— Это тебе в качестве напоминания. Ты же с первого раза не усваиваешь, — нисколько не проникся Перез.
А вот я, кстати, очень прониклась!
Настолько, что стояла в полнейшем ужасе, никак не в силах пошевелиться. Даже после того, как охрана аэропорта всё же соизволила вмешаться. Радионова подхватили под руки и увели.
— Ты в порядке? — заметил моё состояние Габриэль.
Моргнула. Кивнула. На большее оказалась пока не способна. И это, кстати, тоже не осталось незамеченным.
— Ты застыла. Этот кретин вылил на тебя кучу дерьма, а ты ни слова ему в ответ не сказала, — фактически обвинил мужчина. — Был бы на его месте перед тобой я, давно бы отхватил первым, что тебе под руку попалось, — заметил, как бы невзначай.
Да только я совсем не обманулась его нейтральной интонацией. Слишком много напряжения читалось в нём.
— Что ему от тебя надо было?
— Я же уже сказала: хотел, чтобы мы вместе выкупили кофейню и работали в ней, хотел… вернуться.
На губах португальца расплылась брезгливая ухмылка. На полу и столешнице остались багровые пятна крови — на них он и уставился, некоторое время просто-напросто изучая, не спеша говорить что-либо в ответ.
— Недавно приобретённый им дом продан. Не им. Той женщиной, для которой он его приобрёл. Она подала на развод, забрала все вырученные деньги и уехала. А оставленная им в залог кофейня не покроет всю сумму долга, учитывая грабительские проценты, на которые он подписался, — произнёс хмуро Габриэль.
В истинное раскаяние Радионова я и без того не верила, неспроста задавала ему вопросы о том, почему он так настаивает на новом долговом обязательстве, да ещё и с моим участием. Теперь всё становилось кристально понятно. По части моего горе-бывшего. А вот о том, откуда всё это знает Перез…
— Ты навёл справки обо мне?
Мужчина безразлично пожал плечами.
— Ты не захотела сама добровольно делиться информацией об этом кретине и мне пришлось искать её самостоятельно. Должен же я знать, на кого ты меня собралась променять, — только теперь взглянул на меня. — Ты свалила, Ви. От меня. К нему, — повторил ранее сказанное.
И на этот раз он точно ждал оправданий.
А я…
А у меня их не было!
Разве что…
— Я свалила не к нему, — противопоставила встречно. — А потому, что тебе было не до меня. Ты был слишком занят. Своей женой. И не надо мне сейчас напоминать про ваш будущий теоретический развод. Что-то по ней совсем не было видно, что вы разводитесь.
Мне было, что добавить ко всему этому, но я замолчала. Горечь сдавила горло и говорить становилось проблематично.
Кажется, меня только сейчас начало отпускать…
Неспроста руки задрожали.
— То есть, ты мне не веришь?
И всё. Никаких заверений в том, что я не права.
— А должна? Сколько мы с тобой знакомы? Несколько дней. И за это время я не раз поймала тебя на лжи.
— То есть, не веришь, — уже не спрашивал.
Утверждал.
— То есть, не верю, — утвердительно произнесла и я.
С вызовом. Больше мне сказать ему было нечего. Впрочем, он многословностью тоже не отличился. Мрачно усмехнулся. А ещё секунду спустя перед моим носом появилась какая-то бумага с текстом на португальском, содержащая две подписи.
— Что это?
— Подтверждение того, что развод будет оформлен к утру, — скосился на дорогущий циферблат на своей левой руке. — Через два с половиной часа, если быть точнее, — добавил всё также мрачно.
Неудивительно, что и я сама никакой радости или облегчения не испытала. А ту самую жалкую и предательскую часть меня, что бунтарским образом собралась возликовать, я безжалостно запихнула в самые глубины разума.
— И что потом? — поинтересовалась вынужденно.
— А что потом? — пожал плечами Габриэль. — Ничего.
— Совсем ничего?
Кто его знает, отчего, но внутри пробуждалась злость.
— Ну, раз у тебя ничего, то и у меня… ничего! — добавила, развернувшись к зоне приобретения билетов. — И да, спасибо, что помог, я возвращаюсь домой!
Тяжёлый взгляд, сверлящий мне спину, я чувствовала, как если бы в меня булыжником кинули. Но всё равно чеканным шагом удалялась от португальца. Ругая себя последними словами. Чем дальше от него отходила, тем сильнее и острее тянуло вернуться. Знала ведь, что если вернусь, рано или поздно обожгусь. Если вновь позволю себе быть слабой. Доверюсь ему. Сперва обожгусь. Потом сгорю. Стану пеплом.
И всё равно хочу гореть…
Хотя нет, припекало мне совсем не по этому поводу.
Как оказалось, билетов нет.
— Как это нет? — прифигела я, услышав новость.
Девушка за стойкой покосилась в сторону и утвердительно кивнула. Там, в нескольких шагах, облокотившись о соседнюю пустующую стойку, со скучающим видом наблюдал за нами Габриэль.
— Совсем нет, — сказала девушка, а мне перевёл переводчик-приложение.
— На сегодня? — уточнила я, опять воспользовавшись переводчиком.
Помимо текстового сопровождения на португальском, последовало и словесное. От Переза. Понятия не имею, что именно он сказанул, но…
— И на завтра билетов тоже нет, — спешно покивала моя собеседница.
Пробудившаяся во мне злость быстренько преобразовались в неподдельное возмущение.
— А на послезавтра?
— Нет.
— А через три дня?
— И через три дня билетов в Россию нет.
Да как так-то?!
Последнее я адресовала всё также мысленно, вместе с недобрым взглядом в сторону Габриэля.
Понятное же дело, что он тут не просто так стоит!
— Я всё равно рано или поздно улечу, — сообщила ему, не скрывая переполняющего меня злорадства.
— Лучше поздно, чем рано, — меланхоличным тоном отозвался португалец. — Впрочем, не уверен, что «поздно» тоже наступит, — добавил со снисходительной ухмылкой.
— Это ещё почему? — нахмурилась я.
Нет, ну сколько можно надо мной издеваться?!
— Так, ладно, — не стала дожидаться от него ответа и переключилась обратно на девушку. — Мне любой билет. Даже если рейс будет через неделю или месяц. Да хоть через год. Продайте мне чёртов билет!
И снова она покосилась на Габриэля. Тот, к слову, нагло сделал вид, будто вообще не причём. Улыбнулся мне до тошноты понимающе и миролюбиво. А она…
— Для вас у нас билетов вообще нет. Никаких. Спасибо, что воспользовались услугами нашей компании. Всего вам хорошего. Будем рады вас видеть… — замялась, но всего на секундочку: — Никогда, — выдала бессовестно и невозмутимо.
