В глазах Свиридовой промелькнуло недовольство.
— Неужели я так похожа на идиотку? Конечно, обещаю.
— Тогда вам придется остаться в моей квартире до тех пор, пока я не разберусь с вашим чертовым Казановой. Это потребует времени и сил, и я бы не хотел, чтобы вы болтались у меня под ногами со своими идеями и планами. Пусть Блинов думает, что вы мертвы. Возможно, это заставит его расслабиться. В таком состоянии он скорее совершит непродуманный шаг.
— Я не привыкла сидеть сложа руки! — запротестовала Юлия. — Почему я должна оставаться в стороне сейчас, когда начинается самое интересное?.. Тем более, здесь, в этой квартире, рядом с вашим охранником, с которым-то и поговорить не о чем.
«Однако, она невысокого мнения о Дардыкине, — вдруг с мстительной радостью подумал Мономах. — Я же вижу, что паренек по ней сохнет. Знал бы, что у него никаких шансов, меньше бы стелился…»
— Во-первых, это не мой, а ваш охранник, — спокойно возразил он. — А во-вторых, в этой квартире вас никто не найдет. И теперь, когда я целиком отвечаю за вашу безопасность, будьте добры мне подчиняться.
— Но я тут с тоски взвою!
— Ничего, не взвоете. Думаю, дня за два я управлюсь с этим делом — то есть отыщу Блинова и узнаю, что у него на уме…
В кухню заглянул мрачный Дардыкин.
— Привет, — поздоровался он и с вожделением уставился на чашку кофе.
— Привет, — отозвался Мономах.
Юлия промолчала.
— Я успел к началу военного совета или вы уже все решили без меня? — спросил Леха, проходя на середину помещения.
— В общем, да, — кивнул Толоконников. — Ты остаешься здесь с Юлией и головой отвечаешь за ее безопасность. В квартиру никого не впускать. Со мной связываться только по сотовому. Если случится что-то непредвиденное, сразу звоните в милицию.
Дардыкин помотал головой, отгоняя остатки сна и пробормотал:
— Честно говоря, я не въехал.
— Для всех — госпожа Свиридова мертва. В первую очередь в этом необходимо убедить Блинова, чтобы он успокоился. Пока я буду заниматься его поисками, вы останетесь здесь. Думаю, через два дня я слеплю его тепленьким.
Леха недовольно поморщился. Он не привык сидеть сложа руки, когда ситуация поворачивалась таким образом. Дардыкин сказал об этом вслух, но Мономах лишь улыбнулся.
— Ты нам совершенно не нужен. Я привлеку к делу Степашкина и еще с десяток толковых ребят.
— А я что, не толковый? — обиделся Леха.
— У тебя несколько другая специфика — нападать и защищаться. Неужели тебе хочется двадцать четыре часа в сутки сидеть в кустах и ждать, появится Блинов в определенном месте или нет? — сказав это, Мономах повернулся к Юлии. — Кстати, вы должны мне помочь. Где Блинов может засветиться?
На мгновение Свиридова задумалась.
— У него есть ключи от моей квартиры на Магистральной, — медленно начала она. — Он знает, где моя дача… В офис Блинов вряд ли сунется — слишком опасно. Тем более, если он уверен, что я погибла. Только одна причина может заставить его прийти ко мне в салон. Если ему удалось выяснить, что в моей машине нашли обгоревшие останки только одного человека, то он прибежит, как миленький. Решит, что я в больнице, а моя секретарша знает, как меня найти, — Юлия победно улыбнулась и добавила: — Не надо недооценивать противника!
Мономах ничуть не смутился, хотя в предположениях Свиридовой была толика здравого смысла. И все-таки, он был не согласен с Юлией.
— Мне кажется, что мы слишком носимся с этим Блиновым. Он не Бог, и не дьявол, а такой же нормальный человек, как и мы с вами. И у него не шесть ног, десять глаз, и двадцать пять рук. А голова, так и вовсе одна. Да и времени на то, чтобы узнавать, сколько было людей в машине, у него нет. Наоборот, он будет держаться подальше от тех мест, где бывал с вами. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить.
— Может быть, вы и правы, — кивнула Юлия, с трудом сдерживаясь, чтобы не зевнуть. По всему было видно, что ей наскучил этот разговор. А новая игра со взрывами, погонями, стрельбой даже несколько утомила. Страх прошел, и Свиридова искренне не понимала — к чему все эти предосторожности?
— Вернемся к обсуждению мест, где может появиться Блинов, — Мономаху пришлось даже повысить голос, дабы привлечь внимание Свиридовой.
Женщина кивнула и наморщила лобик.
— Моя квартира, как я уже сказала… Дача… Да, кстати, он забыл у меня на Магистральной свои вещи. Кажется, солнцезащитные очки и книжечку в кожаном переплете. Типа блокнота для записей.
— Вы не поинтересовались ее содержанием?
— У меня нет такой привычки!
— Хорошо-хорошо, продолжайте.
— А что продолжать? — Юлия пожала плечами. — Вот и все.
— Да, не густо, — крякнул Мономах и посмотрел на Дардыкина.
Вот уже почти десять часов Леха вел себя на удивление смирно. Обычно он вставлял в разговор свои пять копеек, высказывался по любому поводу, а сейчас сидел на табуретке и с задумчивым видом прихлебывал из чашки кофе.
«Наверное, желает произвести на госпожу Свиридову благоприятное впечатление, — усмехнулся Толоконников. — Ему еще представится такая возможность. Я лично об этом позабочусь».
Леха никак не отреагировал на испытующий взгляд шефа — спокойно поставил пустую чашку в мойку и встал.
— Я пойду, почищу оружие, — сообщил он, покосившись почему-то на Свиридову.
Женщина сделала вид, что не заметила этого.
«Что с ними происходит? — никак не мог понять Мономах. — Дуются друг на друга, словно пятилетние. Еще вчера ворковали, как голубки, а сегодня устроили настоящий детский сад. Только что дразнилки в ход не пустили».
Радостный возглас Свиридовой отвлек Толоконникова от мрачных мыслей.
— Послушайте, я вспомнила, где иногда бывает Блинов, — сказала она. — В ресторане «Арбат»!
— А в казино он, случайно, не наведывается? — спросил Мономах, боковым зрением заметив, что Дардыкин уже покинул кухню.
— Не знаю. Мы были в «Олимпийском» два раза, но не уверена, что Игорь помешан на игре. Впрочем, я припоминаю, что с ним в баре здоровался официант.
— Ага, значит, казино и ресторан. Это уже кое-что… Да, кстати, он не упоминал о своей жене? Не собирался к ней заглянуть?
— Конечно, нет, — в голосе Свиридовой появилось возмущение. — Он не поддерживал с нею никаких контактов!
— Вы не знали номер его сотового телефона?
Юлия покачала головой.
— Нет.
— А где он жил?
— Наверное, в какой-нибудь гостинице, — Свиридова заметно занервничала. — Если честно, я не знаю. У меня только одно желание — поскорее бы все это кончилось. Я устала, устала ждать. Я устала бояться собственного любовника. Устала понимать ваши намеки, устала плакать, устала сидеть здесь… Я смертельно хочу одного — спать! И проснуться с ясной и свежей головой.
