— Но зачем они набирают в свою организацию сумасшедших? — удивился начальник следственной лаборатории.
— Им нужны и такие люди. Говорков — потенциальный смертник, а на репутации самой организации это никак не отразится. Наоборот, после завершения этой акции, их будут бояться еще сильнее. Они готовы пожертвовать своими людьми ради собственной репутации.
— Неужели вы думаете, что Говорков не соображает, на что идет? — вновь подал голос криминалист.
— Соображает. Но он одержим какой-то маниакальной идеей и уверен, что поступает правильно.
— Каким бы он не был идиотом, и как бы ему не вправляли мозги его боссы, он не может не знать, что за такой поступок его по головке не погладят. Он взял в заложники детей! Пусть даже и «новых русских», но в чем виноваты бедные крошки?
— Правильно, ни в чем. Допустим, что захват детей не что иное, как отвлекающий маневр. А настоящий удар они нанесут совершенно в ином месте. Например, взорвут гостиницу.
— Но ведь насчет «Будапешта» нас предупредили, — вставил зам.
Полковник хмуро кивнул.
— Да, но взрыв может произойти не в одиннадцать, а в десять. Или не в «Будапеште», а рядом. Точно такая же ситуация произошла с Лужниками. Тогда погиб банкир Цаплин… Мне позвонили и предупредили о готовящемся теракте. Я предпринял все необходимые меры, но… Затем история с Шереметьево. Надеюсь, все помнят случай с будильником в сумке. Когда по тревоге было поднято не одно отделение милиции.
Кто-то негромко хихикнул, но оборвал смех на полуслове, заметив, что полковник не настроен шутить.
— Видимо, в последний момент бандиты решили, что подложить бомбу в зал ожидания аэропорта слишком сложно и рискованно, — продолжил свои рассуждения Токарев. — Так оно и есть — в Шереметьево находится специальная группа выпускников школы ФСБ. Уверен, именно из-за этого бандиты и переменили свои планы… Тут кто-то высказывал вслух предположение, что в гостинице нет никакого взрывного устройства. Считаю, что искать логику в действиях преступников, значит, терять время. Нет никакой гарантии, что во время эвакуации гостиница не взлетит на воздух. Именно поэтому я предлагаю ускорить вывод людей из «Будапешта».
Токарев встал, тем самым давая понять, что совещание окончено. Сам же он собирался немедленно отправиться на проспект Мира и лично проконтролировать ситуацию с заложниками. Конечно, это считалось плохим тоном, и для Токарева могло обернуться катастрофой. Руководитель такого ранга должен был находиться в кабинете, отдавать приказы и получать донесения. Но Токарев не мог усидеть на одном месте, он хотел действовать и принимать решения на месте.
Через полчаса полковник уже находился на проспекте Мира, в квадрате оцепления. Он грузно выбрался из машины и, заметив майора Рябцева, заспешил к нему. Майор встретил Токарева на удивление прохладно. Словно надоевшую до чертиков любовницу. Но это было вполне объяснимо — ответственный за операцию Рябцев воспринял появление Токарева вполне однозначно: если полковник приехал сюда, значит, не доверяет.
В двух словах Рябцев сообщил, что ситуация существенно не изменилась. Группа захвата давно на месте, а террорист по-прежнему не подает никаких признаков жизни. Все в полной растерянности, так как с начала захвата заложников прошел уже ровно час.
— Он не выдвигает никаких требований, и никого не подпускает к себе ближе, чем на двадцать метров, — лениво и вроде бы неохотно проговорил Рябцев.
— То есть, как «не подпускает»?
— Открывает прицельный огонь.
— Есть жертвы?
— Пока нет. Но это настораживает. Если верить его характеристикам, то Говорков — прекрасный стрелок. Скорее всего, он промахнулся случайно.
— В кого он стрелял?
— Какой-то бомж вынырнул из подвала близлежащего здания. Говорков дважды нажал на курок, но не попал.
— А где сестра Говоркова?
— Она в милицейской машине.
— Пойду, поговорю с ней, — сказал Токарев.
Ему показалось, что майор вздохнул с облегчением. Полковник жестом приказал своему шоферу оставаться на месте, а сам направился на поиски сестры террориста.
Милицейский газик стоял метрах в двадцати от оцепленной территории. Рядом с машиной покуривали двое — сержант милиции и парень в камуфляжной форме. Заметив, что к ним направляется полковник, ребята выбросили недокуренные сигареты и вытянулись по стойке смирно.
«Узнали черти, — подумал Токарев. — Хоть я в гражданской одежде, а все равно узнали…»
— Ну, как дела? — бодрым голосом спросил он, подходя поближе. — Все в норме?
Сержант пожал плечами, дескать, какие могут быть дела, когда тут такое творится. Спецназовец, ничего не ответив, натянул на лицо темную маску, поправил автомат и торопливо отошел в сторону.
В этот момент в окошке машины промелькнуло бледное женское лицо.
«Людмила Блинова», — догадался Токарев и, открыв дверцу автомобиля, забрался в салон.
Сестра террориста, сидевшая между двумя милиционерами, не произвела на полковника никакого впечатления — ни хорошего, ни плохого. Возможно потому, что была не слишком красива. Пепельные, гладко зачесанные волосы, абсолютно правильные черты лица, высокий лоб. И никакой изюминки и внутреннего обаяния. Такую встретишь на улице, не заметишь и пройдешь мимо.
— Здравствуйте, Людмила, — вежливо поздоровался Токарев и протянул руку. Пожав холодные, безжизненные пальцы женщины, представился и показал удостоверение: — Меня зовут Всеволод Андреевич Токарев, полковник ФСБ…
— Очень приятно, — отозвалась Блинова тусклым голосом. Документ полковника не произвел на нее никакого впечатления.
— Не хотите прогуляться со мной на свежем воздухе?
— А можно?
— Конечно, — Токарев помог женщине выбраться из машины и, взяв за локоть, повел вдоль домов, к свежевыкрашенной скамейке.
Со стороны детского садика не доносилось ни звука, однако Людмила все время тревожно поглядывала туда. Токарев молча обдумывал, с чего начать разговор. Он надеялся, что Людмила, сама того не ведая, знает о деятельности Говоркова гораздо больше, чем думает. Все-таки, он прожил у нее целый месяц.
— Вы хотите расспросить меня о брате? — голос Блиновой сорвался, а на глазах появились слезы. — Но ведь я уже все рассказала… Разве я могла подумать, что Семка способен на такое? Я и сейчас не верю…
— Успокойтесь, — Токарев положил свою широкую ладонь на руку женщины. — Постарайтесь собраться с мыслями и взять себя в руки. Вас предупредили, что может понадобиться ваша помощь?
— Да… Предупредили… Но он меня не послушается. Он вообще никогда никого не слушался. Всегда поступал по своему. Только один человек имел на Семку влияние.
— А где сейчас находится этот человек? — осторожно уточнил полковник. — Не бойтесь, скажите. Ситуация может выйти из-под контроля, и тогда нам придется срочно разыскивать этого человека.
