Алена благоразумно отодвинула от себя телефон, внимательно изучив список неотвеченных вызовов. Сегодня отличилась мама, успевшая набрать аж восемь раз. Два звонка от коллеги по журналистскому цеху Игнатова, которого Марта так невежливо выпроводила с вечера и один скромный, практически затесавшийся на задворках — от Дениса. Алена без сожаления отметила, что его образ в памяти поблек и не вызывал никаких чувств. Совершенно.
Чего хотел Игнатов — понятно. Поговорить по душам или, как вариант, приставить к стенке и расстрелять. А вот мама… мама, тесно общаясь с последним, была в курсе всех новостей и наверняка уже успела сочинить разгромную статью на тему отбившихся от рук детей. Разговаривать ни с одним, ни с другим, ни с третьим Алена, само собой, не собиралась и дело даже не в раннем часе. Именно сейчас она почувствовала острую необходимость побыть самостоятельной. Принять решения, от которых изменится жизнь. К лучшему, разумеется. А потом… потом, с победной улыбкой на лице, можно будет вернуться в отчий дом. Ведь победителей не судят… кажется…
Отодвинув телефон еще дальше и, отключив в нем звуковой сигнал, она спокойно выдохнула и все же смогла уснуть. Правда, сны снились какие-то странные. Люди. Много людей. А Алена ищет среди них кого-то одного. Конкретного. Вдруг вдалеке мелькнул знакомый силуэт и она бросилась в ту сторону, прорываясь сквозь толпу. Чувствовала, что к Андрею бежит. Даже запах казался знакомым и улыбка, и взгляд… А как добежала, за руку его на себя дернула и замерла, задохнувшись потоком воздуха, ведь перед собой мстительно прищурившегося Бортновского видела. И тряслась перед ним. Попыталась вскрикнуть, когда тот руку в ее сторону протянул и на постели подскочила, обтирая со лба холодный пот.
— Вот уж у кого поистине волчий оскал… — Хрипло пробормотала, пытаясь отдышаться, а потом обратно на подушку упала.
На часах было без четверти два.
Без работы жить оказалось безумно скучно. Особенно скучно оттого, что и цели не стало. Той самой, из-за которой, собственно, работы и лишилась. Бесцельно побродив по дому, Алена принялась перебирать оставшиеся нетронутыми дедовские вещи, бумаги. Ничего, что могло бы привлечь внимание, не нашла. Несколько фотографий. Среди них, в большинстве своем, черно-белые, памятные. Ее дед был крупным политическим деятелем. Съезды, собрания, встречи и переговоры — все запечатлено. На некоторых деда можно увидеть в кругу друзей, таких же старых и уважаемых. В глаза бросился красивый молодой человек, стоявший на одной из фотографий по правую руку от деда. Обычно это место считалось почетным, что заставило удивиться и присмотреться, но ничем примечательным парень с фотографии, видимо, не прославился, ведь узнать его так и не удалось. Вполне возможно, как раз сейчас он и заседает среди бесчисленных бездельников-депутатов.
В пожелтевших бумагах ничего интересного Алена для себя не отметила, в личных вещах, которые не тронула при первой вывозке хлама, в принципе, тоже. Что, собственно, и решало их незавидную судьбу.
Перекусив на скорую руку, Алена попыталась занять себя фильмом, чуть позже книгой из богатой дедовской библиотеки, но мысли отказывались обращаться к сложному сюжету, к заумным выводам мировых политологов. Было решено провести очередную уборку, которая и заняла остаток дня. Роль домохозяйки, к слову, прельщала Алену мало. Показалась крайне утомительной и совершенно бесполезной. Не говоря уже о скуке смертной, к которой, избрав весьма серьезную профессию, привыкать Алене было попросту некогда. Вконец измотав себя домашней рутиной, она совсем немножечко помечтала, а потом просто отключилась, перенеся принятие всех важных решений на очередное «завтра».
«Завтра» наступило неожиданно. Сначала пробовало пробиться к сознанию посредством дверного звонка, однако окончательно привели в чувство увесистые удары ногой в дверь.
Алена подскочила на постели, прижавшись спиной к изголовью, колени притянув к груди. Сначала была мысль отсидеться, но удары все не прекращались и такой вариант разумным более не казался. Вооружившись бутылкой недопитого в порыве одиночества вина, она направилась к входной двери и, предварительно отдышавшись, щелкнула замком, открывая. Едва не вылетела на лестничную площадку, когда дверь потянули с той стороны и съежилась, встретив тяжелый взгляд, что как ушатом ледяной воды обдал.
Андрей выглядел уставшим и злым. Причем, что из перечисленного сквозило в большей степени, сказать Алена затруднялась. Некоторое время он молча смотрел, а потом странно скривился и затолкал Алену обратно в квартиру. Сам вошел следом и запер дверь на два оборота замка, а так же внутренние защелки и защитную петлю из литого металла, что выполняла функцию, в советские времена возложенные на весьма ненадежную цепочку.
— Идиотка. — Невежливо хмыкнул, неодобрительно покачивая головой. Стянул с себя куртку, сбросил с ног ботинки. — Еще раз так сделаешь, прямо у лифта изнасилую. — Грубо бросил, проходя мимо Алены в комнату.
— В том смысле, что не нужно было открывать?
— В том смысле, что нужно было спросить: «Кто?!» — Недовольно рыкнул Андрей и неприятно ткнул указательным пальцем Алене в лоб.
Лоб она тут же ладонью растерла и посмотрела с претензией.
— Два часа ночи, между прочим. — Высказала, пока Андрей с карманами возился, что-то в них пересматривая.
В ответ на замечание он невнятно угукнул и занятие продолжил.
— И… и я тебя не приглашала.
— Ничего, я, как видишь, догадливый. Сам пришел. — Отозвался, но особенно заинтересованным в разговоре не выглядел.
Морщился и кривился, чего-то важного не находя.
— Я у тебя сегодня переночую, не против?
— Это сейчас так перед фактом ставишь? — Скрестив руки на груди, Алена показательно ахнула.
— Как-то так.
— А… а если я не одна? Ты об этом подумал, прежде чем заявиться?
— Не одна, а с кем?
На этом вопросе Андрей Алене в лицо посмотрел и что-то в мыслях прокручивая, прищурился.
— Ты издеваешься сейчас?!
— Нет, но если ставить вопрос таким образом, то в следующий раз обязательно начну с обыска в шкафах. Туда же обычно любовников прячут. — Губы растянул, но едва ли это была улыбка.
Сегодня Андрей вообще был мало похож на себя прежнего, того, которого Алена запомнила с прошлых встреч. Не было бесконечных улыбок, обаяния. Лоска, которым так умело пользовался, не стало. Грубый, угрюмый и лохматый. Весь какой-то взъерошенный. Уставший взгляд и сквозящее недовольство от всего, что окружало. Он явно не хотел разговаривать, не хотел, чтобы с разговорами обращались к нему. Так и не найдя того, что искал, Андрей по стене кулаком саданул и глухо рыкнул.
— На деле был. — На Алену коротко глянул, поясняя. Одолжение сделал, не иначе, такая была интонация. — Устал как собака, а как домой ехать, так лучше уж вообще не ложиться. А твоя квартира совсем рядом. — Продолжил, уже в гостиную комнату войдя.
Там осмотрелся, взгляд задержал на диване.
