— Я постараюсь отыскать Блинова как можно скорее.
Но Юлия Свиридова никак не прореагировала на это обещание. Резко поднялась с табурета и, не удосужившись даже запахнуть халат, стремительно направилась к выходу. Мономах увидел ее маленькую, точеную грудь, родинку на правом плече, и на мгновение все поплыло перед его глазами…
Только оказавшись в своем кабинете, где каждый выступ в стене казался родным, Мономах понял, что здорово погорячился, пообещав Юлии закончить расследование через два дня. Поразмыслив, пришел к выводу, что вряд ли сумеет сдержать свое слово. Блинов не оставил после себя ни одной более-менее важной зацепки. Со Свиридовой он встречался на даче, причем, приходил туда без предварительного звонка. Юлия не знала ни имен его друзей, ни номера его сотового телефона, ни того, где Игорь живет в Москве. То есть, найти его в многомиллионной столице не представлялось возможным. Только чудо могло помочь Мономаху вычислить Блинова, только чудо и интуиция. Ведь Толоконников знал Игоря с незапамятных времен, и прекрасно помнил все его привычки.
Он начал свое расследование с того, что положил перед собой девственно чистый листок бумаги и принялся разделять его на совершенно ровные квадраты. Это помогало сосредоточиться. Когда лист стал напоминать тюремную решетку, Мономах вписал в каждый квадрат места возможного появления Блинова. По его подсчетам таких «ягодных мест» получилось пять — дача Свиридовой; ее квартира, от которой у Блинова был ключ; ресторан «Арбат», где Игорь частенько коротал вечера; квартира его жены Людмилы; казино в Олимпийском. В каждое из этих мест Мономах решил послать своих людей, естественно, снабдив их фотографией Блинова. В агентстве Толоконникова работали только профессионалы, каждому из которых не раз приходилось выполнять подобные задания. По телефону внутренней связи Мономах вызвал к себе Юрия Сергеевича Степашкина, бывшего спецназовца, под началом которого охранники совершенствовали свою физическую подготовку, проще говоря, качали мускулы и осваивали всевозможные шпионские приемчики.
Степашкин не заставил себя долго ждать — его видавшая виды «восьмерка» остановилась у входа в здание всего лишь через пятнадцать минут после звонка шефа. Толоконников понял это звуком, доносившимся с улицы — скрежету тормозов и громкому чиханию мотора, столь характерных для Степашкинского «жигуленка». А еще через минуту порог кабинета переступил Юрий Сергеевич. Это был высокий, еще не старый мужчина лет сорока пяти, одетый в неизменную кожаную куртку, которую не снимал никогда, ни зимой, ни летом. Он держался с Мономахом подчеркнуто вежливо, хотя был намного старше. Всегда обращался к шефу на «вы» и никогда не позволял себе являться к Толоконникову в не выглаженной рубашке.
Когда-то Степашкин имел звание майора и командовал отрядом специального назначения, засылаемого в самые отдаленные уголки необъятного земного шара. Его карьера, стремительно взлетавшая ввысь, неожиданно оборвалась в Афганистане. Там, в горах Степашкин получил серьезное ранение черепа, после чего медицинская комиссия признала его непригодным к военной службе. Несколько лет Юрий Сергеевич пытался найти работу в родной Москве, но благодаря стараниям кэгэбистов так и не сумел реализовать свои возможности. Да и выполнение интернационального долга здорово подпортило его биографию — никто не желал связываться с психом, вдобавок, контуженным. Так он и бодялся по арбатским задворкам, перебиваясь случайными заработками грузчика.
Когда Мономах организовал свое охранное агентство, Степашкин пришел к нему одним из первых. Несмотря на то, что от бывшего военного пахло дешевым вином, да и внешний вид оставлял желать лучшего, Толоконников принял его к себе в «Олимп». И никогда не пожалел об этом. Степашкин, отбросив подальше все свои комплексы, стал образцово-показательным охранником. Он ничуть не расстраивался из-за того, что его ровесники давно уже открыли собственные фирмы. Запрятал подальше свои амбиции, и впрягся в работу.
От всех остальных охранников его отличало умение не только прекрасно справляться с заданием, но и принимать нестандартные решения, а так же анализировать ситуацию. Возможно, пойди Степашкин в свое время на юрфак, из него получился бы отличный следователь. Но что-то менять было уже поздно, да и не нужно. Через год Юрий Сергеевич по совету Мономаха бросил практическую деятельность и вплотную занялся подготовкой молодых кадров. У него был только один недостаток — кристальная честность. Впрочем, если бы Степашкин работал в прокуратуре, это сыграло бы ему на руку. Но в частном охранном бизнесе честность не в почете…
Поздоровавшись, Юрий Сергеевич уселся на вращающееся кресло, стоящее напротив стола, закурил сигарету и с выжиданием посмотрел на шефа.
— Как дела? — как ни в чем не бывало спросил Мономах. — Как жена, дети?
У него уже вошло в привычку начинать разговор со своими подчиненными в этаком ласководоверительном тоне. Вначале расспросить о домашних проблемах, а потом переходить непосредственно к делу. Толоконников считал, что если у охранника не все в порядке на личном фронте, то вряд ли он сможет работать с полной отдачей сил.
— Жена на даче, старший уехал в Крым, младший в лагере, — четко, по-военному ответил Степашкин. На его бесстрастном лице не дрогнул ни один мускул. — Сейчас я один. Так сказать, веду холостяцкую жизнь.
— Ну и как?
— Ничего. Привыкаю помаленьку. Скучно, конечно, но ничего не поделаешь — отдыхать друг от друга тоже надо.
— Тогда я сейчас завалю тебя работой по самые уши, — усмехнулся Мономах. — Ну как тебе такая перспектива?
Степашкин пожал плечами.
— Нормально. А почему бы и нет?
— Тогда перейдем к делу, — Мономах приподнял папку и вытащил из-под нее несколько фотографий Блинова. Пододвинул снимки к Юрию Сергеевичу и жестом предложил ему ознакомиться с материалом.
Пока Степашкин внимательно рассматривал фото, Толоконников коротко пересказал ему суть дела. Вскользь упомянул о том, что когда-то был знаком с Игорем Блиновым и даже находился с ним в приятельских отношениях. Степашкин воспринял это сообщение равнодушно, всем своим видом давая понять, что ему совершенно безразлично, за кем следить.
— Сколько у тебя свободных ребят на данный момент? — уточнил Мономах.
— Человека три наберется, — откликнулся Юрий Сергеевич и, подумав, добавил: — Они, конечно, не асы, но кое-что уже умеют.
— Три — это мало. По моим предположениям в Москве есть пять мест, где Блинов может объявиться. Так что, кровь из носу, нужен еще один наблюдатель.
Степашкин поскреб в затылке и задумчиво кивнул.
— Ладно, я поговорю с ребятами. Может, кто-нибудь захочет подработать…
— Только наблюдение должно вестись круглосуточно. Я понимаю, это сложно. Нормальный человек не выдержит такой нагрузки. Но объяви от моего имени, что оплата, согласно тарифу, возрастет в два раза. А тому, кто первым засечет Блинова, полагается денежная премия — пятьсот баксов.
Мономах видел, как резко дернулись уголки рта Степашкина, а в глазах появилось недоумение. Казалось, он вот-вот спросит, а с чего это вдруг за самую заурядную работу полагается денежная премия? Однако природная скромность и въевшееся в каждую клеточку чувство дисциплины взяли свое — Юрий Сергеевич промолчал, лишь облизнул пересохшие губы.
