26.4.42».
«Здравствуй, дорогой и милый Алик! Спешу сообщить тебе, что я бодр и здоров. Бьем фашистов по-прежнему. Поздравляю с наступающим праздником 1-го Мая. Желаю провести его счастливо и радостно. Одновременно с этим шлю тебе письмо, ответ жду немедленно. Привет папе, маме, Юрику и маленькому Андрюше. Дорогой и милый Алик! Скорее сообщи свое здоровье и всех остальных, жду с нетерпением. Целую крепко и много раз. Твой Андрюша.
26.4.42».
Что тут можно добавить? Любвеобильный генерал, три года в немецком плену получавший неплохое жалование в рейхсмарках, женился на немецкой аристократке Адели Баленберг. Таким образом, в это время Власов имел одновременно трех жен.
Трех жен имеют либо мужчины, живущие по законам шариата, либо брачные аферисты. Троеженец во главе антисталинского идейного блока — это как-то не вяжется с тем обликом, которым наделяют генерала Власова некоторые наши писатели и журналисты.
Напечатано в газете
Илья Эренбург был и писателем, и журналистом. Как писатель он создал несколько десятков романов и повестей, которые были напечатаны в СССР и за рубежом. Как журналист он написал тысячи статей, очерков, заметок, которые были опубликованы в отечественных и зарубежных газетах и журналах. Мы специально подчеркиваем, что речь идет о зарубежных публикациях, ибо с далеких дореволюционных времен Эренбург жил во Франции, оставаясь гражданином России, затем СССР.
Журналистской деятельностью Эренбург особенно активно занимался в годы войн. Первой для него стала Гражданская война 1936–1939 гг. в Испании. Это сейчас некоторые журналисты пытаются освещать военные действия с позиций обеих воюющих сторон, представляя себя как бы «над схваткой». В те времена считалось, что такое невозможно в принципе. Эренбург был корреспондентом газеты «Известия» при правительстве республиканской Испании. В таком же качестве выступали и другие писатели: американец Эрнест Хемингуэй, чилиец Пабло Неруда. А венгерский писатель Мате Залка прибыл в Испанию, чтобы сражаться с оружием в руках, он погиб в бою.
В своих едва ли не ежедневных репортажах из Испании Эренбург рассказывал о жизни свободолюбивого народа, который не желал покоряться силам международного фашизма. На защиту испанских республиканцев приехали добровольцы из десятков стран. Эренбург встречался с ними, беседовал по душам (сейчас это называется «брать эксклюзивное интервью»). Например, он общался с командующим артиллерией Арагонского фронта полковником В. К. Глиноедским. Полковником тот стал в годы Первой мировой войны. В годы Гражданской войны в России служил у «белых», в районе Уфы воевал против самого В. И. Чапаева. Затем эмигрировал во Францию. Теперь приехал в Испанию, чтобы воевать с фашистами. Глиноедский тоже погиб в бою.
Эренбург встречался в Испании и с прибывшими в качестве военных советников и специалистов командирами Красной армии: В. А. Антоновым-Овсеенко, П. И. Батовым, В. Е. Горевым, Д. Г. Павловым, Я. В. Смушкевичем, Г. М. Штерном. В своих репортажах в «Известиях» он называл их под теми именами, под которыми они были известны в Испании. Так, Смушкевич назывался Дугласом, Штерн — Григоровичем и т. д. (Четверо из перечисленных специалистов были впоследствии в СССР расстреляны).
Видя разрушенные фашистами дома и селения, убитых мирных жителей, сожженные книги, Эренбург сделался одним из страстных обличителей фашистского мракобесия. Когда началась Великая Отечественная война, Эренбург стал корреспондентом газеты «Красная Звезда». В первые месяцы войны газетчики старались не драматизировать ситуацию. Так, 16 сентября корреспондент той же газеты Б. М. Лапин (зять Эренбурга) сообщал из Киева, что в городе, как обычно, по утрам моют и скребут Крещатик, что у касс цирка выстраиваются очереди. Но уже через четыре дня по Крещатику шагали немецкие батальоны. А сам Лапин погиб под Борисполем, когда пытался выйти из окружения.
Эренбургу довелось писать агитационные листовки, обращенные к немецким солдатам, тексты для антигитлеровских выступлений по радио. Тогда многие еще верили, что рабочий класс Германии должен быть против войны с СССР — страной победившего социализма. В своих воспоминаниях «Люди, годы, жизнь» Эренбург описывает сцену, когда красноармейцы отказались стрелять в немецких солдат. Один из красноармейцев сказал: «В кого стреляем? В рабочих и крестьян. Они считают, что мы против них, мы им не даем выхода. Надо не стрелять в немцев, а подпустить их поближе и попытаться уговорить их воевать против Гитлера».
Такая наивность потрясла писателя-журналиста. В своих статьях Эренбург писал, что тщетно рассчитывать на классовую солидарность, на то, что у солдат Гитлера заговорит совесть. Ослепленных идеологией расового превосходства фашистов можно остановить только силой. Нужно бить немцев.
Приводимые Эренбургом примеры фашистских зверств касались первоначально только европейских стран и воспринимались нашими бойцами все же несколько абстрактно. Но после того как Красная армия начала отвоевывать оккупированные фашистами советские земли, злодеяния фашистов стали достоянием гласности. И в статьях Эренбурга появлялись другие, более близкие примеры. На фактах из жизни российских, белорусских, украинских деревень и городов Эренбург доказывал, что фашисты — изверги и призывал: «Убей немца!»
В воспоминаниях многих советских военачальников отмечается, что газеты со статьями Эренбурга с большим интересом читали в войсках. Они мобилизовывали наших бойцов, звали их на непримиримую борьбу с немецкими захватчиками. В годы войны над названиями всех газет был напечатан лозунг: «Смерть немецким оккупантам!» Материалы Эренбурга сообщали этому лозунгу живую плоть. Бойцы проникались уверенностью, что немцев надо убивать.
В начале 1944 г. Красная армия подошла к границам Германии. Убивать всех немцев подряд, очевидно, было нельзя. Как оперативно сообщить об этом огромной армии пропагандистов и политинформаторов? Снять лозунг «Смерть немецким оккупантам!» в Москве посчитали преждевременным. Там решили, что достаточно в «Правде» напечатать статью, направленную против чересчур рьяного антифашиста. Так появилась статья Г. Ф. Александрова «Товарищ Эренбург ошибается». Автор не столько критиковал Эренбурга, сколько развивал мысль Сталина о том, что гитлеры приходят и уходят, а германский народ и германское государство остаются. Вероятно, на пропагандистов и политинформаторов, чутко улавливающих направление ветров, господствующих в высоких инстанциях, эта статья оказала требуемое влияние. Но каково было Эренбургу?
Тот прекрасно знал, что в газете «Правда» ничего просто так не печатают. Достаточно, например, было в довоенные годы появиться сообщению, что маршал С. М. Буденный считает неудачными рассказы И. Э. Бабеля «Конармия», как писателя арестовали — и более его уже никто и никогда не видел. Взволнованный Эренбург помчался к главному редактору «Правды» П. Н. Поспелову и, вынув пистолет, заявил, что он застрелится прямо в кабинете редактора, если тот немедленно не опубликует ответ на статью Александрова. Поспелову с трудом удалось уверить Эренбурга, что товарищ Сталин не считает его врагом народа.
