— Прости! Прости! — Софи вспыхнула. — Меня, собственно, еще ни разу на руках не носили.
— Так уж и ни разу? — скептично поднял бровь Джон.
— Нет! Я не знаю, как это…
Она осеклась, потому что Джон в один миг подхватил ее на руки и прижал к себе. Софи, потеряв опору, почувствовала себя странно зависимой и уязвимой.
— Ты лукавишь или же людская память еще короче, чем я думал.
— О чем ты? — Софи поняла, что ее дыхание сбилось от волнения.
— Я носил тебя на руках.
— Когда?
— Не единожды. Но иногда ты была одурманена грезой, а иногда слишком напугана или расстроена. Должно быть, поэтому и не запомнила.
Джон медленно пошел в сторону спален. Сердце Софи загрохотало в груди. Боже, она совсем не так это себе представляла. Она думала, что она будет соблазнять Джона, а тут выходит, что это она трясется и нервничает.
«Ну ничего, ничего, — подумала Софи с остервенением. — Вот закончится этот романтизм и как дело дойдет до дела, явно он будет тем, кто будет смущаться»
Джон нес ее по тихому темному дому. Софи чувствовала, как в его груди взволнованно стучит сердце. Сама же она болтала босыми ногами, запутавшимися в складках нарядного платья.
Вся эта романтика смущала ее до нельзя. Ей было бы куда проще, если бы они просто завалились на диван и сделали это, задыхаясь в жадных поцелуях и неловко выпутываясь из одежды. А все эти церемониальные одевания-раздевания, омовения, кушанья и вина…
Софи вздохнула, прижалась к теплой груди Джона и закрыла глаза.
Ладно… пусть, раз уж ему хочется. В конце концов, он эльф и представлял себе это как-то так. А ей ведь не сложно, правда?
Джон донес ее до своей спальни и осторожно посадил на краешек постели.
— Я наберу ванну. — Сказал он, сглотнув.
Софи деланно бодро улыбнулась и кивнула.
— Ага.
Джон посмотрел на нее сверкающим взглядом и зашел в ванную. Дверь он лишь прикрыл, и Софи могла слышать, как он открыл вентили, и вода шумным потоком хлынула в ванну. От нервозности Софи принялась ковырять вышивку на животе.
Минуты тянулись мучительно. Джон все не выходил, и Софи начала не на шутку нервничать. От мысли, что Джон будет ее купать, становилось не по себе. От такой заботы Софи сама себе казалась очень маленькой и хрупкой, словно ребенок. И, с одной стороны, это было очень приятно, а, с другой, ей было страшновато поддаться этому чувству. Она ведь всю жизнь старалась быть самостоятельной и сильной девушкой. А тут…
Наконец от ее кручения один из янтарей оторвался и отскочил.
— Тц! — Софи, скривившись, вскочила с кровати. — Проклятье!
Теперь на платье торчала нитка, а камень и вовсе валялся где-то под кроватью Джона. Софи встала на колени, приподняла покрывало и заглянула под кровать. Предсказуемо в темноте она не смогла увидеть крохотный камушек.
— Да чтоб тебя! — в сердцах прошептала она.
— Софи?..
Она быстро выпрямилась, сев на колени.
— Да?
Джон вышел из ванны и глядел на нее удивленно. Он снял жакет, расшнуровал ворот и закатал рукава рубашки. От влажного воздуха ванной тонкий лен неприлично облепил его тело. Софи нервно облизала губы.
— Уронила камень… оторвался от вышивки.
Джон подошел, взял ее за руки и осторожно поднял. Софи нервно оправила платье.
Джон задумчиво поглядел на ее живот, где торчала нитка, и отсутствовал в ровном рисунке один из камней.
— Ничего страшного. Ланира поправит.
— Да, конечно, — тут же поддакнула Софи.
Джон осторожно потянул ее за руку, и Софи, сглотнув, пошла за ним в ванную.
— Боже, это так странно. — Прошептала она.
Джон усмехнулся.
— Если бы ты видела свое лицо. Такая мелочь и так тебя смущает. Ты ведь… когда ты хотела быть вместе как люди, ты ведь знала, что я увижу тебя… всю. И тебя это не смущало.
— Но не так. Я думала, что… это будет более по ходу дела. Не так торжественно.
Они вошли в ванную. Вода источала легкий ненавязчивый аромат цветов, по поверхности плыла неплотная пена. На бортике ванной горела пара изящных свечек.
Софи нежно улыбнулась Джону. Старался ведь, сделал все красиво. В запотевшем зеркале едва отражались их силуэты.
— Но для меня это торжественно, — сказал Джон. — Впервые увидеть тебя обнаженную. — Джон сглотнул, и дыхание его сбилось. — Признаться, мне до сих пор не верится, что это сейчас произойдет. В любую секунду я жду, что ты откажешься.
Софи повернулась и закрыла за ними дверь ванной.
— Так теплее будет. — Пояснила она. — И я не откажусь. Я… я хочу быть с тобой.
Джон нежно посмотрел на нее и загадочно улыбнулся. Софи смущенно отвела глаза.
На крышке унитаза лежал сверток, перевязанный красной лентой.
— А это что?
— Это для тебя. Твой ночной наряд.
— Красный шелк?
— Да.
— Хорошо. Все по традициям. — Софи нервно заломила пальцы.
Джон вздохнул и положил руки на ее плечи. Руки у него были теплые, но подрагивали от волнения. Софи от этого немного пришла в себя. Ну что она так нервничает? У нее-то это, по крайней мере, не в первые, а Джон ведь девственник. Софи вздохнула и посмотрела Джону в лицо. Он гипнотизировал лиф ее платья. Конец тесьмы был убран внутрь, и чтобы его достать, нужно было фактически забраться пальцами к Софи в декольте. Она прикусила губу и осторожно достала завязки сама. Джон глянул на нее и как будто вздохнул с облегчением.
Он осторожно взял концы тесьмы и стал распутывать бантик.
Сердце Софи заколотилось как сумасшедшее. Она стояла, с трудом держа себя в руках. Джон медленно, петелька за петелькой, вытягивал тесьму. Конец становился все длиннее, а Джон, казалось, никуда не спешил. Он неторопливо, сантиметр за сантиметром, вытягивал узкую зеленую ленту, с наслаждением наблюдая, как расходятся края платья. Когда Джон добрался до живота, тесьма удлинилась настолько, что каждая петля в его руках стала невыносимо долгой. Глаза Джона зажглись мрачной искрой, он несколько раз чувственно облизал губы.
— Что у вас за фетиш на эту тесьму? — прошептала Софи не в силах смолчать.
От возбуждения ее едва не бил озноб.
— Это… очень личное. — Прошептал Джон. — Мы не позволяем распускать тесьму никому, кроме… — Тесьма с тихим шорохом выскальзывала из петель. — Кроме любимых…
Под платьем на ней было белье, сшитое Ланирой. Джон отстраненно глядел только на тесьму в своих пальцах. Медленно вытащил ее из платья полностью и намотал на свое запястье. Софи стояла, едва дыша. Края лифа только слегка разошлись, но от мысли, что вот сейчас Джон протянет руки и снимет с нее платье, у Софи подкашивались коленки.
