– Переодеться я могу? – поинтересовался Андрей. – Вы же видите, я весь мокрый.
– Переоденьтесь, конечно, – любезно разрешил следователь. – Степанов, ты пройди с Андреем Всеволодовичем. На всякий случай.
24
Марина сидела на кухне, писала объяснительную. На плечи ей кто-то заботливо накинул плед, но она всё равно дрожала, озноб не проходил. Рядом пила чай судмедэксперт Лена, которую Слободяник попросил побыть с Мариной. Других женщин в выездной бригаде не оказалось, а делать Лене было нечего.
– Ну как тут у вас дела? Ещё не закончили? – весело спросил Виктор, войдя в дом.
Марина подняла на него глаза, успела уловить слово «закончили». Энергично закивала головой, подвинула исписанные листы к следователю. На нескольких страницах она кратко, но достаточно чётко изложило всё, что произошло с ней за эти дни.
Виктор присел, прочитал. Потом вздохнул, озадаченно посмотрел на Лену. Дело после Марининого объяснения не стало менее запутанным. Без начальника в нём явно было не разобраться.
– Отлично, – похвалил он Марину. – Мы вас отвезём в гостиницу. Так что собирайте ваши вещи и поехали. Вам есть во что переодеться? Вы меня понимаете?
Марина опять кивнула. Написала на листе бумаги:
«МНЕ НУЖНО НЕСКОЛЬКО МИНУТ, ЧТОБЫ СОБРАТЬСЯ».
– Без проблем! – сказал Виктор. – Не торопитесь, мы подождём, сколько надо.
– Вам помочь? – предложила Лена.
Марина покачала головой. Никакая помощь ей не требовалась. Она встала из-за стола и замерла.
Вниз по лестнице в сопровождении полицейского спускался Андрей. Их взгляды встретились. Он что-то беззвучно произнёс.
– ОСТАНЬСЯ! – поняла Марина.
Андрей сделал ещё пару шагов и теперь оказался совсем близко. Прежде чем уйти, он задержался на мгновение. Его губы снова пришли в движение.
– Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! – говорил он. – ЛЮБЛЮ!
Марина побледнела.
Андрей прошёл мимо, полицейский за ним. Никто из присутствующих ничего не заметил.
25
Марина поднялась на второй этаж. Увидела в окно, как Андрей прощается с Чарли, что-то приказывает ему. Полицейские стояли рядом, наблюдали. Она не стала ждать, пока уведут Андрея, отправилась в ванную. Там с наслаждением содрала с себя мокрую, прилипавшую к телу пижаму, брезгливо бросила её на пол.
Повернулась к зеркалу, с изумлением посмотрела на отразившуюся в нём голую бритую девушку. Как же она изменилась с тех пор, как переступила порог этого дома!
Её взгляд упал на мраморный столик рядом с умывальником.
Бритва!
Там лежала опасная бритва, та самая. Марина подошла к зеркалу совсем вплотную, внимательно оглядела себя. Её озаботило, что Андрей побрил её не слишком тщательно. В двух-трёх местах она обнаружила торчавшие короткие волоски.
Марина взяла в руки бритву и, открыв рот от напряжения, аккуратно исправила все недочёты. Провела рукой по голове, проследила, как волоски падают на пол. Потом удовлетворённо окинула себя взглядом.
Теперь всё в порядке.
По-прежнему обнажённая она босиком пошла в студию. Ступала осторожно – вокруг было полно битого стекла.
Солнечные пятна лежали на полу, покрытом обрывками фотографий. Марина печально смотрела по сторонам. В этой комнате она провела долгие мучительные часы.
Мучительные?
Она задумалась. А может быть, наоборот, счастливые?!. Ведь она занималась творчеством, настоящим, захватывающим творчеством. Его камера работала непрерывно, фиксировала каждый её поворот, каждый взгляд… Они творили вместе. А теперь она одна в этой пустой студии.
Камера!
Да, камера лежала тут же, на полу. Кажется та, которой Андрей делал чёрно-белые фотографии.
Марина некоторое время смотрела на неё, потом нагнулась, подняла, аккуратно, как она всё делала, привинтила камеру на штатив. Взяла в руки дистанционное управление, нажала на кнопку. Камера ожила, загорелась, объектив чуть выдвинулся вперёд.
Марина повернулась, подошла к стоявшему на прежнем месте высокому табурету и присела на него лицом к камере. Невольно улыбнулась. Было приятно чувствовать голой попкой потёртое кожаное, нагретое солнцем сидение.
Она вдруг ощутила радостное, будоражащее волнение. Посмотрела прямо в объектив широко открытыми, слегка удивлёнными глазами. И нажала на кнопку пуска.
КЛИК! КЛИК! КЛИК!
Потом чуть поменяла позу, вытянула шею, гордо откинула голову.
Perfecto!
КЛИК! КЛИК! КЛИК!
26
Марина соскользнула с табурета, в последний раз медленно оглядела комнату. Больше она сюда не вернётся.
Никогда.
Что-то белело в углу под батареей. Лежащая лицевой поверхностью вниз, не замеченная ранее и не уничтоженная ею фотография.
На цыпочках, аккуратно выбирая место, куда ступить, Марина подошла туда, подняла фото, перевернула. Ещё один из её фотопортретов. Почему-то раньше она его не видела. И себя такой она даже не представляла.
Потрясающе!!!
Какое-то невероятное сочетание отчаяния и надежды, взлёта и падения. Непонятно, как удалось фотографу поймать, зафиксировать, соединить эти несоединимые, совсем противоположные эмоции. Но – удалось!..
Марина с нарастающим восхищением рассматривала фотографию. Она чувствовала, как внутри что-то вибрирует, рвётся наружу. Неожиданно слёзы выступили у неё на глазах. Она вдруг ясно поняла, что держит в руках замечательный портрет, настоящее произведение искусства. И на этом удивительном портрете изображена она, Марина, обычная провинциальная девушка, разве что не говорящая…
Господибожемой!
Что же с ней сейчас происходит? Что-то он говорил, Андрей, когда рассказывал про хокку, про озарение?
Марина задумалась на минуту, мучительно морщила лоб, вспоминала. Какое-то было чудесное японское слово, обозначающее это удивительное состояние?..
Сатори!
Точно, сатори! То самое слово. Его она и искала. Именно сатори сейчас с ней и случилось.
Слёзы неудержимо текли по её щекам. Андрей всё-таки добился, чего хотел, нашёл то, что так долго и мучительно искал…
Андрей!!!
Марина опомнилась, стремительно прильнула к окну. Двор был пуст. Опять шёл дождь. Чарли прятался от него в будке.
Лицо Марины исказилось отчаянной гримасой. Она застонала, сорвалась с места и, уже не глядя под ноги, опрометью бросилась прочь из комнаты.
