За неделю, что они провели на море, Мышонок заметно окреп, его впалые щеки округлились, бледные скулы тронул легкий загар, а в шоколадных глазах появился блеск. И Диана, глядя на маленького сына, испытывала прилив необъятного счастья. Такой счастливой она, пожалуй, еще никогда не была. Даже с Германом. Это было другое счастье. И другая любовь – полная, крепкая, разрушить которую невозможно. Материнская любовь тверже гранита, необъятней моря, сильней ураганов, жарче солнца и долговечнее скал.
Диана снова откинулась на спину и закрыла глаза...
Беспокойство вытолкнуло ее из дремы, будто из-под колес мчавшегося на нее поезда. Диана резко открыла глаза и села.
– Мышь?
Ребенка рядом не было.
– Мишка, Мышь? – позвала Диана в нарастающей тревоге. Вскочила на ноги и заметалась по безлюдной бухте. – Мышь, Мышь, Мишка!
Никто не отзывался. Только лениво выплескивались на берег морские волны. А Диане вдруг показалось, что море сыто облизывается.
Страшная догадка вырвалась звериным криком. Диана бросилась к воде, спотыкаясь о гальку, сбивая о камни босые пальцы. Вырвать, отнять у моря самое дорогое, похищенное так варварски. Любимое море, ласковое море сразу превратилось в ненавистного монстра, предателя, которое сладкими нашептываниями усыпило ее бдительность ради того, чтобы отнять драгоценное.
– Мышь!
Подняв фонтан брызг, Диана ринулась в воду, даже не почувствовав ее холода. Ее жгло изнутри отчаяние и решимость.
– Проклятое! Проклятая! – кричала она, выныривая на поверхность, переводя дыхание и вновь погружаясь в холодные волны. – Верни мне его, верни!
Она обращалась одновременно и к морю, и к прабабке.
Внезапно Диана почувствовала, что ее обхватили за талию чьи-то руки. Не маленькие детские, а крепкие, решительные. Мгновение спустя девушку подняли над водой, встряхнули, как котенка, перекинули, как мешок, через плечо и понесли куда-то. К берегу.
Диана не сразу осознала, что случилось, почему море вдруг оказалось внизу, а она сама – будто парит над ним. А когда поняла, задрыгала ногами, заколотила кулаками по чьей-то спине.
– Пустите! У меня сын... Мой сын утонуууууул!
Последнее слово прозвучало воем.
– Сумасшедшая дамочка. Это вы сейчас чуть не утонули!
Ее наконец усадили на гальку. На плечи уютно опустилось большое махровое полотенце, в которое Диана тут же завернулась. Ее колотило от холода и от нервного потрясения.
– Вон ваш сын. Стоит, глазами хлопает, не понимая, почему его мамаша с воплями, перепугавшими всех местных чаек, плещется в ледяных волнах.
– Где?!
Диана резко обернулась и действительно увидела переминающегося с одной босой ножки на другую смущенного Мышонка.
– Я камешек искал. Для тебя, мама, – пробормотал сын и робко протянул ей ручонку, в раскрытой ладошке которой действительно лежал круглый голыш.
– Вот видите, как просто. Ребенок искал камешек, чтобы сделать своей маме подарок.
Диана наконец подняла глаза на говорившего. И первое, что увидела, – широкую белозубую улыбку на загорелом лице с белесыми бровями и такими же вылинявшими на солнце ресницами.
– Меня Владимиром зовут, – присел перед ней на корточки мужчина. На вид ему было лет тридцать пять, хотя, возможно, это густой загар прибавлял ему возраста.
Диана молча кивнула. И мужчина, поняв, что знакомство не состоится, со вздохом поднялся на ноги.
– Ладно, мамаша. В следующий раз лучше следите за ребенком.
Диана опять молча кивнула и крепче прижала к себе Мышонка.
– Хотел пригласить вас на ужин, но не буду навязчивым. Всего доброго! Надеюсь, мы еще увидимся.
В глазах песочного цвета промелькнули смешинки. Мужчина шутливо отсалютовал мальчику, развернулся и пошел прочь.
– Подождите! – с опозданием прокричала ему в спину Диана.
Владимир остановился и оглянулся через плечо.
– Меня зовут Диана. Спасибо вам. И... давайте вместе поужинаем!
