Нилан отбросил журнал, сел и начал уплетать ломтики один за другим.
— Восхитительно. Я сегодня не в состоянии готовить, а Финар обо мне, конечно же, не подумал. — Нилан самым варварским образом облизал пальцы.
— Ты, наверное, готовишь не хуже? — Софи зачерпнула кашу ложкой. — Ты же шеф-повар кажется.
— Как будто у меня есть выбор.
— Разве у тебя нет своего распорядителя дома, как Финар?
— Глупая смертная дева! — В сердцах продекламировал Нилан в лучших традициях театральной пьесы и снова растянулся на тахте. — Такого распорядителя дома, как Финар, во всем мире больше нет. А у меня нет никакого. Никто в своем уме не захочет мне служить.
— Найми домработницу. Есть же тут люди…
— Люди в Сиршаллене пользуются тем почетом и привилегиями, какими обладают их господа. Эльфы, то есть. Даже люди не пойдут служить мне, ведь тогда мой позор станет их позором.
— М-да… — Софи прожевала кусочек яблока. — Кругом одни lin’yarr. И как меня угораздило познакомиться с такими эльфами?
— Но-но! — Нилан поднял палец. Сегодня он был таким странным, слегка капризным, словно ребенок, и в тоже время очень измученным. — Ты знакома с Синаем — образцом эльфийских добродетелей.
— Да уж! — Фыркнула Софи. — Из всех мне особенно нравится его доброта и душевность.
— Он добр… насколько это возможно для эльфа, который не может нарушать наши законы… то есть не слишком, — закончил Нилан и перевернулся на бок, лицом к Софи. Глаза были закрыты. Под голову он подсунул крохотную диванную подушечку.
— Может, тебе поспать? Выглядишь не очень.
— Я и пытаюсь. Ты мешаешь, — проворчал он.
— Так иди и ляг в спальне.
— Предлагаешь мне расположится на постели Шахране или сразу на твоей? Не знаю даже, за что он быстрее снесет мне голову.
— Что за глупости…
— Не глупости, — пробормотал Нилан.
— Тогда иди домой.
— Не могу. Я слаб после «грезы». А тут безопаснее всего в этом городе.
— Почему? Потому что это дом Джона?
Нилан фыркнул.
— Да что им этот твой Джон. Из-за Финара, конечно же. Он же почитаемый герой. И он Распорядитель этого дома, а значит его защитник. Ни один эльф в Сиршаллене не тронет и волоса на человеке в этом доме. Ведь это будет оскорблением Финару. Посмевшему, Кайране самолично руку отсечет.
— О! — Софи удивленно присвистнула. — Нилан… а я могу спросить?
— А я могу ответить «нет», любопытное человеческое дитя?
— Ну, можешь, конечно… — грустно вздохнула Софи.
Несколько секунд стояла тишина.
— Ну? — проворчал Нилан, не открывая глаз.
— Эльтан вчера… — Софи замешкалась на мгновение. — Он упомянул вчера, что у них с Джоном была сестра.
Нилан приоткрыл глаза, но посмотрел на пол, а не на Софи.
— И?
— Я хотела спросить… о ней.
— Она умерла задолго до рождения Джона. Он не знал ее. — Отрезал Нилан и поглядел на Софи воспаленными красными глазами. — Почему ты спрашиваешь?
Софи замешкалась.
— Я… наверное, просто так.
— Любопытно? — Спросил Нилан, и в голосе ей послышалась недобрая нотка.
— Я живу в мире, о котором ничего не знаю, среди эльфов, про которых ничего не знаю. Считаешь это недостойным — хотеть узнать хоть что-то? — обиделась Софи.
Нилан снова закрыл глаза.
— Ее звали Сильвин. Владыки любили ее больше жизни. Эльтан боготворил ее. Все эльфы ее любили.
— А ты знал ее?
Нилан, пытаясь устроиться поудобнее, взбил подушку.
— Какой она была? — Софи отложила недоеденную кашу.
Нилан приоткрыл воспаленные глаза.
— Не могу тебе сказать. Нет таких слов ни в одном языке мира, чтобы описать ее. Говорили, что Эльтан взял внешнюю красоту всех эльфов, а Сильвин воплотила всю красоту их душ. И, как и со всеми добрыми созданиями, судьба была жестока с ней.
Софи подождала, но Нилан ничего не добавил.
Софи снова взяла свою тарелку. Она помнила, что именно сказал Эльтан про смерть их с Джоном сестры. Ее, кажется, обезглавили люди, но спрашивать об этом показалось Софи слишком жестоким. Нилан и так был мрачнее тучи.
— Прости меня. Не стоило мне спрашивать. Все это… не мое дело. — Смущенно пробормотала Софи.
— Ты — Госпожа Сердца Шахране. Рано или поздно ты бы узнала о ней. Странно, что это рассказал тебе Эльтан. Он не говорит о ней ни с кем. Боль утраты всегда была для него слишком сильной. Он очень любил ее.
— Джона он так не любит, правда? — хмыкнула Софи.
— Кто знает. Кайране пережил за свою жизнь много потерь, сердце его очерствело… Так говорят о нем, верить или нет — сама решай. — Нилан странно хмыкнул и вдруг добавил. — Он всегда любил красоту и окружал себя ею. Окружает и сейчас, даже если любить уже не способен. Постоянство в его природе. О да, даже если завтра небо рухнет, Эльтан будет верен себе до конца, так почему… — Задумчиво сказал Нилан и вдруг посмотрел на Софи, и перевел тему. — О ком еще он говорил с тобой?
— О Джоне.
— И? Что он сказал о нем?
Софи смущенно отставила тарелку.
— Не слишком приятные вещи, — скривилась она.
— Могу представить… — вздохнул Нилан. — В любом случае, говорить о Сильвин с Джоном не советую. Одна из тем, которая ему будет не слишком приятна.
— Но… он ведь не знал ее, — удивилась Софи.
— Вот именно. Как и многое другое, она ушла из нашего мира раньше, чем Джон родился на свет. И это всегда болезненно для него. Он молод и рожден слишком поздно, чтобы понять каков был мир раньше.
«Я застал лишь руины и пепел…» — вспомнила Софи слова Джона.
— Он грустит из-за этого, правда? — Софи горестно вздохнула.
— Грустит? Я бы не назвал его чувства грустью. У тебя есть братья или сестры? — спросил Нилан.
— Нет.
— У меня есть брат. Или лучше сказать был. Сейчас он не назовет меня своим братом.
— Из-за… из-за этого твоего вселенского позора, о котором мне нельзя спрашивать?
— Да… В мире людей я почти забыл все это. — Нилан поглядел в окно. — Там так просто слиться с толпой, почувствовать себя как все. В какой-то момент я даже перестал думать как эльф — настолько я привык. Нарушение lin’ya стали казаться глупостью, ерундой. И вот я снова здесь и снова презираем за то, что люди уже позабыли бы давным-давно. Но не эльфы, о нет. У эльфов очень хорошая память. — Нилан холодно усмехнулся. — Людям следовало подумать об этом, начиная с нами войну.
