Аристократия, одно слово. Княжна, мать ее растак! Западло ей, видите ли, деньги пересчитывать!
С другой стороны, баба с возу, кобыле легче. А то она тут часа два будет купюры перекладывать, пока обе пенсии сосчитает.
– Тогда вот здесь распишитесь, – вслух сказал Никита, доставая бухгалтерскую книгу. – Вот ручка, держите.
Княжна Шаховская положила книгу на стоявшее в проходе старинное трюмо на ветхих ножках и, щуря подслеповатые глазки, расписалась, изрядно заехав при этом на чужую строчку.
Никита укоризненно покачал головой.
– А можно я за Наталью Всеволодовну распишусь? – прошамкала аристократка, оказавшаяся, как понял Никита, Анастасией Всеволодной. – А то она неважно себя чувствует, прилегла.
И она, вздохнув, посмотрела на закрытую дверь комнаты.
– Не положено, – растерялся не готовый к такому обороту Никита. – Надо, чтоб они сами.
– Надо так надо, – снова вздохнула Анастасия Всеволодна. – Ладно, вы подождите здесь, я пойду, разбужу ее. Вы позволите, она в комнате распишется? Или она непременно должна сюда выйти?
Никите неожиданно стало совестно. Чего, действительно, он привязался. Отдыхает человек и пусть себе отдыхает. Болеет к тому же. По себе ведь знал, когда голова с похмелья болит, шелохнуться невозможно, не то что встать. Да и какая разница, в конце концов, кто распишется. Тем более их не отличишь, этих сестер.
– Ладно, – великодушно махнул он рукой, – расписывайтесь вы за нее. Только никому не говорите, что я разрешил.
– Да ну что вы, – заулыбалась старушка беззубым ртом. – Не беспокойтесь об этом. Конечно, мы никому не скажем. Спасибо вам большое за чуткость.
«Спасибо на хлеб не намажешь!» – хотел было сказать Никита, но в последний момент удержался.
Намекать на что-либо этой аристократической бабке было совершенно бесполезно. Все равно не поймет. К тому же и поднести-то ей наверняка нечего.
Он терпеливо дождался, пока княжна нацарапает вторую подпись, спрятал книгу, чуть помялся еще для приличия и начал прощаться.
– Ну, я побег! – деловито объявил он. – А то еще работы полно. И, подумав, вежливо добавил:
– Наталье Всеволодовне передайте, чтоб не болела.
– Передам обязательно, – склонила седую головку Шаховская. – Благодарю вас за любезность. Всего вам доброго, голубчик.
– До свидания, – заключил в ответ Никита и быстро закрыл за собой дверь.
Оказавшись опять на лестничной площадке, Никита Бабахин первым делом глубоко вдохнул свежий по сравнению со стариковской квартирой воздух. Затем, как конь, вырвавшийся на простор, с облегчением мотнул несколько раз головой и помчался вниз по лестнице, прыгая через две ступеньки. Настроение у Никиты отчего-то стало самое что ни на есть превосходное.
3. Клиентка
В то же самое время поблескивающий на холодном осеннем солнце черный лакированный «мерседес» неспешно въехал в Бирюлево и, плавно прокатившись между домами, замер у одного из подъездов второго корпуса двадцать восьмого квартала. Светловолосый шофер, выскочив из машины, быстро обежал ее, распахнул дверцу и подал руку сидевшей внутри пассажирке.
Из «мерседеса» выплыла наружу импозантная дама в дымчатых очках и норковой накидке на дорогом пальто. Она величественно прошествовала мимо гуськом сидевших на лавочке бабусек, разом онемевших от этого редкого зрелища, и скрылась в подъезде.
Там незнакомая дама вошла в лифт, несколько брезгливо нажала пальцем в лайковой перчатке на кнопку семнадцатого этажа и с грохотом унеслась наверх.
Еще через полторы минуты она все с тем же брезгливым выражением лица позвонила в обитую коричневым дерматином дверь. Судя по спешности, с которой дверь распахнулась, вновь прибывшую там явно ждали.
На пороге появилась сияющая от радости Людмила Борисовна Курочкина.
– А вот и вы, Эльвира Константиновна, – умильно заворковала она.
Впрочем, воркованием эти звуки можно было назвать только с большим допущением, поскольку голос у Людмилы Борисовны оказался неприятно резковатым, а манера произнесения слов была при этом и вовсе какой-то крякающей.
– Заходите, пожалуйста! – пронзительно выпалила она. – Спасибо, что приехали! Я, вы знаете, честно вам признаюсь, сколько здесь живу, всякий раз боюсь, что мои клиентки не захотят в такую даль ехать, найдут кого-нибудь поближе. Раздевайтесь, пожалуйста.
– Да ну что вы, Люсенька, – слегка поморщившись от раздражающего кряканья Курочкиной, любезно отвечала Эльвира Константиновна.
Одновременно она стремительно вошла в квартиру и привычно сбросила пальто на руки хозяйке.
– На мой счет вы можете не волноваться. Я своих вкусов и пристрастий не меняю. Мы ведь с вами не первый год знакомы. Вы как мастер, Люсенька, меня полностью устраиваете. Тем более сами знаете, фигура у меня не стандартная, не каждый с ней справится.
При этих словах гостья не без гордости оглядела свою нестандартную могучую фигуру в висевшем в коридоре зеркале и привычным жестом поправила высокую, плотно обтянутую розовым джемпером грудь.
– Конечно, чего говорить, удобней было бы, если бы вы по-прежнему жили в центре, ну да ничего не поделаешь. Магомет, как вы знаете, сам идет к горе, если нет другого выхода.
– Это вы правильно заметили, – охотно закивала портниха, старательно отводя глаза от своей непростой клиентки, чей плоский зад, чересчур мощные бедра и необъятный бюст периодически доводили ее до отчаяния.
Однако же платила заказчица хорошо, так что отказываться от работы в нынешнее сложное время, да еще с учетом своего неудобного местонахождения никакого резону не было.
– Далеко, конечно, это правда, но автобусы сейчас хорошо ходят, – прокрякала Людмила Борисовна. – Лучше, чем раньше. Да вы проходите в комнату, Эльвирочка Константиновна. А сапоги можете не снимать, если не хотите. Может, чайку или кофейку для начала?
– Нет, нет, я тороплюсь. У меня сегодня еще полно дел. В три часа пресс-конференция на канале «Культура», потом в пять встреча в мэрии. Так что давайте не будем терять время. Вы одна дома? – спросила, озираясь, гостья.
– Да, Ефим на работе, – радостно сообщила Курочкина. – Так что можете себя чувствовать вполне свободно.
– Я, Люсенька, всегда себя чувствую вполне свободно, – хохотнула Эльвира Константиновна. – В любой обстановке. Это уж, как говорится, в моей природе, никуда не денешься.
– Истинная правда, – в очередной раз энергично закивала Людмила Борисовна. – Я позавчера вас по телевизору видела, вы интервью давали в «Деталях» у Канделаки, так интересно рассказывали про ваш новый спектакль. Вы так всегда говорите замечательно, я прямо заслушалась. Правда, не все до меня дошло, но почувствовала, что вы на этот раз готовите что-то уникальное. Очень бы хотелось посмотреть.
