Как она оказалась втянута в такой кошмар? И главное — что ей делать?
Сосед доел, звякнула пустая посуда.
Софи прилегла на койку, укрылась колючим одеялом и замерла.
Она лежала и не могла до конца поверить и осознать, что же с ней произошло. А главное — что ей делать?
Рассказать все — казалось отличной идеей. Выложить все, до последних подробностей и попроситься домой — именно это ей хотелось сделать. Ну неужели обещание практически незнакомцу стоит таких страданий? А если ее и в правду засудят ни за что?
Бред! Не могут они это сделать. Там снаружи осталась ее семья, ее друзья и знакомые. Ее хватятся и найдут. А найдут ли?..
Софи зажмурилась от страха.
Наверное именно на это рассчитывал этот скользкий Рош. Что посадит ее в камеру, напугает и все выведает. И пока у него получалось отлично. Какая же я трусиха! — мысленно воскликнула Софи. Ладно, в конце концов, ногти ей еще никто не вырывал, и уличить ее во лжи они не смогут. Никто не сможет доказать никаких ее связей с Джоном, потому что их не было. А за совместную поездку в такси никого не могут посадить на двадцать лет. Это нонсенс!
Но то, что она была в камере, не смотря на все логичные законные доводы, весомо убавляло ее энтузиазм.
Интересно, если бы Джон оказался на ее месте, он бы нарушил обещание? Софи читала, что эльфы очень ценят свое слово, что данная клятва священна, а нарушать слово — против эльфийских lin’ya. Но она-то живет не по эльфийским законам, и сидеть в камере из-за такой ерунды…
«Ваши клятвы не то, что наши…»
«Да уж, жить по эльфийским законам не слишком-то просто» — подумала Софи. Ей всегда нравились полные достоинств и благородства эльфийские правила: плати добром за добро, держи свое слово, служи верно. И сами эльфы, живущие по ним, казались такими же — благородными сверхлюдьми. Софи всегда хотелось равняться на них, как на старший, более мудрый и чистый народ. Да вот только оказалось, что это не так-то просто.
Сколько прошло времени, Софи не знала. У нее не было часов, а окон в этом подземелье не наблюдалось.
Один раз она услышала журчание, а потом звук спускаемой в унитазе воды и в ярости накрылась одеялом с головой. Мерзость какая!
Через целую вечность, как показалось Софи, снова звякнула задвижка, и пришел Фил.
— Ужин! — объявил он.
В соседней камере зашевелился мужчина.
— Ну а вы, принцесса? Голодаете или как? — Фил подошел к ее решетке.
— Или как. — Буркнула Софи. Она и в правду проголодалась.
Она встала, взяла поднос и съела тарелку супа и хлеб. Выпила морс.
— А воды можно? — Спросила она Фила, который слонялся по коридору, ожидая, когда можно будет забрать посуду.
— Сколько угодно. Сейчас принесу.
Снова лязг, потом опять, и Фил вернулся с пластиковой бутылкой на полтора литра полной воды.
— Держи, пей на здоровье.
— Спасибо. — Угрюмо поблагодарила Софи.
Софи смотрела, как он ходит по коридору, и не могла понять своих ощущений. После долгих часов в тесной камере его свобода и безделье казались ей чем-то невообразимым. Что же чувствуют люди, просидев в такой камере годы? — задалась она вопросом.
Фил забрал посуду.
— Там, на верхней, есть еще одно одеяло. — Кивнул он на кровать. — Ночью тут конечно холодновато.
Софи чуть не разрыдалась от мысли, что ей придется провести тут ночь.
— Прислали распоряжения насчет тебя. Пять дней. М-да, чем-то ты старику Рошу насолила. Обычно он после первого допроса на сутки отправляет, знаешь ли.
— Пять дней!… А что потом?
— Потом снова к нему, а по итогам… ну как пойдет. Будешь умницей — сюда не вернешься.
— Мне же на работу нужно. Дайте хоть позвонить! — Возмутилась Софи. — Это незаконно.
— Эх, святая наивность. Ты хоть представляешь, куда ты попала, девочка?
— В какое-то жуткое ведомство, где о конституционных правах, похоже, не слышали! — Софи снова чуть не расплакалась
Фил рассмеялся, как и мужчина в соседней камере. Тот так прямо загоготал.
— Это ты в точку попала, малыш. — Раздалось от соседа.
— Ох уж мне эти студентки. — Фил заглянул в соседнюю камеру, очевидно, ему было видно Джона. — Все всё знают о своих правах, но что-то об обязанностях не думают, да?
— Ты зануда, Фил, — продолжал смеяться сосед.
— Да уж, какой есть. — Фил ушел, унося посуду.
Софи побродила по камере, слушая, как сосед напевает себе под нос, ворочаясь на койке. Но как бы Софи не злилась на все происходящее и на Фила, в частности, его советом насчет второго одеяла она все-таки воспользовалась. Стащила его сверху и бросила на свою койку.
Спать в одежде было неудобно, и Софи опасливо косясь на видеокамеру, что глядела прямо на нее, сняла туфли, колготки и куртку. Представив, как парни смотрят в мониторы и отпускают мерзкие шуточки, она, не сняв больше ничего, забралась под два одеяла и заснула на холодной жесткой койке.
Софи проснулась от грохота. Что-то тяжелое упало на пол в коридоре.
Она задубела и совсем мало поспала, поэтому глаза были мутные. Она не сразу проморгалась.
На полу в коридоре что-то лежало… что-то…
Софи задохнулась. На полу были чьи-то ноги.
Софи не видела всего тела, но ноги, судя по комплекции, принадлежали Филу. Значит, Фил лежал на полу рядом с соседней камерой, а ей были видны лишь штанины его синих форменных брюк да коричневые ботинки.
Софи испугалась. Что происходит? Может быть, ее сосед решил-таки сбежать? И что он сделал с Филом? Оглушил?
Тут она услышала лязг двери соседней камеры.
— Вы идиоты. — Сказал ее сосед, и его голос звенел от ярости.
— Я ожидал благодарности, а получаю это? — ответил кто-то.
— У меня еще был шанс, а теперь все… Вся моя работа загублена.
— Ждать дальше было бессмысленно. — Ответил третий голос, и Софи он показался смутно знакомым.
— Все забрали?
— Все. Время дорого.
Софи замерла, вцепившись в одеяло.
— А там?
— Что там?
— Девчонка.
Сердце Софи ушло в пятки. Она лежала, чуть не с головой накрывшись одеялом, и ничто в жизни еще не пугало ее так сильно как неподвижные ноги Фила на полу коридора и эти отрывистые негромкие голоса.
Напротив ее камеры, переступив через Фила, появился мужчина. Он был одет в военную черную форму с жилетом и кучей карманов, лицо полностью закрыто маской из плотной черной ткани, и даже на глазах были надеты темные сноубордические очки.
