— А клиенты не возражали? — уточнил он.
— Некоторые даже не заметили замены.
— Ты предупредил о том, что действовать надо осторожно, потому что у Блинова имеются заложники?.. А если стрелять, то наверняка?
— Обижаете. Все знают.
— И фото Блинова имеется у каждого?
— Да.
— Хорошо, — Мономах вдруг ощутил угрызения совести.
Вставая, он думал о том, что сегодняшней ночью ему удалось поспать, а вот Степашкину вряд ли. Если ровно в восемь Юрий Сергеевич уже расставил посты и дал парням инструкции, то все эти четыре часа он пахал, как папа Карло.
Одеваясь, Мономах посмотрел на свои безжизненные ноги, висевшие, как плети. Когда-то он верил и надеялся, что рано или поздно сможет ходить. Но с каждым месяцем надежда становилась все меньше и меньше, а теперь вообще куда-то улетучилась.
«Ну ничего, как только разберусь с этим Блиновым, уеду в Швейцарию на лечение, — решил он. — Там, говорят, хорошие клиники. Все российские бандиты поправляют здоровье именно на швейцарских курортах».
Мономах старался не думать о том, что лечение за границей стоит немалых денег, которых у него, к сожалению, не было. Во всяком случае, такой крупной суммы.
После чашечки кофе Толоконников ощутил невероятный прилив сил и мысль о неподвижных ногах больше не волновала его. Он переключился совершенно на иные вопросы — как там Леха и его подопечная? Живы ли они? И где вообще их прячет Блинов?
«Да, надо срочно поговорить с соседкой Алькой… Может, эта девица что-нибудь знает? — решил он. — Хотя бы по телефону. Надеюсь, Степашкин догадался выставить у ее дома пост».
Телефон Альки он мог узнать только у Людмилы, но Мономаху страшно не хотелось звонить ей. Почему, он и сам не мог бы объяснить. Впрочем, в случае необходимости он бы обязательно связался с ней, но ему не пришлось этого делать. Когда он мыл чашку, сотовый телефон подал негромкий сигнал. Мономах резко крутанул колеса, схватил трубку и сказал:
— Я слушаю…
— Шеф, это Степашкин. Мы его засекли!
— Блинова?
— Да. В Тушино. Я сижу у него на хвосте. Звоню из машины.
От волнения у Мономаха перехватило дыхание.
— Смотри не упусти его, как в прошлый раз. Он один?
— Уже нет. Три минуты назад к нему в тачку подсели трое. Коротко стриженные парни. Двоим лет по двадцать пять, а один постарше. Похоже, бывшие спортсмены или военные. У одного из них тяжелая сумка. Машина зеленого цвета, марки «Вольво», номерной знак МОГ 35–66.
— А теперь расскажи поподробнее, как ты его вычислил.
— По наводке блатных, в кафе «Балтика». Один из наших ребят, Леня Демин, знаком с тушинской братвой. Друзья детства, и все такое прочее. Ну я его и направил к ним с фотографией. Так пацаны сразу опознали Блинова. Как-то пили вместе. По словам тушинских, у Блинова денег куры не клюют. Обычно он всем проставляет спиртное… Так вот, тушинские сказали нашему Лене, что живет Блинов в «Гостиничном дворе». Живет уже с месяц и обделывает какие-то темные делишки. Всем он представляется, как бизнесмен. К нему часто наведываются «черные» и блатные. А также бывшие «афганцы».
— Как Леня на него вышел?
— Очень просто — заглянул на кухню кафе, там у него сестра работает поваром, и увидел там этого самого Блинова.
— Где, на кухне?
— Да нет же, нет, — терпеливо пояснил Юрий Сергеевич. — Он выходил из кабинета администратора. Его машина стояла у черного входа. Леня сразу же связался со мной, и сел Блинову на хвост. Я сменил его у станции метро «Планерная». Именно там к Блинову подсели эти парни. В данный момент мы миновали кольцевую. Очень похоже на то, что двигаемся в сторону «Шереметьево».
— Плохо, если он собирается улетать…
— Послушайте, шеф, я тут кое-что вспомнил, — Степашкин перевел дыхание. — Я точно не уверен, но один из мужиков, что сидят в тачке объекта, здорово смахивает на моего бывшего сослуживца, Арсения Криволапко.
— Что за Арсений?
— Мы служили вместе в Афгане. Псих, помешанный на бомбах мгновенного и замедленного действия. Десять лет назад считался лучшим специалистом по взрывам. Правда, мне говорили, что он подорвался на собственном изобретении, но мне кажется, это враки…
— Что?!
Возглас Мономаха заставил Степашкина оборвать фразу на полуслове.
— А в чем дело?.. Что-то не так?
Час за часом Толоконников убеждал себя, что готов даже к самым худшим новостям, но сказанное Степашкиным на несколько мгновений лишило его обычного хладнокровия.
— Ты понимаешь, что это означает?! — почти закричал он. — Эти сволочи едут взрывать аэропорт!
— Аэропорт, — как эхо повторил Юрий Сергеевич и тут же встрепенулся: — Вы уверены в этом?
— Вполне, — уже более спокойно отозвался Мономах. — Думаю, у них в сумке бомба.
Он почувствовал, что погружается в вязкую, рокочущую тьму и тряхнул головой, чтобы побыстрее отогнать это неприятное ощущение.
— Так, немедленно свяжись с самыми толковыми ребятами и прикажи им от моего имени ехать в Шереметьево. Я постараюсь присоединиться к вам через полчаса. И не упускайте Блинова из вида. Ясно?
— Ясно, — как-то неуверенно согласился Степашкин. — Но может, вам не стоит приезжать? Думаете, мы сами не справимся?
— Боюсь, что нет. Блинова надо взять живым. Только он знает, где Юлия Свиридова и Дардыкин.
— А остальные?
— Их необходимо обезвредить. Только тихо, без лишней суеты.
— Может, позвонить в милицию?.. — робко предложил Степашкин. — Пусть вышлют отряд быстрого реагирования.
— Не надо. Это мое дело, и я доведу его до конца. А эти парни в форме только спугнут Блинова. Помни, он псих, и если почувствует, что капкан захлопнулся, пойдет до конца…
В следующее мгновение связь прервалась. В аппарате послышался треск, а голос Юрия Сергеевича пропал. Мономах нервно забарабанил костяшками пальцев по своему сотовому, но это не помогло. От отчаяния Сергей Толоконников заскрипел зубами и бросил трубку на кухонный столик.
«Я должен быть там, должен… Я должен прийти к ним на помощь. Только я сумею остановить Блинова. Я буду говорить с ним на языке, понятном только мне и ему. Ведь и на мне лежит часть вины за то, что Блинов стал таким. Он меня выслушает и обязательно сделает так, как я прошу. Если только за эти два года он не совершил решающий шаг через границу. Границу, за которой царит безумие, ненависть, насилие и месть».
Часть третья
Глава 1
Комната была маленькой и узкой, размером пять на два. С внешним миром ее соединяло квадратное окошко, заклеенное пожелтевшими газетами. В углу узкая и ржавая кровать, на ней грязный матрас. На этом грязном матрасе и пришел в себя Леха Дардыкин. Он приподнял веки и посмотрел на потолок в рыжих пятнах. Перед глазами появились багровые круги, и он вновь закрыл их.
