— Разве эльф не может быть другом?
— Я уже в этом не уверена, — прошептала Софи, и слезы снова застлали ей глаза.
— Ох, малыш, малыш. — Он притянул ее к себе и поцеловал в макушку. — Я знал многих людей и многих эльфов. Кто-то всегда ненавидит друг друга, но что испытывать тебе — тебе и решать. Можешь ненавидеть нас всех, можешь попытаться понять. Можешь выдать голову Джона людям, а можешь прожить с ним всю свою жизнь в любви. Выбирай.
— Разве он оставил мне выбор? — Софи открыла глаза и увидела, как ее слезы капают Нилану на жакет.
— Могу представить, что он тебе наговорил сегодня. — Нилан усмехнулся. — И он упрям. Но знаешь, с тобой он все-таки был очень мягок. Ты могла бы вернуть его расположение.
Софи отстранилась и снова высморкалась в платок.
— Я не смогу ему простить. И остаться безучастной не смогу. Мне жаль, Нилан, но вам и правда лучше сторожить меня. Или убить.
— Джон не лишил тебя жизни сегодня, не лишит и впредь. Ты ведь понимаешь это?
— Зато Кайране может.
— Конечно. — Нилан хмыкнул. — Для него ты — смертная помеха. Но и он не убил тебя.
— Лишь потому, что Рош затеял слушание в Кайрине.
— Или потому, что ты, какая бы ты ни была, все еще Госпожа Сердца Шахране.
— Он ударил меня, — горько усмехнулась Софи.
Нилан пораженно отстранился.
— Я не верю, — сказал он серьезно.
Софи повернулась и показала ему скулу. Нилан внимательно посмотрел.
— Это невозможно. Эльтан не мог. Он никогда не поднимал руку на женщину. Никогда. Ни разу. Даже на войне.
— А я вот удостоилась.
— Что ты ему сказала?
— Что я — Госпожа Сердца Шахране.
Нилан пораженно моргнул и вдруг усмехнулся.
— Знаешь, я начинаю подозревать, что он привязан к Джону куда сильнее, чем хочет показать.
— Он забавно это выражает, — Софи со вздохом отстранилась от Нилана.
— Что ты будешь делать?
— А ты бы что сделал?
— Все, что в моих силах.
— На ваше счастье сил у меня не много.
— Время покажет. И все же подумай. Ступив на этот путь, обратной дороги не будет. Подумай как следует, Софи.
— А вы подумали, что станет с моим народом, Нилан? Люди ведь… мы не всегда поступаем красиво. Что будет с женщинами, мужчинами, которые сохранят способность к деторождению? Их ведь наверняка сделают заложниками этих самых способностей.
— Это не наше дело. Люди могут творить друг с другом все что угодно. Лишь бы не путались под ногами у нас.
Нилан встал и оправил жакет.
— Если бы ты спросила моего совета — я бы сказал забыть все это. Ты жива и молода, наслаждайся. Это не будет длиться вечно.
— Спасибо за совет.=, — Софи улыбнулась.
Нилан вышел за дверь. Софи проводила его взглядом. Ей нравился Нилан и в его словах, конечно, была горькая правда. Но еще правда была у Софи в сердце — она не имела права просто позволить им сотворить такое со своим народом.
Она отстраненно подняла руку и провела пальцем по шее, представляя, как Эльтан одним взмахом меча отсекает ей голову. Она вспомнила, как тело круглолицего мужчины грузно упало на пол, как кровь, журча, выплескивалась на ковер. И она закончит так?
Мурашки побежали по коже. Она не хотела умирать. Не хотела. Софи прикусила губу. Но теперь на свою беду она знала, за что бывает умереть не жалко.
— Я всего лишь девчонка, — прошептала она с улыбкой.
Ну что она может? Куда ей тягаться с такими мастодонтами, как Эльтан да Джон? Они воины, им убить ее ничего не стоит. А она что может? Она просто девчонка, одна одинешенька…
«Глупая девочка».
Софи прострелило искрой воспоминания. Рош! Да, она глупая девочка… но она не одна. У нее есть куча сторонников! Софи в Сиршаллене почти забыла о том, что там далеко есть огромное количество людей. И все они будут на ее стороне. И если она вовремя успеет предупредить, они смогу что-то придумать. Люди всегда могли что-то придумать, если брались за дело вместе. Разве Джон не сказал ей, что этот вирус разработали люди? Раз смогли сделать, значит, смогут и остановить! И все что ей нужно — это найти способ предупредить. Как-то передать информацию Лейну, или Рошу, или…
Только вот… что тогда будет с эльфами? Что будет с Эльтаном? С Ниланом? Что будет с Сиршалленом? И главное — что будет с Джоном?
«Лишь бы не путались под ногами» — эхом отдались слова Нилана.
— Они сами это выбрали, — прошептала Софи. Она сжала маленькие кулачки на коленях и слепо поглядело в пространство. — Что посеешь, то и пожнешь.
Софи вспомнила бледные губы Джона, как он улыбался ей, как впервые поцеловал, как ласкал ее и как отдал ей сердце на сторожевой площадке.
«Твои слезы ранят меня…»
Она заплакала.
— Я не хочу этого… Не хочу… — Просипела Софи. — Почему это происходит со мной?!
Она не чувствовала, что предала Джона разговаривая с Лейном, не чувствовала, что предала, препираясь с Эльтаном.
Но сейчас она предавала. Сидя в одиночестве на тахте в его гостиной. Гадая, как именно она-таки сможет предупредить людей о грозящей опасности. На ее груди звезда отливала серебром. Джон сказал, что звезда больше не ее. Что она недостойна…
Недостойна?
Софи жестко усмехнулась. Теперь эта звезда стала ее тюрьмой, ведь госпожу сердца не отправят в Кайрин. Какой же дурой она была! Какой несусветной дурой!
Софи вцепилась в волосы, раскачиваясь как лунатик.
— Что мне делать, что мне делать? — шептала она в ужасе.
Закрыть глаза снова и притворится, что она ничего не знает? Джон простит, они снова будут вместе. Софи вспомнила, как ночью он нежно прикусывал ее за ушко и как сегодня сказал что она ханти. Она сможет вернуть все. Сможет снова быть с ним и…
Софи горестно застонала.
Нет, не сможет. Никогда уже не сможет быть с ним так, как была вчера ночью. Джон сказал, что у них будет три рассвета, и он был прав.
Того Джона больше не существовало. То была лишь греза, лишь образ, что она вообразила, надев на Линара славный костюм героя своих девичьих грез. Но он не был таким, и ткань затрещала и порвалась.
Софи встала и пошла по дому. Она зашла в библиотеку и провела пальцами по стопке журналов. Коснулась письменного стола. Ей хотелось коснутся вещей Линара, почувствовать его реальность, узнать того, кто жил в этом доме на самом деле, а не того, кем он притворялся ради нее.
Софи зашла в его спальню. Возле постели в углу так и валялись книги. Софи села на пол и открыла первую сверху. Это была поэзия на людском. Софи пролистала несколько страниц и увидела заложенный уголок. Она прочла:
