Люди стояли за живой изгородью. У самого озера. Алена к нему пройти так и не смогла, попросту не найдя входа на нужную тропу, а вот Марте и Вадиму Алексеевичу повезло больше. Да. Это были именно они. Правда, едва ли этих двоих особо интересовали вечерние красоты. Обычный, казалось бы, разговор двух давно знакомых людей. Простые вопросы, односложные ответы. Бортновский все больше о чем-то рассуждал, Марта нехотя отвечала. Подслушивать было неловко, но и уйти сейчас Алена не могла: ее движения будут слышны и заметны для стоящей в опасной близости пары. И густой кустарник не спасет. Лучше уж остаться и пытаться абстрагироваться, закрыться, но то, что сейчас переполняло атмосферу, наоборот, не позволяло отвлечься и на секунду. Алена развернулась полубоком и сквозь неплотную в одном месте листву смогла разглядеть происходящее. Марта стояла у невысокого парапета, прислонившись к нему спиной. Бортновский, наоборот, на перила нависал, глядя на водную гладь. Их разделяли буквально пара сантиметров. Всего пара сантиметров, а чувство такое, будто вся жизнь… и общая на двоих боль.
— Ты похудела. — Произнес он с неподдельной заботой в голосе и Марта замолчала. Непозволительно долго испытывала его взглядом, а потом показательно тяжело вздохнула.
— Плохо сплю. — Наконец, решилась она на какой-то ответ.
Сейчас Алене та казалась какой-то хрупкой и беззащитной. То ли на фоне крупного и развитого физически Бортновского, то ли Марта действительно пасовала под его непреклонным авторитетом и оттого ее собственная аура власти ослабевала. Не было напускного вызова, не было бравады, с которой любила перечеркивать чужие слова. Обычная женщина. Мягкая и податливая. Только сейчас она не пыталась натянуть на лицо привычную дерзкую улыбку, а смотрела на мужчину возле себя и будто чего-то ждала.
Ответ Марты Вадим Алексеевич выслушал и к ней лицом повернулся. Напряженная спина, сжатый кулак он нехотя спрятал в карман брюк, посмотрел, прищурившись, и шумно выдохнул в сторону.
— Чем занималась? На отдохнувшую не похожа, — чуть отстранился, поглядывая как бы со стороны, — на удовлетворенную жизнью тоже. Что у тебя происходит?
— Поддерживать себя в форме — тяжкий труд. Откуда же мне отдыхать?
— Интуиция подсказывает, что ты пудришь мне мозги, дорогая, даже не особо пытаясь сделать свои слова похожими на правду.
— Ценю твою заботу, но сейчас воспринимать ее адекватно просто не в состоянии. Устала что-то…
Вадим Алексеевич накрыл ее ладонь своей и Марта замерла с грустной улыбкой на губах.
— Давай уедем. — Предложил тихо, а у Алены от той интонации холодок пробежал по спине.
Это не было соблазнением, это не было игрой. Это был совершенно другой мужчина. И женщина другая. Марта, не пытаясь прикосновения избежать, из сумочки извлекла пачку сигарет. Ловко прикурила и глубоко затянулась. На то, как Бортновский сигарету из ее губ выдернул, чуть поморщилась, но спорить не стала.
— Напрасно ты так… — Ухмыльнулась и отвернулась в сторону. — Умереть от курения мне не грозит.
— Все шутишь? — Рыкнул он, и Марта вздрогнула. К слову, вздрогнула и сама Алена, настолько внушительным и опасным показался ей этот рык.
— Да куда там! — Отмахнулась, скривившись. — Я свободы хочу. — Проронила тихо. — От тебя свободы. Как думаешь, имею право? Хотя бы сейчас…
— Ты говоришь глупости. — Процедил тот сквозь зубы. — Давай уедем, а? На неделю, на две, может… — Захват на ладони усилил, а Марта давления не выдержала и прикосновение это оттолкнула.
— Не хочу ничего…
Марта отошла на два шага, себя за плечи приобняла и выдохнула, запрокинув голову к небу.
— Не могу сейчас. Алене скоро рожать…
— У них все наладилось. Без тебя справятся.
— И ты справишься. — Отмахнулась Марта. — Жену на курорт вези, а меня не трогай.
— Что с тобой происходит?
— Устала ходить в вечных любовницах! — Горько усмехнувшись, нервно закусила трясущуюся губу. — Что ты мучаешь меня, а?! — К нему подступилась и кулаки сжала, силясь с желанием хорошенечко Бортновского тряхануть.
— Ничего не перепутала? — Холодно усмехнулся тот. — Это ты год от меня как от огня бегаешь. Ты все места найти себе не можешь!
— А потому что его нет. Нет для меня этого места. Нет, как и не было никогда. Все чужое занять пытаюсь, а не получается! — Театрально всплеснула ладонями, на что Бортновский в сторону сплюнул.
— Я люблю тебя. — Проговорил. Вроде и ровно, а до Алены вибрация все равно дошла. Впрочем, Марта, от этих же впечатлений с легкостью отмахнулась и принялась отрицательно качать головой.
— Я знаю. Знаю, чувствую, а поделать с собой ничего не могу. Я не хочу быть с тобой рядом. Я! Мне тяжело. Мне невыносимо больно.
— Что ты такое говоришь?
— А что?! — Подбородок вскинула. — Это у тебя все хорошо. Тебя все устраивает. А что чувствую я? Ты спросил хоть раз, что происходит у меня внутри? Столько лет, а все как школьники по углам прячемся!
— Когда это ты пряталась? — Расслабленно хмыкнул Бортновский, а Марту будто за живое этим задел, так она скривилась, так напряглась.
Он это понял и в лице изменился. Сделал шаг, другой, Марту резко поперек спины перехватил, к себе прижимая, и что-то нашептывать принялся. В суете, в эмоциях и не разобрать, но слезы, слезы на ее лице говорили о многом. Алена внутренне сжалась и затаила дыхание. А потом был поцелуй. Короткий, но страстный. И он будто все, что было, перечеркнул. Вадим Алексеевич, правда, удовлетворения не почувствовал, а Марта, так и вовсе выглядела проигравшей. И весь разговор, все попытки разорвать порочный круг, очередной раз не увенчались успехом.
— Давай ты перестанешь дурью маяться и просто примешь все как есть?
— Нет… Лучше вычеркну тебя из своей жизни и впервые за долгие годы с гордо поднятой головой пройдусь по улице.
— Да по какой улице, что ты несешь?
— Я ухожу от тебя.
— Опять? — Хлопнув себя по бедрам, Бортновский недовольно цокнул языком.
— В этот раз навсегда. — Уверенно проговорила Марта. — Мне так кажется. — Добавила тише. — Я бы очень этого хотела. — Скривилась, пытаясь прогнать из горла липкий ком.
А потом что-то произошло. Алена и понять не успела толком. Бортновский стал предельно напряжен, Марта, наоборот, вела себя подозрительно свободно. Они смотрели друг другу в глаза и тем самым испытывали. Очередной раз пытались разгадать, кто же сильнее и кто победит в схватке. И вдруг что-то пошло не так. Бортновский, вероятно, не любил проигрывать, а в этот раз пришлось. Выражение его лица стало недвижимым, масочным, будто цельный камень. Пропала потребность моргать, дышать ему сейчас не хотелось. Он просто стоял и смотрел на Марту, а та развернулась и ушла.
— Когда женщина уходит, Марта, она делает это только для того, чтобы ее остановили. Помнишь, как-то мне об этом говорила? — Крикнул Вадим Алексеевич вслед, а она махнула рукой на прощание. — И завтра будет новый день, дорогая. Новый день, который тебе придется начать без меня. Как? Завидная перспектива? — Зло прищурился, понимая, что привычные слова не имеют прежней силы. — Но ты ведь не умеешь одна! — Раздраженно топнул ногой, руками отправляя какой-то эмоциональный посыл. На месте развернулся, не выдерживая молчания в ответ. — Черт с тобой… — Прошептал, уже когда остался совершенно один. Устало закрыл глаза, спрятал лицо в широких ладонях, с глухим рыком-стоном сквозь них выдохнул и неодобрительно покачал головой, осознавая, что это все-таки произошло. А после как-то неестественно жизнерадостно улыбнулся и ушел.
