– Не хотите постучать? – спрашивает Оррин, пока мы просто стоим там.
– Сейчас.
Повисает неловкое молчание. Оррин склоняет голову набок.
– Чего мы ждем?
Где, черт возьми, Рубен? Мы не можем войти, не зная, что он идет прямо за нами.
– Мне просто нужно время, чтобы собраться с духом.
Оррин понимающе кивает.
– Делать правильные вещи не всегда легко. А человеку влиятельному требуется еще больше сил, чтобы пойти по дороге праведности. Не нужно бояться, Алессандра. Благо никогда не бывает во вред.
У Оррина странное представление о добре и зле. Он лжет мне о своей поездке. Он крадет у своих пэров. Разве это правильно?
И тут я слышу их. Мягкие шаги и низкие мужские голоса.
О, слава демонам.
– Спасибо, – говорю я. – Мне нужно было это услышать. Однако вы не против первым войти в комнату? Может быть, я смогу последовать вашему примеру?
Сочувствие вспыхивает в его глазах.
– Конечно. – Он поворачивается и трижды стучит в дверь.
– Войдите! – звенит внутри радостный голос Мелиты.
Оррин заходит в комнату, а я продолжаю идти по коридору. Позади отчетливо слышатся голоса.
– Бедняжка! – сокрушается отец Рубена. – Как думаешь, попросить повара отправить ей что-нибудь?
– Лучше сначала ее проверить, – отвечает Рубен. – Если у нее проблемы с желудком, не стоит ухудшать ситуацию.
– Совершенно верно, – соглашается виконт.
Я сворачиваю за угол и слышу, как открывается дверь в комнату.
– Какого черта! – Виконт. – Мелита! Что… что ты делаешь? – Звук шагов.
– Я… я не знаю, что происходит. – Это Оррин.
– Ты целовал невесту моего сына! Вот что происходит.
– Простите, лорд Торик, – говорит Мелита. – Я не хотела проявить неуважение к вам или вашему сыну.
– Хорошенькое неуважение! Как ты смеешь обниматься с другим, когда помолвлена с моим сыном! Что бы сказал твой отец? Это ужасный скандал, и мы не будем участвовать в этом! Не могу поверить, что ты притворилась больной, лишь бы встретиться с любовником!
– Я до сих пор не понимаю, что происходит, – говорит Оррин. – Я пришел поддержать леди Статос. Леди Ксенакис просто бросилась на меня!
– Леди Статос? Вы крутите роман с двумя помолвленными женщинами, Элиадес? Позор! – восклицает Торик. – А ты, Мелита? Я даже не представляю, как будет разочарован твой отец. Идем, Рубен. Твоя помолвка с леди Ксенакис официально закончена.
И двое мужчин уходят, откуда пришли. Рубен шагает куда бодрее.
– Эти цветы для меня? – спрашивает Мелита.
– Да, но они не от меня, – говорит Оррин. – Они от Алессандры. Она должна быть прямо в коридоре. Мне надо идти.
Я до сих пор ничего не вижу из-за своего угла, но виконт, должно быть, оставил дверь в комнату Мелиты открытой, раз я слышу голоса этой парочки.
– Нет, мы должны поговорить, – говорит Мелита. – Я понятия не имела, что так тебе дорога! Почему ты не сказал мне раньше? Ты увидел меня с Рубеном? Это заставило тебя ревновать? О, Оррин, ты один из самых красивых мужчин при дворе! Конечно, я бы выбрала тебя, а не его. Рубен обо мне не заботится.
– Вы ошибаетесь. Я даже не знаю вашего имени.
– Конечно знаешь! Ты же написал его в своем письме.
– Письме?
Шорох разворачиваемой бумаги.
– Почерк очень похож, и печать моя, но, боюсь, его писал не я.
– Разумеется, ты! – Голос Мелиты становится отчаянным.
– Мне очень жаль вас, но нет. – Я представляю, как он вручает ей цветы. – Я должен найти леди Статос.
– Леди Статос? А она тут причем?
Спешу прочь по коридору, пока Оррин не успел до меня добраться.
Каллиас и я договариваемся о позднем ужине – король знает, что задержится.
Когда я присоединяюсь к нему в библиотеке, то не иду, а танцую от двери, крутя юбки.
– Что такое? – интересуется Каллиас.
– У меня сегодня отличное настроение.
– Я вижу.
Я перестаю кружиться, заметив его широкую улыбку.
– Что?
– У меня тоже отличное настроение. Куча новостей. Мы переловили всех бунтовщиков в Пегаи. Завтра с утра их казнят. И мы нашли нескольких крестьян с деньгами бандита. Один из них согласен говорить! Хотя он не знает настоящее имя бандита, зато видел лицо. Все, что нам нужно, это показать ему всех дворян.
Я смеюсь и достаю маску из кармана.
– Не стоит.
Каллиас так резко встает со стула, что едва его не опрокидывает. Демодок, испугавшись, отходит в сторону. Король берет у меня маску.
– Где ты ее взяла?
– В покоях Оррина.
– Элиадес? – переспрашивает Каллиас, все еще не веря в причастность графа. – Про эту улику ты говорила? Почему не сказала мне сразу?
– Ради Рубена. Я пообещала ему, что вытащу из помолвки с Мелитой, и сдержала слово. Теперь можешь взять Оррина.
Каллиас слишком доволен видом маски, чтобы и дальше дуться из-за времени. Он бежит к двери и приказывает бросить Элиадеса в темницу, пока сам не придет к нему.
Каллиас возвращается к столу и берет бокал вина.
– Похоже, следует произнести тост.
Я поднимаю свой бокал.
– За тебя, Алессандра. Да не будет твой ум использован против меня.
Я смеюсь, прежде чем сделать глоток.
– И за вас, Ваше Величество. За твое грамотное руководство. Без тебя эта растущая империя не была бы такой, какая она есть.
Он смотрит на меня, снова салютуя бокалом. И что-то в этом взгляде, в том, как он пьет, заставляет меня поджать пальцы ног.
Но наше празднование прерывается стуком в двери.
– Входите, – зовет Каллиас после паузы, во время которой явно подумал, не прогнать ли нахала.
Слуга вносит блюдо на кончиках пальцев правой руки и опускает его передо мной.
– Письмо для вас, миледи.
Я беру пергамент и смотрю на свое имя на лицевой стороне. Я не узнаю почерк.
– Понятия не имею, от кого это. Печати нет, – говорю я королю, читая записку про себя.
– Что там? – спрашивает Каллиас, когда видит выражение моего лица.
Я знаю, кто пытается убить короля. Ассасин – просто уловка. Повод занять разум короля, пока не будет совершено настоящее покушение на его жизнь. Я не могу назвать имен в письме. Они слишком сильны. Если это письмо перехватят, меня могут убить. Просто пусть король не доверяет своим советникам.
