– Конечно, миледи.
Епафрас выходит из бального зала, бормоча что-то о бесполезной трате его навыков.
Как только он уходит, Гестия кидается на меня.
– Наконец-то мы одни! Теперь скажи мне быстро – это правда?
– Если ждешь ответа, нужно сначала задать вопрос, Гестия, – отвечаю я, хотя думаю, что она, несомненно, хочет обсудить покушение на жизнь короля.
– Моя горничная узнала от своей сестры, которая работает прачкой, а та слышала от садовника, а он от…
– Дорогая, – перебивает Рода, – я не думаю, что нам нужно знать всю цепочку, по которой передавались сплетни.
– Точно. – Гестия поворачивается ко мне. – Ты теперь живешь в покоях королевы?
Я моргаю. А, вот в чем дело. Дарю ей самую искреннюю улыбку.
– Да.
Гестия стонет от зависти.
– Ты самая удачливая девушка во всех шести королевствах! И как там?
– Прошлой ночью я купалась в ванне, где могли бы разместиться трое. Вдоль стен сплошь пузырьки с маслами и духами. Я бросила в воду свежие лепестки роз и лавандовое масло. Спала бы там, если бы не боялась утонуть.
– Ты должна составить список. Мне надо знать содержимое всех бутылок.
– Может быть, я просто…
– Всех. Бутылок, – перебивает она. – Я просто обязана знать, какие марки использовала королева!
– Я думала, мы уже обсуждали, что ты хорошо пахнешь сама по себе, – замечает Рода. – Что не нужно копировать все, что…
– Это совершенно другое дело! Хочешь сказать, тебе нисколько не интересно, купалась королева в лавандовом масле из Рондо или Блазиоса?
Рода задумывается.
– Ладно, ты права.
– Ха!
Закончив на сегодня, мы выходим из бального зала.
Как только мы попадаем в главную зону приема, я замечаю фигуру, входящую во дворец.
Оррин.
Он наконец вернулся.
Наши взгляды встречаются, и он смотрит на меня, словно раненый зверь, прежде чем отвернуться.
– Он выглядит таким несчастным, – замечает Гестия.
– Он страдает не по мне. А по моей сестре. Ошибочно решил, что мы одинаковые.
– Кажется, он… временами не в себе, – вставляет Рода. – Однако этот человек унаследовал графство?
– Все умные дети его отца, должно быть, не дожили до совершеннолетия, – с отвращением отвечаю я. – Встретимся позже, – добавляю я, собираюсь с духом и иду к Оррину.
– Лорд Элиадес! – окликаю я.
«Рубен, это ради тебя». Друг выполнил свою часть уговора, пора и мне выполнить свою.
– Не могли бы мы поговорить наедине? Возможно в ваших покоях?
– Нам не о чем говорить, леди Статос. Вы ясно обозначили свои чувства.
– Но, возможно, я могла бы объяснить…
– В этом нет необходимости, – отрезает он и направляется за лакеем, что несет сундук с вещами в его комнату.
Среди них есть и печать. Надо раздобыть ее, чтобы все получилось.
Оррин не впустит меня в свою комнату, значит, придется искать другой путь.
К тому времени, как король присоединится ко мне в библиотеке на ужин, у меня есть новый план, хотя я понятия не имею, сработает ли он. На всякий случай я забрала у Рубена поддельное письмо и попросила Петроса поставить дату. Теперь, когда все игроки наконец во дворце, нам нужна только эта печать.
– Мне сказали, вы с лордом Элиадесом повздорили в зале сегодня днем.
Каллиас садится, а Демодок плюхается на пол рядом со мной и кладет голову на мою ногу, как на подушку.
– У него почему-то сложилось впечатление, что мы пара. Боюсь, это с подачи отца. После нашего побега на озеро Оррин дал понять, что больше не хочет иметь со мной ничего общего.
– Твой отец знает о нашей уловке?
– Конечно нет. Он просто хотел запасной вариант, если я не смогу добиться твоей милости. Отец собирается выручить за меня огромный выкуп. Его поместье… он банкрот.
Каллиас моргает.
– И поэтому он решил продать тебя мне?
– Разве не так все делается?
– Ну да, но не так грубо. Хм. Возможно, мне следует что-то предпринять.
Уж я-то обязательно сделаю что-нибудь с этим обычаем, когда стану королевой.
Пауза в разговоре позволяет нам обоим попробовать ужин.
– Скажи мне, – говорит Каллиас, – когда наш спектакль кончится, неужели ты не хочешь выйти замуж и завести собственную семью?
– Конечно хочу. По крайней мере замуж. Насчет детей пока не уверена. – Хочу ударить себя, как только слова вылетают из моих уст. Как он это со мной делает? Иногда я искренне верю, что мы настоящие друзья, и я могу быть откровенной. Но ведь это игра? Он – цель, и я не могу допустить ошибку и чересчур с ним расслабиться.
Раз я хочу выйти за короля, то, безусловно, должна мечтать о детях. Таков долг королевы. Родить наследников. Не будем вспоминать о том, что Каллиас не проживет достаточно долго, чтобы ими обзавестись.
– Тоже так считаю, – признается Каллиас к моему изумлению. – Так почему тебя не интересует Оррин? Я знаю, он довольно богат. Дамы при дворе, кажется, находят его привлекательным.
– Очевидно, они никогда с ним не разговаривали.
Довольный моим ответом, Каллиас снова переключается на еду.
Моя ступня онемела из-за лежащего на ней огромного Демодока, чье дыхание согревает мою вторую ногу.
– Почему ты стараешься обедать в библиотеке? – спрашиваю я. – Ты вообще любишь читать? Я никогда не видела тебя с книгой в руках.
– Мой отец любил читать. Он был очень старым и любил собирать знания. Эта комната не только напоминает мне о нем, она вроде как пахнет им.
Каллиас часто вспоминает о матери, но впервые сказал что-то личное об отце.
– У меня нет времени читать, – говорит король. – Но даже если бы было, я бы не стал. Это не мое хобби. Я бы предпочел бегать с Демодоком или проводить время с тобой.
– Твой отец – самый старый человек в истории?
– Нет. Мой прапрадедушка прожил семьсот пятьдесят восемь лет.
– Он протянул более семисот лет, прежде чем завести жену и детей?
Каллиас кивает.
– Как думаешь, сколько ты продержишься? – спрашиваю я.
– Сомневаешься в моей выдержке?
– Пытаюсь представить тебя семисотлетним человеком, что не прочел целиком ни одну книгу. Останутся ли твои тело и разум неизменными? – Прячу улыбку за бокалом вина.
– Книги – не единственный способ учиться. Я буду становиться умнее и могущественнее по мере распространения моей империи. Буду открывать новые стратегии в управлении своими армиями. Соберу рядом мудрых людей.
