Андрей мягко повернул её лицо к себе, чтобы она увидела его губы.
– Пусть полежит на солнце, может быть, высохнет, заработает. В крайнем случае, я куплю тебе другой, такой же, я обещаю. Ты меня простила?
Марина кивнула – конечно, я простила.
– Тогда давай продолжим, хорошо?
Она показала две буквы глухонемого алфавита – ОК.
Он понял.
– Вот и отлично. Я буду теперь очень осторожен, обещаю. Собственно здесь мы закончили. Пойдём к дому.
Они разложили сумку и всё, что в ней находилось, на солнце, и сессия продолжилась.
12
Андрей экспериментировал на полную катушку. Фотографировал её в разных уголках своих владений – то на фоне стены, то у сарая, то у ствола раскидистой берёзы. Заставлял её принимать самые разнообразные позы. Затем поменял камеру, теперь он снимал на цвет. Сбегал в дом, притащил ворох разнообразной одежды. Чего только не оказалось в его гардеробе – от клоунского яркого костюма до генеральского мундира.
Марина с удовольствием подчинялась любым его прихотям, быстро напяливала на себя выбранный им предмет одежды, меняла причёски. Она чувствовала, что происходит что-то необычное. По сравнению со вчерашней эта сессия была куда более экстравагантной и оригинальной.
Они перешли в дом, в студию, и всё началось заново. Андрей попросил её полностью раздеться, и Марина, после недолгих колебаний, подчинилась. Она стояла обнажённая в лучах солнца, ждала от него указаний, что теперь делать.
Андрей внимательно смотрел на неё, недовольно хмурился.
Чего-то не хватает!
Тут же догадался, просиял:
– Стой! Не двигайся! Сейчас вернусь!
Вернулся с куском угля, вымазал ей ладони.
Это уже лучше!
Нагое тело. Белая кожа. Чёрные ладони.
КЛИК! КЛИК! КЛИК!
13
Чарли лежал у окна, следил за работой. Ни на секунду не выпускал дебила из поля зрения.
Марина начала уставать. Сессия длилась уже несколько часов.
Андрей опустил камеру, присмотрелся.
– А теперь говори со мной! – неожиданно крикнул он.
Она удивлённо посмотрела на него.
Что он теперь хочет?
– Говори, говори со мной! Прочти мне стихи!
Она хотела было отказаться, но его глаза горели, он ждал.
И она подчинилась, начала читать, пользуясь азбукой жестов. Вымазанные углём руки летали в воздухе, складывая буквы в слова, а слова в строки.
Perfecto!
Он тут же снова поднял камеру, быстро защёлкал, пытаясь поймать, зафиксировать эту выразительную необычную пластику.
Стихотворение закончилось. Она остановилась.
– Что это было? – спросил Андрей. – Что за стихи?
Марина подбежала к стоявшему в углу студии столу, нашла лист бумаги, написала:
«ДУША САМА ВЫБИРАЕТ СЕБЕ ОБЩЕСТВО. ЭМИЛИ ДИКИНСОН, АМЕРИКАНСКАЯ ПОЭТЕССА».
– Вот как? – удивился Андрей. – Любопытно. Надо будет почитать.
Он с новым интересом взглянул на девушку. Она вызывала у него всё большее восхищение. Сколько же ещё сюрпризов кроется в блестящей глубине этих зеленоватых глаз?…
Вслух же сказал:
– Собственно, мы закончили. Спасибо тебе. Мойся, одевайся. Я схожу, принесу что-нибудь выпить, хорошо?
И, не дожидаясь её кивка, вышел из комнаты.
Марина переглянулась с Чарли, который не сдвинулся с места, пожала плечиками и отправилась в ванную.
14
Марина сидела на полу около стенки, в углу, отдыхала. Только сейчас почувствовала, как сильно устала после этой непривычной работы. Вошёл Андрей, нёс на серебряном подносе два бокала с коктейлем.
– Это мохито, тебе понравится. У меня свой собственный рецепт.
Уселся рядом, сунул в коктейли по трубочке, протянул один бокал Марине. Некоторое время они сидели в полной тишине, умиротворённо посасывая вкусную, чуть пряную жидкость. Потом он пересел к другой стенке, чтобы она могла видеть его лицо:
– Скажи, Марина, а ты не могла бы остаться подольше, а? Я бы хотел показать тебе один из моих самых любимых фильмов. Называется «Мужчина и женщина». Ты не видела?
Она покачала головой – нет, не видела.
– Это старый французский фильм. Первый фильм знаменитого режиссёра Клода Лелюша. В главных ролях Жан-Луи Трентиньян и Анук Эме.
Она чуть пожала плечиками. Эти имена ничего ей не говорили.
– В шестидесятых это был безумно популярный фильм. Там совершенно потрясающая музыка! Тебе очень понравится!
Какая музыка! О чём ты?! Болван!
– Прости меня! – спохватился он. – Я забыл…
Она остановила его излияния решительным жестом, потянулась всё за тем же листом бумаги, на котором писала раньше, схватила карандаш. На бумаге появилось:
«НЕ НАДО ИЗВИНЯТЬСЯ. Я УМЕЮ ВООБРАЖАТЬ МУЗЫКУ».
– Серьёзно? Ты можешь воображать музыку? – поразился Андрей. – А голоса? Можешь воображать голоса?
Она закивала – могу!
– И как, по-твоему, звучит мой голос?
Марина на секунду задумалась, потом опять взялась за карандаш, быстро написала: «ПОХОЖ НА ГОЛОС МОЕГО ПАПЫ. Я ЕГО ПОМНЮ».
Андрей растерялся, не знал, что сказать на это. Вдруг увидел, какая она ещё юная, совсем другое поколение.
Некоторое время они опять сидели молча, тянули свои коктейли через трубочки. Марина посмотрела на часы, нахмурилась. Отставила бокал, вскочила на ноги, жестом объяснила Андрею, что сейчас вернётся. Чарли было ринулся за ней, но Андрей его удержал.
– А ты куда? Она же сказала, что сейчас вернётся. Сиди.
Чарли со вздохом подчинился. Главный закон жизни – ни при каких обстоятельствах нельзя ослушаться Хозяина.
15
Во дворе уже протянулись длинные синие тени. Солнце лукаво пряталось за деревьями, а на улице почему-то горел стоящий недалеко от ворот одинокий фонарь, уныло свесивший большую голову на змеиной шее.
Марина подбежала к телефону, схватила его, попыталась включить. Всё было бесполезно. Телефон хоть и высох, но работать не собирался. Она огорчённо посмотрела вверх. Там, на втором этаже, у окна стоял Андрей, наблюдал за ней.
Марина покачала головой, развела руками – ни черта не работает! Потом собрала вещи и побрела обратно в дом.
– Могу только ещё раз сказать, что мне очень жаль, что так случилось! – заявил Андрей, когда она вернулась в студию. – Новый телефон за мной, как обещал. Так что ты решила?
