Ах вот как!
Он в бешенстве рванулся из воды. Марина тут же отскочила в сторону, готовая бежать при первом его движении. Но ему было не до неё. Ею он займётся позже. Главное сейчас отменить этот вызов. Полиция здесь не нужна!
– Чарли, стой здесь! Держи её! Понял? – скомандовал Андрей.
Подхватил цепь, наручники и бросился в дом.
В прихожей стоял старинный сундук, где он хранил шляпы. Андрей открыл сундук, извлёк из-под шляп стационарный телефонный аппарат, бросил внутрь цепь и наручники, захлопнул крышку и побежал на кухню. В окно поймал настороженный взгляд по-прежнему стоявшей около бассейна Марины. Рядом с ней, преграждая путь к воротам, в угрожающей позе стоял Чарли.
Хорошо! Умница!
А ты погоди чуть-чуть, детка!
Дай только разобраться с представителями власти. Всё по порядку! Он поставил телефон на буфет и, сжимая в руке штекер на конце телефонного провода, нагнулся к розетке, чтобы подключить его.
Блядь!!!
Эта сучка, эта подлая дрянь разбила каким-то здоровым молотком гнездо для штекера. Не было никаких шансов всунуть его туда.
Андрей схватил телефон и помчался наверх, в свой кабинет. Опять увидел в окно неподвижно стоявшую внизу Марину. Она смотрела на него. Ему показалось, что она всё ещё улыбается.
Дрянь!
Андрей нагнулся, гнездо штекера находилось в стене под подоконником. Оно тоже было приведено в полную негодность.
Дрянь! Дрянь! Дрянь!
Он бросился в спальню, но и там всё оказалось разбито. В гостевой он снова наткнулся на изувеченную розетку. То же было в студии, в коридоре. Марина тщательно проинспектировала дом, не оставила ни одного целого гнезда.
Андрей в бешенстве швырнул на пол бесполезный телефон. Значит, ничего не поделаешь, придётся объясняться с полицией! Что ж, надо хотя бы договориться с этой чёртовой девкой. Ещё не поздно ей всё объяснить! Лишь бы она его выслушала!
21
Марина уже дважды делала попытки пройти к воротам, но Чарли каждый раз прерывал их. Она не слышала его рычания, но прекрасно видела, как вздымается шерсть у него на загривке, как злобно горят глаза, как ощериваются острые клыки, и не могла решиться идти дальше. Однако, когда Андрей выскочил из дома, выхода у неё не оставалось. Из двух зол она выбрала меньшее и, не глядя на Чарли, побежала к выходу.
Чарли злобно залаял и в нерешительности посмотрел на Хозяина, ожидая команды. Он был готов броситься на непослушную гостью по первому его знаку. Но знака не последовало.
Марина добежала до калитки, задыхаясь не столько от бега, сколько от волнения. До свободы оставалось совсем чуть-чуть.
Один шаг!
Она рванула на себя калитку. Но та не поддавалась.
Не может быть!
Она тянула её на себя снова и снова, пока в отчаянии не поняла, что калитка заперта на ключ. В это же мгновение сильные руки сжали её плечи и развернули. Андрей стоял рядом с ней, смотрел умоляющими глазами.
– Марина, пожалуйста! Выслушай меня! – взволнованно говорил он. – Я всё исправлю! Обещаю тебе! Я знаю, как это сделать. Мы всё начнём сначала! Ты и я!..
Марина отвела глаза, опустила голову, не хотела его видеть, не хотела его фальшивых, пылких слов, высокопарных обещаний.
Он взял её лицо обеими руками, приподнял, сам приблизился вплотную. Теперь ей некуда деваться, она вынуждена смотреть прямо на его губы, считывать каждое слово.
– Я не хочу потерять тебя! – говорили эти лживые губы. – Ты нужна мне, Марина! Я не могу без тебя!..
Марина вдруг почувствовала какой-то странный укол в груди. Как будто в броне, которой она себя окружила, внезапно образовалась маленькая брешь.
– Ну как же ты не можешь понять?! – уговаривали её ненавистные губы. – Ты действительно нужна мне! Я умоляю тебя! ТЫ НУЖНА МНЕ!!!
Марина вдруг дрогнула. Андрей продолжал говорить, но она уже ничего не воспринимала. Ноги почему-то ослабли, в голове появился какой-то разноцветный туман.
Эти губы…
Как бы она их ни ненавидела, но надо отдать должное – этот рот, этот подбородок, эти глаза принадлежат настоящему мужчине, властному, необычному, талантливому. И он умоляет её не оставлять его. Потому что остро нуждается в ней. Конечно, он деспот, тиран, негодяй, но впервые в жизни мужчина объясняет ей, как она ему нужна…
Неожиданно губы его перестали двигаться, крепко сжались, уголки рта угрюмо опустились вниз. Марина нахмурилась, пыталась понять, почему он вдруг замолчал, что происходит. Туман развеялся. Она увидела растерянные глаза Андрея, почувствовала, как его сильные руки отпускают её. Он отшатнулся в каком-то непонятном раздумье.
Марина не слышала, как назойливо трезвонит дверной звонок, как разрывается от лая Чарли, как из-за забора кричат: «Это полиция! Откройте немедленно! Последнее предупреждение!» Она только увидела, как Андрей с серьёзным посеревшим лицом лезет в карман, достаёт ключи.
Потом он отодвинул её в сторону, открыл замок и распахнул калитку.
22
Филипп нашёл греческую таверну «Олива» на улице Алабяна без всяких проблем. Проблемы возникли дальше. По словам Марины Сокольской, если встать у входа, то можно будет сразу увидеть её дом. Однако на поверку всё оказалось не так просто. Сколько Филипп ни пялился вокруг, определить, о каком доме идёт речь, никак не получалось. Домов вокруг полно, и, в каком из них томится бедная Марина, понять невозможно.
Никаких примет этого дома у Филиппа не было, он даже не знал, сколько в нём этажей. Кажется, она что-то упомянула про второй этаж. То есть она, Марина, находилась на втором этаже, но это не означало, что сам дом двухэтажный….
Ещё она сообщила, что дом современный, с большими окнами. Но эта информация тоже мало чем помогала. Куда ни глянь, дома были вполне современные, и окна везде нормальные, стеклопакеты.
Чем дольше Филипп озирался вокруг, тем больше в нём зрело убеждение, что всё это какая-то ахинея и он только зря теряет время. Прав был Крючков, его просто развели как лоха, а он и повёлся.
Забор!
Да, кажется, ещё она написала, что дом окружён забором. Коричневым забором. И где же, спрашивается, этот чёртов забор?
Филипп, покусывая от нетерпения нижнюю губу, тщательно разглядывал окрестности. Забора не было. Ни коричневого, ни серого, вообще никакого. Он попытался спросить про дом за коричневым забором у нескольких прохожих, но это тоже ничего не дало. Все прохожие почему-то оказывались не местными, понятия не имели, о чём он говорит. Люди пожимали плечами, отрицательно покачивали головами, смотрели на него недоумённо, как на сумасшедшего. Одна женщина даже несколько раз обернулась, окидывая его подозрительным взглядом. Филипп почувствовал себя весьма неуютно. Вся эта история начала ему сильно надоедать.
