— Ответ — выполнял задания ФСБ.
Мономах с сомнением покачал головой.
— Раньше я придерживался такой же версии. Меня сбило с толку то, что Блинов поменял внешность, а такой экзекуции обычно подвергали специальных агентов. Теперь я думаю несколько иначе. Скорее всего, Блинов не связан с ФСБ, а создание банды армейцев — его личная инициатива.
— Ну и что?
— А то, что приехав в Москву, Блинов начинает действовать в открытую — трясти богатых людей, вымогая у них деньги. За это он обещает ни много ни мало — безопасность. Думаю, многие просто отмахнулись от такого предложения и поплатились за это собственной жизнью. Чтобы доказать всем свое превосходство над остальными бандитскими группировками, Блинов решается на ряд терактов. Часть из них удалось предотвратить не без нашей помощи. Например, если бы не наши охранники, аэропорт взлетел бы на воздух…
— Так это была не «утка»? — удивился Дардыкин. — Не бред умирающего?
— Нет. Как-нибудь на досуге я тебе все расскажу, а сейчас давай вернемся к Блинову… В его команде или законченные негодяи, помешанные на бабках, или фанатичные психи, как например, Говорков. Ну, это тот идиот, который захватил детей на проспекте Мира. Скорее всего, его не интересуют деньги. Просто Блинову удалось внушить Говоркову, что своими действиями тот поможет навести порядок в стране — пенсионерам выплатят пенсии за счет коммерческих структур и прочую чушь. Если перед тобой шизофреник с больным воображением, то сделать это не трудно.
— А Юлия? При чем здесь она?
— Вначале я считал, что она — несчастная женщина, против своей воли втянутая в эту грязную игру, но теперь думаю иначе. Скорее всего, она с самого начала знала о деятельности своего любовника и всячески поддерживала его стремления разбогатеть. Любыми доступными средствами. Эта сладкая парочка негодяев продумала все до мелочей. И взрыв в аэропорту, и захват малышей, и убийства банкира и депутата — все останется на их совести.
— Почему останется?
— Да потому, что Блинов, собрав дань, улетел в Германию, оставив своих бойцов с носом. Вот так-то, Дардыкин!
Несколько секунд Леха сидел молча, уставившись на свои ботинки. Затем тряхнул головой и спросил:
— А Юлия?
— Юлия?.. — на мгновение Мономах задумался. — Уверен, что изуродованный труп Свиридовой скоро найдут на каком-нибудь кладбище или в Москве-реке. Ее, конечно, опознают, похоронят, а следствие по ее делу будет прекращено за недостаточностью улик.
— Думаешь, Блинов избавится от своей сообщницы?
— Господи, какой ты наивный! — рассмеялся Мономах. — Женщина, выловленная в реке, будет не Юлия, а какая-нибудь несчастная глупышка, телосложением, цветом волос напоминающая Свиридову. Может быть, не только телосложением, а еще и особыми приметами — родинкой, шрамом… Ну, ты понимаешь, что я имею ввиду. А остальные члены банды, обозленные предательством главаря, устроят в столице настоящую бойню. Но это уже не мое дело… Пусть этим занимается ФСБ.
— Неужели все так плохо? — расстроился Леха.
Не ответив на вопрос, Мономах вновь принялся рисовать на листке бумаги.
— В этой истории есть только одно темное пятно, которое меня здорово волнует — зачем Свиридова обратилась в наше агентство? — вдруг сказал он.
Леха пожал плечами и неуверенно предположил:
— Может, чтобы обеспечить себе алиби?.. Ведь рано или поздно будет найдено ее тело. Ну, не ее тело, а ее двойника… Следовательно, выйдут и на нас. А мы слово в слово повторим ту историю, которую она нам рассказала… Ну, про депутата Волкова, про Блинова, про то, как Свиридова стала жертвой интриг своего любовника. В конце концов все решат, что он ее и убил.
— Хорошая мысль! — похвалил Мономах. — Но неправильная.
— Почему?
— Она ведь не знала, что после выстрела ты потеряешь память. И даже не могла предположить такое!
Мономах улыбнулся и, закрыв глаза, откинулся на спинку коляски.
— Не вижу связи, — сухо отчеканил Дардыкин.
— А связь вот в чем — Юлия стреляла в упор, значит, ей было наплевать на собственную безопасность, а значит, и на свое алиби. Она хотела тебя нейтрализовать. На время, разумеется… Ну-ка, напомни мне, что сказали тебе эти уголовники.
Леха на мгновение закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться.
— Барин приказал им обработать меня по полной программе, — медленно начал он. — Я должен был тебе звякнуть и назначить встречу, на которой тебя собирались убить. Они что-то болтали о выкупе, но это, по-моему, бабушкины сказки!
Мономах задумчиво потер подбородок и покачал головой.
— Все это как-то несерьезно… Чушь собачья! Зачем им убивать меня? Мне кажется, Блинов хотел встретиться со мной лично и поговорить. Возможно, предложить войти в долю?.. Он наверняка знал, что у меня в агентстве работают специалисты на все руки. Чувствуется, у него серьезные проблемы с кадрами…
Мономах не успел договорить свою мысль до конца, как дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился полковник Токарев в сопровождении двух мужчин. Позади непрошеных гостей маячила растерянная секретарша, которая пыталась что-то сказать.
— Здравствуйте, полковник, — вежливо поздоровался Мономах. — Неужели соскучились?
— Нет, Сергей, — в голосе Токарева чувствовались усталость и разочарования. — Я по делу.
Он прошел на середину кабинета. Спутники полковника последовали за ним, словно были связаны с Токаревым невидимой нитью.
— Толоконников Сергей Владимирович?.. Тысяча девятьсот шестьдесят шестого года рождения, русский, ранее не судимый, бывший майор войск специального назначения? — спросил высокий, полный мужчина с пронзительным взглядом. Он стоял справа от Токарева.
— Да, — кивнул Мономах, — русский, майор и все такое прочее… Простите, с кем имею честь разговаривать?
— Следователь прокуратуры Бабакин, — отчеканил высокий и монотонно продолжил: — Вы обвиняетесь по семьдесят седьмой статье Уголовного кодекса — организация вооруженных банд с целью нападения на государственные или общественные предприятия, учреждения, организации либо на отдельных лиц… Предусмотренное наказание по этой статье — лишение свободы, сроком до пятнадцати лет или смертная казнь с конфискацией имущества.
Мономах спокойно выслушал это нелепое обвинение и, повернувшись к полковнику Токареву, спросил:
— В чем конкретно вы меня обвиняете?
— Послушайте, Мономах, хватит валять дурака, — устало отозвался тот. — Один раз вам удалось меня провести, надеюсь, больше не получится. Чистосердечное признание и ваше состояние здоровья, надеюсь, как-то повлияет на вынесенный приговор.
— Может, подскажете, в чем я должен признаваться? — с издевкой поинтересовался Толоконников.
На этот раз Толоконникову ответил следователь Бабакин.
