Полозков выдержал и это откровенное оскорбление, но поклялся, что больше никому не позволит издеваться над собой. Поскольку во дворе никто не знал о его клятве, сдержать данное себе слово стоило Андрею Маленькому немалых жертв. Но отступать было некуда.
Его жизнь превратилась в самый настоящий боевик. Полозкову пришлось даже покруче, чем Брюсу Ли и Ван Даму. В общей сложности, за три года он провел около сотни боев. И не киношных, а самых настоящих, где кровь за кровь, зуб за зуб. И в конце концов вышел победителем из этой схватки. Теперь местная шпана боялась даже косо взглянуть в его сторону. Дружить с ним было престижно. А слова «я все Андрюхе расскажу» стали самой страшной угрозой. Но Андрей Маленький, считавший себя кем-то вроде Робина Гуда, старался пользоваться своей силой только в крайних ситуациях, когда иного выхода уже не было.
Его жизнь изменилась на все сто. В секцию дзюдо Андрея на этот раз приняли с распростертыми объятиями, а уже через месяц он стал лидером в своей группе. Потом районный чемпионат, городской, республиканский… Возможно, он стал бы и чемпионом России, если бы не решил вновь круто изменить свою судьбу. Не успел он прослужить и месяца на сверхсрочной, как состоялась беседа с представителем ФСБ, которая закончилась предложением заняться серьезным и благородным делом. Полозков, будучи по жизни Робин Гудом, естественно, не смог отказаться. И если прежде прилюдное мордобитие на ковре казалось ему совершенно бессмысленным занятием, теперь он был твердо уверен, что его талант нашел достойное применение…
С огромным Заводчиковым, Андреем Большим, он встретился в первый день занятий в спецшколе. И поскольку в группе было всего двое борцов, они просто не могли не подружиться. В то же время парни были полными противоположностями не только в смысле внешних данных, но и личностных качеств. Однако наблюдавший за борцами инструктор почему-то решил, что из этих ребят может получиться хорошо слаженный дуэт. И он оказался прав. В экстремально боевой ситуации КПД такого союза превосходил показатели четырех произвольно взятых сотрудников.
Не удивительно, что и на свое первое боевое задание Большой и Маленький Андреи отправились вместе.
Но если раньше между борцами было полное взаимопонимание, то после стычки в Химках их отношения стали более, чем холодными. И хотя все знали, что рано или поздно друзья помирятся, никто из Андреев не хотел делать первый шаг.
И поэтому Полозкову не оставалось ничего другого, как попридержать при себе все свои опасения и молча отправиться к Кричевскому.
Приказчиков знал, что в цоколе при входе должны были находиться люди из охраны аэропорта. Он видел, как несколько часов назад двое в гражданском спускались по лестнице. Заметил он и то, что пиджаки этих парней были слегка оттопырены.
— Все в норме. Это свои, — прозвучал тогда в микродинамике голос Кричевского, который, судя по всему, видел, как внимательно следит за перемещением незнакомцев Андрей.
«Сомневаюсь, что майор пустил их в аппаратную… — заключил Маленький и, спрыгнув с последней ступеньки, замер, прислушиваясь к едва слышным шорохам, доносившимся из коридора. — Но куда, в таком случае, они подевались?»
— Эй, служба! — позвал Маленький, но ответа не последовало.
Тогда Андрей сделал несколько шагов вперед и вновь застыл на месте. В коридоре было пустынно и тихо. Он прошел метров десять, потом еще столько же, но тревога не покидала его. Неожиданно на полу, примерно в метре от себя он увидел небольшое, темное пятно. Присев и дотронувшись до него пальцами, Маленький понял, что это кровь. Резко вскочив, он выхватил из кобуры пистолет и спустил предохранитель. Держа его на вытянутой руке, медленно двинулся вперед.
Внезапно мрачную тишину прорезал отдаленный хлопок выстрела. За ним последовало еще два, а потом прогремела автоматная очередь.
«Это в аппаратной!» — догадался Маленький и со всех ног бросился туда.
Неожиданно в коридоре вновь стало тихо. Эта тишина слегка отрезвила Маленького, и он притормозил, поняв, что несется навстречу своей смерти.
«Александр Матросов хренов!» — отругал он себя и, укрываясь за выступами стены, мелкими перебежками стал приближаться к аппаратной.
— Майор! — решив перестраховаться, позвал он.
— Да, — прохрипел динамик.
— Что там у вас?
Но ответа не последовало. Внезапно, впереди, метрах в десяти от Маленького мелькнула тень. Мелькнула и исчезла в лабиринте коридора.
— Вижу объект! — не медля, сообщил Андрей. — Движется со стороны «аппаратной».
— Преследуй!
Маленький рванулся вперед, притормозив у самого поворота, и осторожно выглянул из-за края стены. Коридор был пуст, только дверь туалета слегка покачивалась.
— Значит, противник там, — заключил Маленький и переместился к уборной.
Выждав мгновение, Андрей резко рванул на себя дверь и прыжком заскочил внутрь. Внезапно прямо в лицо ударила струя белого дыма. Сделав несколько выстрелов наугад, Маленький попытался осмотреться, но мешала пелена сгущавшегося тумана. Андрей почувствовал едкий запах иприта.
«Я ничего не вижу…» — с досадой подумал он и, держа пистолет в вытянутой руке, стал отступать.
Но позади оказалась не дверь, а стена. Услышав приближающиеся шаги, Андрей сделал несколько выстрелов по движущейся мишени, но по звуку упавшей на пол облицовочной плитки понял, что промахнулся. Отшвырнув в сторону пистолет и приняв боевую стойку, он с вызовом проговорил:
— Ну, может, попробуем по-мужски — один на один? Или ты сдрейфил?
Ответа не последовало…
— Что, козел, слабо?! — заорал Андрей Маленький и закашлялся.
Мгновение, и он почувствовал, как холодное, стальное лезвие входит в его грудь…
По мнению руководства спецшколы ФСБ Андрей Большой обладал одним неоспоримым преимуществом перед своими товарищами. Он все понимал буквально и действовал соответствующим образом. В двадцатые, тридцатые и прочие последовавшие за ними десятилетия такие люди были золотым фондом страны. Но в девяностых они как будто повымирали, хотя служба безопасности нуждалась в них, как никогда. «Сказано — сделано» — эти нехитрые слова в полной мере характеризовали Андрея Большого. В спецшколе все считали его чем-то вроде вездехода или танка, вслед за которым можно со спокойной душой осваивать просторы тайги или идти в бой. И это мнение было вполне обоснованным. Например, во время учебных захватов он, в отличии от остальных, не искал надежного укрытия, из-за которого можно было совершить неожиданный бросок, а грудью шел на врага.
Возможно поэтому полторы недели бессмысленного торчания в аэропорту стали для него куда большей трагедией, чем для кого другого из команды. Враг, в понимании Большого, должен был сидеть в окопе напротив и показывать дули или постреливать из автомата. Иного противника он не признавал. Возможно поэтому все переговоры, которые он слышал по рации на протяжении последнего получаса, не имели для него никакого значения. Даже странные реплики друга не насторожили Большого. Но зато, когда в динамике раздался треск, в котором четко угадывались выстрелы, Андрей со всех ног бросился к лестнице, ведущей в цоколь.
