Алена затаила дыхание, на мать глядя. Такой ее еще не видела… Но не смела прервать или, чего хуже, наперекор поступить.
— Меня не прельщала идея выйти замуж за твоего отца. Более того, он меня раздражал, о чем я частенько ему и напоминала. И в один момент заигралась настолько, что пути назад, казалось, больше не было. От меня отказалась семья, отвернулись друзья, ушел твой отец. А остался… — Презрительно скривила губы и нервно дернула ладонью. — Я даже имени его сейчас не помню… А ведь тогда любила. Жизни не представляла без него. А потом… уже очень скоро, можешь мне поверить, поняла, почувствовала разницу. Ведь люди, подобные ему… и твоему… как его? Андрей, кажется?.. Они видят и слышат только себя. О себе думают, себя оберегают. Я не стала не нужна, нет. Просто я перестала быть необходима. А мужчины, Аленушка, — мать подошла и погладила Алену по щеке теплой ладонью, — они натуры увлекающиеся. И быть бесплатным приложением к большому человеку мне не захотелось. Вернуться в семью я смогла лишь на определенных условиях. Они не были мягкими, они не были даже допустимыми, они просто уничтожали меня. Меня как личность! Как женщину! Унизительно и подло, но другого выхода не было. И вот теперь, глядя на это безумство, что ты творишь, просто слов не остается. Я не хочу, чтобы ты, подобно мне, оказалась у разбитого корыта.
— Позволь мне самой решать…
— Решать? Ты сейчас о чем? Ведь в принципе незнакома с подобным развитием событий. — Холодно усмехнувшись, Елизавета Леонидовна нашла взглядом сумочку, быстро ее открыв, достала сигарету, зажигалку и прикурила, глубоко затягиваясь ароматным дымом. — Все и всегда за тебя решала я, детка. Иногда отец, но чаще все же я. Ты, наверно, и не замечала, как легко двигалась в заданном направлении. Какую выбрать прическу, макияж, платье. В какой институт поступать, хотя выбор был огромен… Туда же можно отнести выбор работы, наставников.
Разрезая взглядом пространство, перечисляла Елизавета Леонидовна.
— Я решала, стоит ли тебе учиться и сдавать на права или все же подождать. Чего? Да чего угодно, но я не хотела, чтобы ты садилась за руль автомобиля и ты за него не села! Сначала мешала учеба, потом ты познакомилась с Денисом и стало совершенно не до того… Работа, в конце концов, отнимала много сил и времени, и ты втянулась, уже самостоятельно придумывая для себя разнообразные отговорки. И таких примеров сотни, тысячи. Ты ведома, солнышко. И всегда останешься ведомой, видимо, таков твой удел. Кого бы ты ни выбрала себе в мужья, результат останется неизменен: ты будешь слушать уже его советы и им следовать. Незавидная участь, если так можно сказать.
Елизавета Леонидовна участливо улыбнулась, склонила голову набок, поцеловала дочь в висок. А Алена сцепила зубы и как мантру раз за разом повторяла одну и ту же мысль, уверяя себя, что просто не хочет обидеть мать. Только поэтому и молчит, не пытаясь отбиваться. Только лишь поэтому…
— Но у тебя есть шанс! Это Денис! Вот уж где идеальный вариант для того, чтобы развиваться. Вместе. Расти, совершенствоваться. — Мать вдохновенно улыбнулась. — Он не сможет себя подавить, ведь слаб духом сам. И только в подобной почве у тебя будет шанс стать настоящей женщиной, настоящей личностью.
— Какой интересный у тебя, оказывается, мама, подход. — Не веря услышанному, Алена нахмурилась и от матери на шаг отступила. — А в твою голову, случайно, не закрадывалась мысль, что все несколько иначе, чем в твоем представлении? И что я шла у тебя на поводу не потому, что не смыслю ничего, а оттого, что твои предложения были наиболее рациональны? Ты мучилась, ты страдала, принимая непростое для себя решение стать той, кем ты стала, так, стоило ли оно того? То унижение, что пережила? Оно того стоило? Что ты получила в итоге? Семью? А разве то, что у нас есть, можно назвать семьей? Да мы ведь будто случайные люди, оказавшиеся волей обстоятельств в одной точке земного шара, барахтаемся, пытаясь что-то и кому-то доказать… Даже не задумываясь над тем, а надо ли… Что нам, вообще, надо? Тебе, мне и отцу? Может, проще было бы тогда еще выбрать самостоятельное плавание? Остаться верной себе? Как ты считаешь, мама? Но нет, тебе удобнее обвинить весь мир вокруг, но только не себя, ведь ты у нас всегда жертва. Жертвой выходила замуж, жертвой промучилась всю жизнь и сейчас, когда отец фактически от тебя ушел… ты снова выбрала уже ставшую привычной роль жертвы. Тебе так нравится? Этому ты хочешь научить меня?
— Я хочу, чтобы ты была счастлива.
— Счастлива? А это как? Прожить по твоей модели и в итоге понять, что все было зря?! В чем был смысл твоих действий? Какую цель ты преследовала? Что получила в итоге?
— Я все и всегда делала лишь для тебя, Алена. — Проговорила мать странным тоном и поджала тонкие губы.
— Наверно, так, но зачем? Чтобы теперь толкнуть туда, откуда сама когда-то пыталась вырваться? А мне это нужно?
— Ты просто не понимаешь, о чем говоришь…
— Я понимаю, в кого не хочу превратиться. В тебя! — Выкрикнула Алена и успела себя мысленно отругать, но мать сдержала удар достойно.
Она странно, чуть рассеянно улыбнулась, подобрала с кресла сумочку, застегнула ее нехитрый замок.
— Что же… Это твой выбор. — Выдала она, чуть погодя. Фразы вылетали неторопливо, осторожно. — Только, когда обожжешься… не приходи ко мне, слышишь?
— Не приду. — Пробормотала Алена, обратив взгляд к полу. То, как мать надменно хмыкнула, слышала, и до боли прикусила щеку с внутренней стороны, только бы не сорваться.
Мать стояла в прихожей, пыталась справиться с пальто, только вот сдержать лицо секунду назад оказалось куда проще, чем проявить железную выдержку сейчас. Плакать не хотелось. Хотелось исчезнуть. Раствориться и стать лишь светлым воспоминанием в жизни других. Но ведь так просто не бывает… Елизавета сцепила зубы, поправила широкий меховой воротник, как вдруг стала, как вкопанная, замерла с каменным лицом и только взгляд напоминал о том, что жизнь продолжается.
— Что ты сказала? — К Алене обратилась, а та опешила, растерялась.
— Ничего. Я молчала.
— Не сейчас — раньше! — Вскрикнула мать и принялась судорожно перебирать мысли. — Ты сказала, что напротив живет его тетка?
Сперва Алена странной реакции матери удивилась, а потом головой тряханула, наваждение сбрасывая, и утвердительно кивнула.
— Мы познакомились, когда Андрей пришел Марту проведать.
— Марта. — Усмехнулась мать, и выглядела при этом как минимум безумной. — Ну, разумеется, она! Боже, как все просто! — Ладони сложила, закусила губу в приступе смеха. — А, знаешь, милая, вся эта история станет для тебя замечательным уроком!
— Ты о чем?
— Ну, нет, дорогая. Терпение… Тебе понадобится еще много терпения, чтобы разобраться во всей этой истории.
— Мам, все хорошо будет. — Пообещала, Алена, полагая, что мать именно это услышать хочет и совершенно растерялась, глядя на то, как она на пороге развернулась и из квартиры выскочила, не желая больше объясняться.
