— Здравствуй, Сашенька, как ты относишься к подаркам? — Сластимо заговорил он, и по интонации понятно стало, что улыбается.
— Предпочитаю за все платить. — Устало прикрыв глаза, Саша приткнулся спиной к стене. — Ваше предложение?
— Я слышал, зуб ты точишь на одного человека. — Тихо и вкрадчиво заговорил тот. Саша смолчал. — Оказывается, и не ты один… — Прозвучало со смешком, и он глухо рыкнул. — Я тут вчера переговорил кое с кем и, знаешь, наш друг ожидает пополнение. Как думаешь, его очень обрадует известие о том, что одной брюхатой барышней на планете станет меньше? — Усмехнулся со значением, а Саша почувствовал, как внутри все кипит и пенится от предвкушения, как за спиной вырастают крылья, а в груди все сдавило и сердце будто через силу бьется. Через силу и легкие расправлялись. Видимо, оттого, вздохнув, и зажмурился от раздирающий грудину боли.
— Как мне ее найти? — Глухо прорычал и услышал, как пластик телефонной трубки захрустел под давлением сжавшейся на ней ладони.
— Ну, что ты! Какие проблемы. — Сдавленно рассмеявшись, Медведев шумно выдохнул. — Мы ведь все с одной тарелки щи хлебаем. Просто обязаны помогать друг другу. Кто ж еще поможет, если не товарищи. Ты… адрес мне скажи. А к вечеру мои люди к тебе ее в гости и привезут. Как? Хорош товар? — Понимающе хмыкнул, а Сашу еще больше переклинило.
— Я ваш должник.
— Да будет тебе… из-за пустого. — Ожидаемо принялся отнекиваться Медведев, а затем добавил со значением: — После сочтемся.
О том, что отомстит, Саша мечтал каждый, без исключения, день за последние два года. Ненавистное лицо во сне видел. Видел и наяву, как только глаза закрывал. Сначала пристрелить обидчика хотел. Как собаку. А как по рукам дали, как пальчиком погрозили, как пояснили, что выждать, оно всегда верней будет, согласился. Только сейчас и понял, что правы были. Ведь бить нужно тогда, когда больно, а иначе в чем смысл удар наносить? Сейчас смысл появился. И глаза гневом застелило настолько, что едва ли, что-то кроме него увидеть может. Осталось только подождать. Совсем чуть-чуть. До вечера. И выспаться хотелось. Даже не раздеваясь, Саша в спальню прошел. На кровать рухнул и отключился.
— Ты сегодня к врачу?
— К четырем. — Довольно кивнула Марта, раскладывая омлет по тарелкам.
В последнее время она полюбила готовить. Вошла во вкус, не боялась экспериментировать и всякий раз, точно сливки, снимала похвалы. Вадим стал к ней мягче, стал терпимее. Он мужественно терпел ее эмоциональные истерики, терпеливо выжидал в момент, когда хотелось раскричаться в ответ и уйти, громко хлопнув дверью. Он ловил себя на мысли, что так и представлял себе семейную жизнь с Мартой. Никак иначе и быть не могло. Он ее любил. Он хотел, чтобы Марта как можно дольше оставалась рядом. Чувствовал, будто что-то упустил, но гнал от себя нехорошие мысли и продолжал до отвращения наивно верить в светлое будущее. Заставлял себя в него верить, хотя от сахара, стабильности этих отношений давно першило в горле. Что-то шло не так.
Вадим на Марту посмотрел, на то, как она изнутри светится, и расслабился. За вилку схватился, но притронуться к завтраку сил так и не хватило.
— Я не смогу тебя сегодня забрать. — Пожевал губами, мысленно просчитывая время. — Давай ты позвонишь на рабочий, как только от врача выйдешь. — Прямо в глаза посмотрел, согласия дожидаясь и, только разглядев, как развеялось сомнение, позволил себе расслабиться.
— Да, конечно. — Проронила она, замявшись, а потом виновато улыбнулась. — У тебя что-то происходит?
— Марта, на моей работе всегда что-то происходит.
— Ты стал беспокойно спать…
— Ты, видимо, тоже. — Нехорошо усмехнулся Вадим, тоном тему закрывая. — Мы, кажется, договорились, что моей работы не касаемся. Дома меня интересует только то, как ты себя чувствуешь, какое у тебя настроение, какие планы на вечер и, особенно, на ночь. Остальное предоставь мне.
— Ты ко мне несправедлив. Кроме эстетического удовольствия, я могу приносить и другую пользу. — Произнесла Марта вроде и в шутку, однако косой взгляд от Вадима не утаился.
— Да, я уже отмечал: ты чудно готовишь.
— А еще могу тебя выслушать. — Подсказала она, почувствовав глухое раздражение.
— Обязательно воспользуюсь твоими услугами, как только почувствую острую потребность выговориться.
— Ты невозможен!
— Постоянство — одна из черт моего характера и если один раз я сказал «нет», тебе стоит его услышать.
— Я сейчас не о том…
— А я о том. У меня нет привычки грузить других своими проблемами. У меня нет привычки переваливать эти проблемы на хрупкие женские плечи. Проблемы есть всегда. И я их решаю. Это моя работа. Жизнь в принципе состоит из проблем и нахождение способов их решения. И проблемы эти у каждого свои. Твоя на сегодня заключается в том, чтобы сходить к врачу и услышать от него хорошие новости, а вечером обязательно со мной ими поделиться. Как тебе такая альтернатива?
— Попахивает ущемлением прав. — Фыркнула Марта, отставив тарелку с омлетом в сторону, но тут же примирительно выставила вперед ладони и устало вздохнула. — Мне тяжело смотреть на тебя, зная, что происходит что-то такое…
— У меня ничего не происходит, Марта. Ничего такого, с чем бы я не смог справиться. Я прихожу домой и мне хорошо. Я вижу тебя и мне хорошо. Я знаю, что с тобой все в порядке и нет ничего лучше. Ты здесь для того, чтобы наслаждаться жизнью, а не для того, чтобы видеть ее изнанку. Я себя уважать перестану, если позволю тебе перешагнуть эту черту.
— Нельзя заставить человека быть счастливым. — Пробормотала Марта, соскальзывая со стула. На пороге кухни остановилась, но не обернулась. — И если мне для счастья чего-то не хватает, не в твоих силах заставить меня передумать.
— Все относительно, Марта. — Проговорил Вадим. Наверно, сам себе. Ведь она как всегда слушать не захотела.
Ушел, не попрощавшись, не извинившись, не увидев в ее глазах понимания. Наверно, стоило кулаком по столу стукнуть и показать свое мужское «я», но перед Мартой вести себя подобным образом отчего-то не хотелось. Нужно было объяснить, убедить, разложить все по полочкам и лично убедиться в том, что эти мысли заняли правильное место в ее голове. А он вспылил и ушел. Пожалуй, впервые за все время, пока вместе. В конце концов, у них еще будет время…
Вот только времени не оказалось. Уже вечером она позвонила и пыталась что-то рассказать, объяснить, поставить в известность, но вместо слов с любимых губ срывались лишь всхлипы, тяжелое дыхание и сдавленный вой.
— Марта, успокойся. Я ничего не понял. Что она сказала?
— Не знаю. Я не знаю! Сказала, что есть кровь, что выделения, что нужно лечь в больницу, а я боюсь! — Выкрикнула она тогда, разозлившись то ли на себя, то ли на него. — Что мне делать, Вадим? Направление на руках, а я с места сдвинуться не могу. Я… я… — Захлебнулась потоком воздуха и только под его командным тоном смогла выдохнуть спокойно.
