу.
– Любовь-морковь…
– А ты, я слышала, тоже теперь не одна?
– Да, ухаживает за мной один серьёзны человек… очень серьёзный.
– С серьёзными намерениями?
– Что-то вроде. Так вот пока не знаю, что мне с этим делать.
– А ничего не делать. Вон Ленка, недолго сомневалась, а как устроилась. Любит её без памяти, правда в золотой клетке держит, но ей это никак не мешает. Она всегда была характером похожа на восточных женщин: только бы не обижал и не жадный был, а уж быт она ему устроит.
– Но я ведь не Ленка, я свободы хочу.
– Но и твой серьёзный человек, не Сергей. Кстати, а кто он?
– Пока не скажу, могу только пояснить, что криминальный авторитет, а имени не назову.
– Ну, и правильно.
Эля тяжело вздохнула, у подруги конечно хорошо, но личная жизнь дороже, а с ней ещё повозиться придётся. Уже уходить собиралась, когда Рита вдруг остановила её, при этом была так серьёзна, что даже напугала.
– Что? – Уточнила Эля уже в прихожей.
– Ты у врача давно была?
– Давно. Ещё до Руслана. Надо сходить, я знаю, но как-то всё не получается.
– Хочешь, я с тобой пойду?
– Перестань, я не трушу, чего теперь-то. Просто всё одно на одно накладывается, вырваться не получается.
