Дверь «Жигулей» была открыта. Артём устроился на пассажирском месте, быстро что-то писал в разложенном на коленях блокноте. Он сильно изменился за эти несколько дней. Был небрит, щёки ввалились, глаза смотрели жёстко, цепко. Недавний юноша окончательно превратился в мужчину.
Света тут же ощутила эту перемену, оценила её. Нашла, что он стал гораздо интересней.
– Привет! – с приятным удивлением сказала она.
– Привет! – отозвался Артём, вылезая из машины.
Тоже вовсе не ожидал её встретить.
– Слушай, смешно, что мы всё время где-то сталкиваемся, – усмехнулся он.
– Да, смешно, – подтвердила Света.
Однако ни тот, ни другой даже не улыбнулись.
– Только боюсь, это уже ненадолго, – продолжила она после небольшой паузы. – Мы с предками завтра сваливаем отсюда.
– Это хорошая идея, – одобрил Артём. – Тут чёрт знает что творится. Сегодня всё полицейское начальство понаедет – и областное, и даже региональное… Вся гостиница уже забронирована. – Он озабоченно взглянул на часы. Через двадцать минут будет опять звонить Балабин, а ещё ничего толком не сделано. – Послушай, у меня к тебе просьба. Я сейчас спешу, но мне очень надо с тобой поговорить. Есть несколько важных вопросов. Ты не можешь заскочить ко мне в отделение попозже, скажем, часов в двенадцать?
– Это вы мне свидание назначаете или на допрос вызываете? – уточнила Света.
– Будем считать, что это свидание, – улыбнулся Артём. – И давай будем на «ты», ладно?
– Хорошо, – кивнула она. – Тогда я постараюсь.
– Постарайся, пожалуйста. Буду тебя ждать. Пока.
И он скрылся в дверях «Котлетной».
Мария через окно с неодобрением поглядывала, как Света улыбается высокому молодому брюнету. Парень был смазливый, тем самым сразу ей не понравился. Света хорошая девушка, тот факт, что она подружилась с Рудиком, безусловно, говорил в её пользу.
Тем более нечего ей кокетничать с чужими парнями!
Из-за всего этого Мария встретила вошедшего довольно неприветливо. Буркнула что-то и сразу отвернулась к плите.
Брюнета, впрочем, это нисколько не смутило. Он вытащил из кармана тёмно-красное удостоверение с гербом, открыл его, терпеливо подождал, пока она изучала содержимое.
– Я, как видите, из полиции, – сказал он. – Артём Раскатов. А вы, насколько я понимаю, Мария Анатольевна Новикова, да? Приятно познакомиться. Я хотел бы задать вам пару вопросов.
– Хорошо, – согласилась Мария. – Задавайте.
Предъявленное удостоверение резко изменило её отношение к посетителю.
Артём уселся за столик, вынул блокнот, приготовился писать. Мария вытерла руки, села напротив.
Хорошо, что пока в «Котлетной» никого нет.
Посетителям вряд ли понравится, что какой-то мент устраивает здесь допрос.
– Вы знакомы с директором школы, Эдуардом Николаевичем Погребным? – спросил Артём.
– Угу, – кивнула она.
– Когда вы в последний раз его видели?
– Вчера днём. Он заходил котлеты купить.
– Вы ничего не заметили необычного в его поведении вчера?
– Нет, – пожала она плечами.
– Странно. – Артём оторвал голову от блокнота, пристально посмотрел на неё своими жгучими чёрными глазами. – А ваша соседка сказала, что Эдуард Николаевич буквально вылетел отсюда, хлопнул дверью. Говорит, был красный как рак, а вы что-то вроде бы кричали ему вслед.
– Какая такая соседка? – нахмурилась Мария.
– Морозова Алла Семёновна. Проживает по адресу Лесная, 16. Она случайно проходила мимо.
– Да она врёт всё! – возмущённо повела плечами Мария. Ещё не хватало проблем из-за этого сволочного директора! – Она всё всегда врёт, это ж все знают. Больная просто какая-то!
– Понятно, – задумчиво сказал Артём. – Ну, хорошо. Мария Анатольевна, а я могу поговорить с вашим сыном?
– С Рудиком? – Мария резко встала из-за стола, подбоченилась. – А зачем вам с ним говорить? О чём? Рудика в это время здесь вообще не было. Что вам вообще всем от него надо? Вы можете наконец оставить мальчика в покое!
Она прошла на кухню, швырнула на сковородку кусок сбитого фарша, добавила огня. Сковородка яростно зашипела.
– Да вы успокойтесь, Мария Анатольевна, – миролюбиво сказал Артём. – Я ничего плохого Рудику не хочу. Прекрасно знаю, что он ни при чём. Знаете что, давайте пока о нём забудем. А вы сейчас лучше скажите мне следующее. Вы знаете одноклассников Рудика? Тамару Станкевич или Арама Асланяна.
– Ну, видела, – хмуро, не поворачивая головы, отозвалась Мария.
– А скажите, они сюда к вам не заходили в последнее время?
На самом деле Рудик находился совсем рядом, в коридоре, в трёх метрах от Артёма. Как только услыхал сквозь открытую дверь своё имя, сразу бесшумно подкатил поближе.
Хотя в принципе мог подслушать весь разговор, даже находясь в собственной комнате. Слух у Рудика был превосходный.
25. Летальный исход
В пустом коридоре приозёрской городской больницы сидели четверо: Саня Колосков, Геворк Асланян и чуть поодаль старшие Асланяны – Фрунзик Ашотович и Асмик. Фрунзик Ашотович, усатый, краснолицый, с круглым животиком, говорил по-армянски что-то утешительное, нежно прижимал к себе плачущую, периодически издающую протяжные стоны жену.
Саня выглядел жутко – взгляд дикий, лицо зарёванное, волосы торчком. Известие о смерти Тамары совершенно доканало его, он был абсолютно не в себе. Геворк настоял, чтобы Саня поехал с ним в больницу, потому что боялся оставить его одного: был уверен, что тот что-то с собой сделает. К тому же произошедшая трагедия внезапно сблизила их ещё больше.
Геворк тяжело вздохнул, покосился на Саню. Убедился, что даже сейчас, по прошествии многих часов, того по-прежнему коматозило.
Саня внезапно подобрался, встал, отошёл в сторонку. Вытащил из кармана телефон, судорожно набрал номер.
Разговор был короткий, он почти сразу вернулся обратно к Геворку. Покосился на его скорбных родителей, нагнулся к нему, сказал вполголоса:
– Я з-звонил Артёму. Г-горошевич п-п-пропал. Ищут.
– Только б он мне попался, это говно собачье! – яростно зашептал Геворк. – Пидор гнойный! Морда белорусская!.. Если только Арам…
– Не зав-водись. – Саня успокаивающе положил руку ему на плечо, крепко сжал. – Не д-думай о п-плохом. Арам в-выживет.
Геворк удивлённо взглянул на него. Саня впервые со вчерашнего вечера переключился на чужие переживания.
Но это продолжалось недолго. Глаза Сани закрылись, по лицу снова заструились слёзы.
