Она оказалась права. Троллейбусы и вправду куда симпатичней... Что из того, что сейчас Илья везет ее, как когда-то обещал, на новой иномарке, ведь все их счастье осталось в том «троллейбусном» прошлом! Теперь между ними разлом в семь лет и ее замужество. О том, что у него самого есть Лена, Шахов как будто забыл. Но хорошо помнил, что у Вари имеется любимый мужчина, о котором она говорила с такой нежностью и светом в глазах.
Нет больше того, что когда-то их связывало, делало беззаботными и счастливыми. Ничего нет.
Ему вдруг стало так горько, как бывало иногда пасмурным осенним днем – горько от запаха опавшей листвы и дыма костров. Горько, как от разлуки, у которой полынный вкус. Сейчас он отвезет Варю к метро, а дальше... А дальше она вернется в свою жизнь – войдет во двор своего дома, по привычке поднимет голову, отыскивая взглядом желтое от зажженного света окно, улыбнется, увидев маячащий в нем силуэт того, кто ее ждет. Поднимется на свой этаж, войдет в дверь и попадет в объятия любимого мужчины. И они сядут ужинать вместе, и на Варьке будет надет какой-нибудь домашний костюм, не новый, но очень удобный. И она, накалывая на вилку кусочки котлеты или зачерпывая ложкой суп, примется рассказывать любимому мужчине о том, как прошел ее день. Об опыте, о гранте, который то ли получат, то ли нет, о мышиной возне в коллективе, о пробах, которые она брала сегодня. И, может быть, упомянет вскользь о нем, Илье, без называния имени, под безликим определением «один знакомый»...
– Илья, ты чего? – вдруг услышал он голос Варвары и от неожиданности вздрогнул. – Задремал? Зеленый уже!
И вправду, задумавшись, Илья не заметил, как переключился сигнал светофора с красного на зеленый, а он все еще продолжал стоять, и сзади нетерпеливо сигналили. Видимо, эти сердитые гудки и разбудили Варьку. Или она не спала?
Он тронул машину с места и, старательно не глядя на девушку из опасений, что она по его лицу прочитает то сокровенное, о чем он сейчас думал, спросил:
– Выспалась?
– Да я и не спала. Так, задремала чуть-чуть... Вчера с работы поздно вернулась, потом дома еще половину ночи за компьютером провела – статью дописывала, рано встала...
– Варвара, а живешь ты когда? – сочувственно спросил Илья.
– В каком смысле?
– В самом прямом. Когда ты живешь? Или у тебя только работа?
Он почему-то начал злиться.
– Мне нравится моя жизнь, – четко произнесла она и сердито покосилась в его сторону. – Меня в ней все устраивает.
Слово «все» было произнесено с нажимом, будто камень в огород Ильи, которого в его-то жизни много что не устраивало.
Он проглотил и это. Как проглотил раньше и «мужа», и нежность в ее глазах, когда она говорила о другом мужчине. Промолчал, сделал вид, что его не касается. Его действительно не должна касаться личная жизнь Варвары. Так Шахов и подумал, а вслух неожиданно брякнул:
– Варь, а давай покатаемся на троллейбусе?
Она вытаращила на него глаза. Он и сам уже понял, что его предложение нелогично, неуместно и смешно. Говорят же: «слово – не воробей», но Илья и не догадывался, что и мысли тоже такие... летучие: не успел подумать, а она уже выпорхнула, повиснув в воздухе нелепыми и смешными словами.
– На троллейбусе? – усмехнулась Варя. Усмехнулась с таким значением, что и тени сомнения не оставалось в том, что она поняла истинный смысл его предложения. – Илья, ну в самом деле, какие троллейбусы сейчас?
Она выделила голосом последнее слово. Сейчас – это сейчас, это настоящее. А поездки на троллейбусе давно остались в прошлом. Илье почему-то подумалось, что Варино прошлое уже давно съели лангольеры – «монстры» из одноименного романа Стивена Кинга, питающиеся прошлым. А вот до его они так и не добрались. И осталось оно, это прожитое время, подобно старой мебели в закрытом чулане, рассыхается, темнеет, растрескивается, но не исчезает. И выбросить рука не поднимается.
От ответа его избавил звонок мобильного. Илья выудил из кармана телефон и увидел высветившееся на экране имя Лены. Вот надо же, как не вовремя!
– Да? – устало произнес он.
Излишне устало, чтобы Лена поняла, что ему сейчас не до долгих разговоров.
– Ты где? – спросила она, не поздоровавшись.
– В дороге. Возвращаюсь из Подмосковья. У меня тут... дело было.
Лене не понравилось, что у него было какое-то «дело» в Подмосковье, о котором он ее не предупредил. «Дело» – безликое слово, оно может скрывать что угодно. Развлечения, личные встречи, свидания. Лена что-то недовольно сказала, Илья вновь поморщился и на секунду отстранил телефон от уха. Это заметила Варя и, отворачиваясь к окну, красноречиво, всепонимающе улыбнулась.
– Лена, я сейчас за рулем, мне неудобно говорить. Я приеду и тебе перезвоню, – перебил девушку Илья. Отключив телефон, он небрежно сунул его обратно в карман.
– Не ласков ты с ней, – прокомментировала Варя, все так же глядя в окно.
«А тебе какое дело?» – чуть не огрызнулся он. Но прикусил язык. Злился он не столько на Лену и на ее «неуместный» звонок и даже не на Варвару, которая на его нелепое предложение про троллейбус отреагировала ожидаемо – насмешкой, а на себя. За то, что не смог эту ситуацию с троллейбусом обернуть в шутку, а принял серьезно, и обиделся, и расстроился.
– Илья, не сердись, – вдруг мягко сказала Варя, поворачиваясь к нему и трогая его за руку, лежащую на рычаге переключения скоростей.
Пальцы у нее оказались теплыми. И это мимолетное касание погасило его раздражение, будто выплеснувшаяся в огонь вода – быстро и неожиданно. Он мотнул головой, показывая, что не сердится. Варя расслабленно улыбнулась.
– Что ты думаешь об этих пятнах? – спросил он, чтобы что-то сказать. Не молчать, не гонять в голове мысли о Варьке.
– А что я могу о них думать? Сделаю анализ, будет видно. А пока ничего не могу сказать.
– А если думать без «пробирок»? Если допустить, что появление этих пятен нельзя объяснить с научной точки зрения?
– Илья, я всему стараюсь найти именно рациональное, материальное объяснение, – усмехнулась она. – Ты, наверное, забыл, какая я зануда. Мне все явления нужно подвести под химическую формулу. А если они не подводятся, то это не значит, что у них «ненаучная» природа. Для меня это означает то, что моих знаний, а может, и не только моих, еще недостаточно для таких объяснений. Не открыт элемент, не выведена формула, не проведена реакция. Прости уж, я мыслю узко, но я не могу по-другому.
– А я хочу испробовать все возможности.
– И что собираешься делать?
Варя глянула на него чуть насмешливо и сделала брови домиком, как всегда, когда чему-то не верила, хотя честно пыталась поверить. При этом ее лицо принимало такое забавное выражение, что Илья не мог сердиться на девушку.
– Помнишь, я тебе рассказывал, что читал о подобном случае в Испании?
