– Есть! – вдруг закричал Эверест. – Достал ублюдка! Готов! Готов, мать вашу! – командир группы погасил стрелковый щит и прекратил огонь. – Теперь нормально будет! Вперед, ребятки, пошли, пошли, пошли!
Раздалась очередь из пулемета, я весь внутренне сжался, ожидая непоправимого, но, к моему удивлению, стреляли не по нам. Нападающие, оставшиеся по ту сторону жиденькой дымовой завесы, с кем-то активно воевали. Понять бы только, с кем…
Понимание пришло вместе с уже знакомой тварью с клинками и скорпионьим хвостом. Вывалившись из дыма, она одним прыжком перемахнула перевернутую вагонетку, за которой еще недавно сидел я, и устремилась к энфорсерам. Не дожидаясь, пока товарищи перекроют мне линию огня, я вскинул «Прометей» и засадил хороший заряд плазмы прямо твари под хвост. Заверещав, она резко развернулась на сто восемьдесят градусов, и рванула ко мне.
Кажется, за сегодня я уже устал бояться. Ну, или Элис что-то подкрутила там у меня в голове, начисто отрубив чувство страха. Накапливая импульс и глядя в глаза несущейся прямо на меня твари, я не чувствовал ничего, кроме злости и усталости. Морфу оставалось преодолеть каких-то пять метров, когда я поднял импульсную винтовку, и выпустил заряд мощностью в половину энергоячейки ей в грудь.
Взрывом монстра разорвало практически пополам, но к нам уже спешили два других. Эверест длинной очередью сбил одного из них на землю, одним прыжком оказался рядом с тварью, и, воткнув блок стволов ей в шею, утопил спуск.
Морф будто взорвался изнутри, забрызгав командира группы серым и коричневым, но вошедший в раж пулеметчик уже поливал свинцовым ливнем клубы дыма, из которого лезли все новые монстры.
Ситуация стремительно ухудшалась. Если в первые секунды я даже обрадовался морфам, отвлекшим на себя внимание противника, то сейчас становилось понятно, что хрен редьки не слаще. Совсем не слаще. Морфов было сильно больше, чем когда мы схлестнулись с ними у бараков, и твари все прибывали. Понять бы еще, откуда они лезут…
По второму морфу выстрелил я, но тварь изогнулась, припадая к земле и пропуская заряд над собой, а потом отскочила в сторону. Складывалось ощущение, что монстры стремительно умнели. Они больше не перли на стволы напропалую, а держались чуть в стороне, кружа вокруг группы, и будто чего-то ожидая. Пока у нас закончатся патроны? Или…
Загремел отбрасываемый в сторону лист железа, и из дыма вырвался крабомоллюск. Увидев его, я едва не остолбенел. Того, что я убил, он превосходил размерами чуть ли не вдвое, а огромные клешни навеивали нездоровые ассоциации с монструозными гидравлическими ножницами для резки металла. Тварь неожиданно быстро засеменила на тонких ножках в нашу сторону, и я выругался. Против такой хреновины мы бессильны. Проклятье!
– Отходим! – прогремел Эверест, пятясь назад и пытаясь на ходу перезарядить пулемет.
Отходим… А куда отходим-то? Идея с шахтой была хорошей, пока нам противостояли люди… Ну, ладно, не хорошей, терпимой. Теперь же, когда на нас напирали морфы, она совсем никуда не годилась. Куда мы там денемся от такой вот наступающей хреновины? Однако вариантов не оставалось. Если мы не прикроемся со спины и флангов, нас просто порвут в клочья. В штольне на нас хотя бы только с одной стороны напирать будут…
Мираж, по примеру энфорсеров, сменил боеприпасы на бронебойно-зажигательные, и упрямо пробивался к штольне, прорубая среди морфов просеку, которая, впрочем, тут же затягивалась новыми тварями. Ему, по мере сил, помогал Стэн, удерживающий оружие одной рукой. Марк тоже пытался стрелять, но, как по мне, это была напрасная трата боеприпасов: раненый энфорсер преимущественно мазал. Мы с Эверестом старались сдерживать тех тварей, что перли сзади. Получалось плохо. Я вертелся во все стороны, как заведенный, уже не пытаясь убивать морфов, а тупо отгоняя их маломощными зарядами. Если я стану палить зарядом на пол-ячейки в каждую тварь, боекомплект очень быстро закончится, и я останусь с одной только винтовкой, стрельба из которой для этих уродцев, как мертвому припарки.
Эверест занимался примерно тем же. И, если обычных морфов еще кое-как получалось отгонять, то прущий, как танк, крабомоллюск вызывал нешуточное беспокойство. Не думаю, что у меня получится повторить трюк с забрасыванием гранаты в пасти твари, да и плазменные закончились…
Когда до входа в штольню оставалось не больше пятидесяти метров, будто решив, что проблем с морфами нам недостаточно, в голове взвыл зуммер «Кошачьего глаза». Всадив заряд в обнаглевшего морфа, который умудрился подобраться ко мне слишком близко, я прыгнул в сторону, уходя с линии огня. Пули, вместо того, чтобы ударить по мне, угодили прямо в морду подступающему крабомоллюску, и это ему не понравилось.
Развернувшись на месте и отбросив массивной тушей пару замешкавшихся морфов, огромный мутант резко ускорился и рванул вперед. Расшвыряв мельтешащих тварей, он неожиданно быстро оказался рядом с оторопевшим бойцом, не вовремя выскочившим из-за лежащей на боку цистерны, и только-только понявшим, в какой замес он попал, пытаясь срезать меня. Краб щелкнул клешней, и обезглавленный боец рухнул на землю, заливая все вокруг кровью. Его товарищ, с ужасом взирающий на происходящее, упал на колено и вскинул на плечо трубу многоразового реактивного гранатомета. Граната вышла из жерла трубы ровно в ту же секунду, в которую краб рванулся вперед, в доли секунды преодолела расстояние, отделяющее стрелка от монстра, вошла четко между створками, и взорвалась, раскурочив панцирь, и выплеснув наружу серую массу в розовых прожилках. Однако гранатомётчика это не спасло. Набравший скорость и все еще живой крабомоллюск врезался в него, и забился в конвульсиях, размазывая тело стрелка по припорошенному шлаком асфальту.
– Алтай! Эвер! Сюда, скорее!
Я обернулся на крик Миража. Разведчик стоял у входа в штольню, и продолжал расстреливать поредевшее морфово воинство. Лишившись тяжелой кавалерии, твари ослабили напор и кружили чуть в отдалении. Но их все равно было много для того, чтобы мы вчетвером могли от них отбиться. Слишком много.
Одна из тварей резко прыгнула вперед, Стэн, волокущий брата, неуклюже увернулся, и выстрелил в ее сторону. И тут же, будто воспользовавшись моментом, с крыши штольни прыгнул еще один морф.
Стэн его попросту не увидел. А если б даже и увидел, отреагировать попросту не успел бы. Еще в полете тварь размахнулась своим костяным серпом и с размаху вбила его висящему на брате Марку выше ключицы. Остро отточенный клинок легко преодолел кевларит костюма, прошил грудь энфорсера и практически оторвал ему руку.
В своей, не такой уж и длинной, жизни, я видел многое из того, о чем предпочел бы не вспоминать. Но лицо Стэна под поднятым щитком забрала, когда он повернул голову и понял, что тащит разодранный труп, будет долго сниться мне в кошмарах. Никогда и ни у кого не видел я столько боли, отчаяния и ярости на человеческом лице.
Выпустив тело брата, энфорсер развернулся всем телом, и с такой силой двинул морфа прикладом, что тот отлетел в сторону. Перехватив винтовку, Стэн вжал покрытый слизью приклад в плечо, и с двух метров развалил морфу голову, после чего подхватил оружие брата, развернулся, и, удерживая в каждой руке по винтовке, открыл огонь по подступающим монстрам.
