Я следую за ним, и юноша ничего не говорит, когда мы поднимаемся по лестнице, идем по коридорам, проходим через двери. Дамы и слуги жмутся к стенам, видя полураздетого короля и бушующие тени, – пока, наконец, мы не добираемся до зала заседаний.
Пять человек сидят за большим столом. Каллиас занимает шестое. Во главе.
– Икар, принесите леди Статос кресло.
Если остальные члены совета что-то и думают о моем присутствии, то ничего не говорят. Дядя Леандра берет стул у стены и ставит его рядом с королем.
– Этот бандит слишком долго нас донимает, – говорит Каллиас, когда я занимаю свое место. – Как продвигается план по его поимке?
Вряд ли Каллиаса разозлила потеря еды. Нет, сам факт, что кто-то украл у короля, что бандит осмелится бросить вызов монарху. Проблема стала личной, и Каллиас должен немедленно ее решить.
– Монеты готовы, – отчитывается леди Терзи.
– И я пустила слух, что их скоро доставят, – говорит леди Мангас.
Икар Васко постукивает пальцами по столу.
– Если бандит появился так близко от дворца, то наверняка проглотит наживку.
– Как только он снова кого-то ограбит и раздаст золото, мои войска будут готовы переловить подкупленных им крестьян, – вставляет Кайзер.
Ампелиос двигается на своем месте.
– И тогда я их допрошу. Мы возьмем его, сир.
Каллиасу требуется несколько минут, чтобы просто дышать и все обдумать. Если кто-то из членов совета заметил его частичную наготу или нашу сырую одежду, то мудро придержал язык.
– Хорошо, – говорит Каллиас. – Я хочу получать ежедневные отчеты о том, как продвигается дело. Кайзер? Проследите, чтобы всех, кто сопровождал нас на прогулке, повесили.
На следующий день гостиная гудит от сплетен. Я сразу понимаю, что речь идет обо мне, так как все замолкают, стоит мне войти в комнату со своим очередным нарядом – топом под стать ассиметричной юбке (решила сделать что-то облегающее и с вырезом). Несколько женщин торопливо подбирают свою вышивку и пытаются притвориться занятыми. Другие пялятся, зато у подруг для меня всегда припасены улыбки.
– Мы оставили тебе место! – говорит Рода, указывая на мягкий стул напротив себя.
– Рассказывай! – просит Гестия, едва я успеваю сесть.
Вопросительно смотрю на Роду.
– Ты плавала с королем! – поясняет та, и в комнате становится тихо; дамы задерживают дыхание, ожидая подробностей истории.
– И мы были голые, – уточняю я.
Гестия закрывает ладонью рот, а Рода довольно улыбается.
– Он был идеальным джентльменом, – уверяю присутствующих, хотя обращаюсь к подругам. – Не трогал меня. Даже не смотрел, как я раздеваюсь.
Девушка с другой стороны комнаты подчеркнуто кашляет.
– Ради вашего же блага, надеюсь, что король вот-вот сделает предложение. Ни один другой мужчина теперь вас не примет. Вели вы себя целомудренно или нет. Нагота есть нагота.
Ее спутница ахает, даже не надеясь так дерзить избраннице короля.
– Мы с королем провели занятную беседу о девственности, – говорю я и пересказываю разговор. В конце заключаю: – Учитывая, что, по крайней мере, половина из вас уже отдалась мужчинам, смею думать, вы благодарны за то, что вам больше не нужно хранить свои подвиги в строжайшем секрете. Уж я, конечно, не стану переживать из-за своих.
На самом деле, сегодня утром я потребовала с Майрона долги. У него есть месяц на то, чтобы вернуть мне деньги, прежде чем я передам дело в полицию.
Через мгновение вся комната наполняется новыми сплетнями. На сей раз дамы делятся с подругами своими тайнами или признаниями, как мечтают о подобных свиданиях. Довольная содеянным, я поворачиваюсь назад к Роде и Гестии.
– А я-то думала, что произвела скандал, досрочно завершив траур, – говорит Рода. – Ты все меняешь.
Я пожимаю плечами.
– Я просто считаю, что нам должны быть даны те же права, что и мужчинам. В спальне тоже.
Когда подают завтрак, я все еще в ночной рубашке.
Она черная и облегающая. Хоть короткие рукава и закрывают плечи, в шелковистом материале по обе стороны имеются вырезы от нижних ребер до бедер. Я выбрала такой фасон, потому что мужчины любят держаться за талию, пока неистово целуют меня.
Откидываю волосы с лица и вхожу в гостиную.
Каллиас встает из-за стола, и его глаза немедленно устремляются к прорезям, сквозь которые видна гладкая кожа моих вторых лучших изгибов.
– Горничная не предупредила, что ты присоединишься ко мне сегодня утром, – поясняю я. – Схожу за халатом.
– Нет, – возражает он.
Я поднимаю бровь.
– В смысле, я же явился без предупреждения. В своих комнатах ты вольна носить все, что пожелаешь. – Он смотрит мне в глаза. – Ты не против компании?
– Конечно нет. – Я сажусь напротив него.
– Твоя ночная рубашка такая… необычная, – добавляет он.
– В ней легко дышится.
– Жарко по ночам?
– Только если ночую не одна.
Каллиас смотрит на двери спальни.
– Там никого нет, – заверяю я. – Я не имела в виду, что провела прошлую ночь в компании.
Он переводит взгляд на меня.
– Ты сказала это почти тоскливо.
Что ж, теперь, когда мы признались друг другу…
– Многовато времени прошло.
– Больше, чем у меня?
– Боги, нет!
Он смотрит на меня, и я смеюсь.
– Как долго ты одна? – спрашивает Каллиас.
Соврать или нет?
– Чуть более месяца.
Он моргает. Трижды пытается начать новую фразу.
– Я его знаю?
– Он был никем. Просто игрушкой, чтобы скоротать время, пока я ждала, когда же Хризанта обручится.
Воцаряется тишина. Мы подошли слишком близко к опасной теме. Наконец король восклицает:
– Месяц? Месяц для тебя долго?
– Не у всех же такой самоконтроль как у тебя.
– Я не настолько себя контролирую, как ты думаешь. – Он смотрит на пюре в тарелке. Наш нетронутый завтрак.
– Неужели? Ты тайком встречаешься с какой-то дамой? – Я говорю дружелюбно и отчужденно, но по какой-то причине в глазах темнеет.
– Я не это имел в виду. – Каллиас кладет в рот кусочек пюре и медленно жует, словно обнаружив повод замолчать.
Его спасает стук в дверь. Горничная идет ответить и возвращается с письмом для меня.
– Положи на мой стол. Посмотрю попозже, – говорю я ей.
