– Я хочу, чтобы ты была рядом со мной.
– Ты сам меня отталкиваешь!
– Я не контролирую себя, когда ты так близко.
– И поэтому унижаешь и оскорбляешь? Поэтому пытаешься сделать мне больно?
– Да я себя унижал, Марина, себя! Заставляя тебя приходить сюда, спать со мной, жить со мной! И я не знаю, что мне с этим делать. Напивался каждый раз, чтобы не чувствовать ничего. Чтобы не видеть твоих глаз, твоих слёз.
– О чём ты?
– Я видел твою ухмылку, когда Люда сказала о том, что я не пью. Марина, я действительно не пил до твоего появления. А теперь... теперь я не просыхаю, потому что не могу вот так с тобой, но и не могу без тебя. Просто скажи, что ты не уйдёшь и мы навсегда закроем эту тему. Чёрт! Мне до такой степени хреново, что даже причины, по которым ты можешь остаться, не волнуют. Просто скажи, что останешься...
– Я люблю тебя.
– Это значит «да»?
– Это значит, что я люблю тебя и всегда любила. Когда целовалась с тобой под подъездом, когда уезжала из города, когда тебя снова увидела, знала, что люблю.
Марат замер.
– И я благодарила бога за то, что он подарил нам ребёнка, что дал мне возможность быть с тобой рядом. Я любила тебя за то, что ты есть и ненавидела за то, что ты со мной делаешь. Но я с тобой. Всегда.
– Почему?
– Что почему?
– Почему ты мне не сказала об этом? – Глядя на меня, но в то же время сквозь меня, шептал Марат.
– Каждый раз, когда я пыталась приблизиться, ты взрывался или смеялся надо мной. Когда я была собой и пыталась показать тебе это, ты заставлял меня унизиться, приказывал, насиловал. Только ничего этого не нужно было.
– Прости. – Пожал он плечами, не веря в услышанное.
– Каждый раз приходя к тебе, прощала...
Марат дотронулся кончиками пальцев до моей скулы, провёл ими по щеке, скользнул по губам.
– Марина, это даже не любовь. Любить больно, а иногда даже опасно. Только любящий человек готов отступить, ради чего-то... – Вдруг взгляд вскинул. –Я не отступлю никогда. Ты нужна мне и ты будешь со мной даже когда захочешь уйти.
Он опустил руку. Но продолжал смотреть мне в глаза и взгляд его темнел и больно ранил, я верила, что не отпустит.
– В тот вечер, когда я просил тебя прийти, ты пришла. – Слова были какими-то отстранёнными, больше похожими на бред. – Я надеялся, что не придёшь. Сам для себя решил, что если появишься, останешься, значит что-то есть. Ты осталась. Даже после того, что я сделал. Ты просто осталась рядом, потому что я тебя попросил. Не приказал, а попросил.
Я не совсем понимала о чём он говорит, но не решалась перебить, боясь упустить что-то важное.
– А утром ты исчезла. Нет, наверно, ты исчезла гораздо раньше, я не знаю, и я решился. Всё или ничего. Звонил тебе, звонил, потом приехал домой, а там Андрюха. Я глазам своим не поверил, думал, что ошибся. Марина, я готов был уйти. Впервые решился отступиться, потому что понял, что ты не только моя. Не моя собственность, ты мне не принадлежишь. Только не получилось, потому что уже была беременна. И в тот вечер я пообещал, что сделаю всё для того, чтобы ты не вспоминала о том, что было. Не потому, что ты беременна и это факт, а потому что ты хотела оставить ребёнка. Моего ребёнка. Мне это важно.
– Ты говорил...
– Я всё понимал, Марина, всё. Я хотел иначе, по-другому. Столько раз извиниться думал, приезжал под твои окна и стоял, смотрел, как мелькают тени в них. Я хотел к тебе. Каждый день с цветами. Каждый день на что-то надеялся, но не решался зайти дальше подъезда. Мне казалось, ты не знаешь, не видишь меня...
– О чём ты?
– Значит, Андрей тебе всё-таки не сказал? – Он понимающе усмехнулся, словно соглашаясь с самим собой.
– Не сказал что?
– Да, – махнул он рукой, – уже не важно. Я не хотел тебя унизить, для того, чтобы сделать больно. Я просто не могу иначе, зная, что ты хочешь кого-то другого.
Я пощёчину ему влепила. Не выдержала. Сколько можно об одном и том же.
– Ты даже меня не слышишь!
А Марат точно очнулся, моргнул несколько раз, на меня посмотрел, желваки на скулах выступили.
– Выходи за меня замуж. – Выпалил, а мне хоть ты глаза закатывай.
– Марат, я согласна стать твоей женой. Я кольцо на пальце ношу как подтверждение этих слов. – Тут же руку с украшением ему продемонстрировала. – И это не потому что ты меня заставил или из-за ребёнка... или из-за того, что ты вдруг изменился. Потому что я хотела этого с первой нашей встречи.
– Хотела?
– И можешь считать меня безумной, но я рада, что встретила тебя снова. Я люблю тебя! – Практически прокричала и только тогда он понял, услышал меня. Притянул к себе резко, обнял так, что кости затрещали, надышаться не мог, и сердце у него из груди вырывалась. А мне большего и не нужно. Только, чтобы был рядом.
В тот день всё началось заново. Теперь без страхов и недомолвок, и я могла улыбаться свободно, я могла чувствовать себя в своём доме, рядом со своим мужчиной. Только не бывает просто. Это жизнь, это семья, это мужчина. Мужчина ревнивый, жёсткий, циничный. Такой, под которого нужно подстраиваться, прогибаться. Мои признания, какими бы искренними не были, не заставили его не бояться, что однажды он проснётся без меня. Но он один такой. Для меня. Жадные взгляды, отнюдь не нежные прикосновения, жёсткие, цепкие руки, которые не желали отпускать. Постоянное сопровождение и телефонные звонки каждый час. Он контролирует всё. Он проживает мою жизнь вместе со мной.
Андрей сам себя не помнил от счастья: в доме появился мужчина. Марат его баловал, Марат его воспитывал, объяснял, что хорошо и что плохо. На одном с ним языке. У них появились свои тайны и секреты, общие увлечения и совместное времяпрепровождение по выходным. А мне оставалось только наслаждаться жизнью в лучах их улыбок. Но не было спокойно, я чувствовала некую невидимую грань между нами, что-то, что не даёт полностью раскрыться и довериться. И эта грань в один день превратилась в толстую стену, грозящую разрушить то шатхое счастье, которое мы так бережно скрывали от других.
Марат не один раз намекал, да и открытым текстом говорил о том, что пора бы мне сменить рабочий кабинет на что-то более уютное и домашнее. Не приковать к плите и кастрюле, нет, он хотел моего внимания, заботы или чтобы я пораньше появлялась дома. Разговоры эти чаще всего заканчивались ничем, а если быть честной с самой собой, то заканчивались они взаимным непониманием и обидами. Я не видела себя домохозяйкой, а Марат не мог пережить моё общение с противоположным полом.
– Марина Максимовна, я бы хотел вас представить нашему благодетелю. Андрей Матвеич через год планирует отдать в нашу гимназию своего сына, а вы как раз в следующем году выпускаете свой класс. – Висел над моим столом директор, приветливо улыбаясь. Отношения с Маратом мы не скрывали, но и не афишировали, поэтому слухи расползтись не успели.
