– А то! – с гордостью отзывается тот. – У меня не голова, а целая Госдума!
– Пацаны, может, не стоит? – вмешивается молчавший до этой минуты Немец. – Что, если мы весь дом взорвём?
– Ну, и чего ты забздел? – презрительно бросает Тощий. – Прикольно же будет! А потом его всё равно будут сносить. Нам только спасибо скажут.
– Может, даже наградят чем-то, – поддакивает Жопен. – Медаль дадут. Классно было бы, а?
Тощий восторженно хлопает его по плечу:
– Медаль – это нехило! Я лично хочу награду! Без вопросов! А вы, пацаны?
– Я обойдусь! – заявляет Немец. – Мне это всё не нравится.
– Ты чего, не врубаешься? Такая пруха редко бывает! – поворачивается к нему Пузырь. – Это будет полный писец!
– У тебя что, очко заиграло, Немец? – насмешливо спрашивает Тощий. – Не ссы, всё пройдёт мазяво! И воще, один за всех и все за одного, так, пацаны?
– А то, – поддерживают его остальные. – Ты чего, Немец? Мы ж тут все корешки.
Немец вздыхает, дальше спорить не решается.
– Так, значит, я главный по сносу, – тут же назначает себя Тощий. – Когда я скажу: «Фаза номер один!», Пузырь и Жопен берут шашки, готовятся. Когда говорю: «Фаза номер два!», бросаете их в огонь. «Фаза номер три!» – мы все делаем ноги. Всем всё ясно?
– Ага, – кивает за всех Пузырь.
– На, держи!
Тощий отдаёт ему динамит, сам отходит, запасливо подбирает брошеный номер «Плейбоя».
– Фаза номер один! – объявляет он.
Мальчики беспокойно переглядываются.
Жопен нагибается над ящиком, начинает доставать вторую шашку. Когда вытаскивает её, не замечает, что она зацепилась ещё за одну. Та, третья шашка на какое-то мгновение зависает в воздухе, потом отрывается, но падает не обратно в ящик, а рядом, прямо в костёр.
– Ты чего делаешь, мудак? – орёт Пузырь. – Рванёт же!
Жопен растерянно смотрит на огонь, лижущий динамит.
– Бежим! Фаза номер три! – вопит Тощий и несётся к дыре в прогнившей двери дома.
Жопен приходит в себя, бросает в костёр первую шашку и мчится вслед за Тощим. Пузырь ударом ноги переворачивает весь ящик и кидается следом. Шашки катятся в огонь.
Немец ещё секунду расширенными глазами разглядывает пляшущее на динамите пламя, потом тоже бросается бежать.
По обе стороны входа в дом стоят две покосившиеся гипсовые колонны грязного цвета, с облупленной краской. Правую из них поддерживает ржавый железный прут.
Тощий появляется в дверной дыре. Извиваясь, как червяк, отчаянно лезет сквозь неё. Жопен толкает его сзади.
Тощий вываливается прямо на ступеньки, вскакивает на ноги, быстро отбегает в сторону.
В дыру тут же высовывается Жопен, который повторяет те же манипуляции. Его нетерпеливо проталкивает вперёд Пузырь.
Как только лаз становится свободен, Пузырь сам с трудом протискивается в него. Выкатывается наружу, начинает вставать на ноги, но зацепляется за что-то, теряет равновесие и падает прямо на железный прут, поддерживающий колонну.
Пузырь весит немало. Прут от его падения прогибается, сдвигается с места, и колонна начинает медленно заваливаться набок; сильно ударивший колено Пузырь воет от боли, но всё же проворно встаёт и, хромая, отбегает в сторону.
В дыре тем временем уже появился Немец, в свою очередь изо всех сил лезет наружу. Он падает на ступеньки и только начинает приподниматься, как колонна окончательно рушится и прижимает его правую руку.
Немец истошно орёт. Его жжёт незнакомая, сумасшедшая боль, рука полностью раздроблена.
Сзади громыхает – взорвалась первая динамитная шашка.
Немец пытается выдернуть руку, но ничего не выходит – гипсовая колонна придавила её всей своей тяжестью.
Раздаётся ещё один взрыв. Немец, почти теряя сознание от чудовищной боли, с ожесточением пытается освободиться.
– Ребята, помогите! – кричит он слабеющим голосом. – Помогите!
Ребята, все трое, неподвижно стоят у покосившейся ограды, в полусотне метров от входа, смотрят на него расширенными глазами.
– Да помогите же! – из последних сил продолжает орать Немец. Новый взрыв заставляет его опять рвануться. – Ребята-а-а!..
Но ребята по-прежнему не двигаются. В ужасе смотрят, как на этот раз взрывается всё.
Огромный огненный шар раздирает на части старый дом и поглощает несчастного Немца.
16. Прикосновение
В полутёмной задней комнате на Лесной улице внезапно стало очень тихо. Даже было слышно, как на кухне шипят жарящиеся на сковородке котлеты.
– Вот так я превратился в того, кто я есть сейчас, – скрипуче заключил Рудик. – Это всё, что от меня осталось.
Света смотрела на него не отрываясь. Миловидное лицо исказилось мучительной гримасой, в глазах застыли слёзы. Рассказ по-настоящему потряс её.
Она достала платок, вытерла глаза. Некоторое время сидела опустив голову.
Потом с болью спросила:
– И что же, твои друзья не могли тебя спасти?
Тут же поняла, что вопрос дурацкий, отвечать на него не надо.
Но Рудик ответил. Равнодушно пожал плечами:
– Могли, конечно. Времени было достаточно. Они вполне могли столкнуть эту колонну с меня. Но не захотели. Я стараюсь об этом не думать. Что было, то было.
– А что тогда случилось с ними? После взрыва.
– Они погибли, – коротко сказал он.
– Как это? – не поняла Света.
– Взрыв был такой сильный, что убил их.
– Что, всех? – поразилась она.
– В радиусе двухсот метров ничего не осталось, – спокойно пояснил он.
– А ты…
Она не договорила, но он понял.
– Как я спасся? Мне просто повезло. Из-за этой колонны я потерял свою руку и ноги. Но знаешь, что забавно? В то же время она сохранила мне жизнь. – Он усмехнулся: – Как-то всё это немножко через жопу, правда?
Света молчала, пыталась осознать всё, что услышала.
Через какой кошмар ему пришлось пройти! Как он только это всё выдержал!
Бедный парень!
– Значит, ты оказался самым удачливым из всех? – тихо сказала она.
Скорее утверждала, чем спрашивала.
Рудик с горечью ухмыльнулся.
– Конечно, я самый удачливый, – ответил он. – Разве не видно?
Слова эти окончательно добили её, она почувствовала, как по телу прокатилась боль, холодом осела где-то в ногах. Жалость к нему заполнила всё её существо.
