– Разве я принуждал тебя? – Линар возмущенно вскинул брови.
– Нет. Сегодня нет, но…
– Но ты считаешь, что я способен на это в будущем?
– А ты не способен?
Линар нахмурился и осторожно отстранился. Он отбросил одеяло и сел на краю кровати, свесив ноги на пол. Он был обнажен, как и Софи. Спина его змеилась старыми шрамами, отросшие волосы в растрепанной косе, взлохматились.
– Я не знаю, я уже боюсь давать клятвы. Что если я их нарушу? Моя любовь к тебе растет с каждым днем. От мыслей, что ты оставишь меня, я теряю разум. А то, что мы делим ложе, делает тебя еще ближе, еще… необходимее. Как мне познать радость снова, если ты покинешь меня? Никак, – он говорил, отвернувшись, сжав руки в кулаки. – А если радости не будет никогда больше, что бы ты отдала за продление своего счастья? Я уже удерживаю тебя в Сиршаллене против твоей воли. Прошлой зимой я поклялся бы на крови, что никогда не стану удерживать смертную деву в своем доме. Что будет со мной летом? Через пять зим? Даже ты, моя госпожа, боишься, что я не справлюсь с собой.
Софи смотрела на его ссутулившуюся спину, и ей стало стыдно за свои слова. Ведь Джон никогда не был с ней груб или жесток. Всегда она знала от него только ласку, и вот один раз он оступился, когда она сама бросила ему такие обидные слова, и что же?
– Прости, пожалуйста, прости, – она робко коснулась его спины. – Я так не думаю. Я боюсь этого, но я знаю, что ты никогда меня не обидишь. Просто ты иногда… не контролируешь себя. Как вчера.
– Мне стыдно вспоминать об этом. Человеческая кровь во мне кипит, и я теряю разум. Эльф никогда бы не сделал больно своей госпоже. Никогда. Ни-ко-гда. А я сделал. Во что я превращаюсь, Софи?
Он в ужасе вцепился в свои волосы, и уперся локтями в колени.
Софи прижалась к нему, обняла со спины и нежно поцеловала в плечо.
– Не надо, Джон. Ничего страшного не произошло. Мы просто поругались и вспылили. Люди ссорятся…
– Люди… – сказал он презрительно. – Но не эльфы.
Софи закрыла глаза, уткнувшись лбом ему в плечо.
– Ты ведь тоже человек, Джон
– Ты даже имя мое произносить не желаешь! – глухо сказал он. – Настолько я ужасен в твоих глазах?
– Да плевать мне на имя! – взорвалась Софи. – Но на остальное не плевать! Тебе это имя вручили как приз за уничтожение всех людей. Поэтому я ненавижу его! Да, ненавижу! Ненавижу, ненавижу! – Софи в ярости толкнула его в спину и встала с постели.
– Софи!
– Хватит с меня! – в панике воскликнула она. Она вскочила совершенно обнаженная и потянула одеяло, чтобы в него закутаться. – Не хочу я ничего! Ничего не хочу и не желаю знать! – паника охватила ее всю. Что она наделала? Что натворила? Отдалась ему, убийце всех людей на земле! Стала его шлюхой, постельной смертной девкой. – О, Господи! Господи, что я натворила!
Линар подошел и попытался придержать ее за плечи. Софи в ужасе отпрянула.
– Не трогай меня!
Он остолбенел. На скулах заиграли желваки, брови сурово сдвинулись.
– Что случилось? Я не понимаю!
Губы Софи позорно задрожали. Она прошла по комнате туда и сюда, наступая на одеяло и спотыкаясь через шаг.
– Софи! Поговори со мной, умоляю!
– Господи, господи, что я за человек, что я натворила… Как я могла, как?!
Линар поймал ее и осторожно придержал за плечи.
– Я знаю, каково это! Я знаю, что ты чувствуешь.
Софи, дрожа, смотрела на него, и понятия не имела, что она чувствует. Ее захватил отчаянный испуг и паника. В глазах стояли слезы.
– Ты должна ненавидеть меня, потому что так велит твоя верность народу. Ты – человек, и должна желать мне смерти. Но ты не желаешь. И я в твоем сердце. – Софи сглотнула слезы, затаив дыхание. – Страх парализует тебя, и стыд жжет тебя, но ты не можешь противиться своему сердцу. Я знаю, каково это. Ведь я чувствую тоже самое, Софи!
Софи сглотнула и выдохнула.
– Да… ты прав. Мне стыдно. Я должна была… не знаю, что я должна была. Перерезать тебе горло во сне или что-то еще. Выпрыгнуть с балкона, прежде чем позволить себя коснуться. Так ведь было бы правильно, да? Так надо было сделать. Так почему я не сделала? – Она утерла слезы. – Что за я за человек, Джон? Я ужасный, ужасный человек!
– Лишь потому, что любишь меня?
– Да, поэтому. Этого достаточно. Потому что ты… Ты все разрушил!
Он притянул ее к себе, и Софи позволила себя обнять. Она сцепила руки у него на талии, положила голову на плечо и медленно и глубоко вдохнула его запах. Любимый запах. Все в нем было любимым. Теплые, крепкие, совершенно людские руки, шрамы, что сеткой попадались под пальцами, когда она гладила его поясницу, светлые волосы, выбившиеся из косы, и щекотавшие ей щеку. Софи чуть не расплакалась снова от осознания, что действительно любит его. Вот его, Линара Сиршалленского. Эльфа-полукровку, что начал четвертую войну между эльфами и людьми.
– Мне сказали отдать твою голову, – сказал он. – В тот день, когда ты говорила с Лейном, и Эльтан нашел тебя и остановил. Мне сказали – предательство смертной нельзя прощать. Бешеная собака, что кусает хозяина, заслужила клинок. Что ты теперь знаешь все и опасна для любого из народа. А я не смог. Я убил бы любого, или умер бы сам, сражаясь с тем, кто поднял на тебя меч. Я убил бы эльфа ради смертной девы. Ты хоть можешь представить, как позорно моя любовь к тебе выглядит в глазах моих сородичей? Сколько смешков и порицания я услышал, когда ты надела венец на то празднество? Наверное, в вашем мире, это было бы равносильно желанию назвать спутницей собаку.
– О… да, точно, я же дворняга, ко всему прочему, – усмехнулась Софи.
– Я знаю, как это страшно, Софи, как оглушающее, мучительно стыдно. Но ведь это так. Мы любим друг друга. Можно расстаться, притвориться, что все умерло, что сердца наши превратились в камень. Жить в боли и страдании, пока смерть не утешит нас. Найти других, попытаться воссоздать то, что было между нами. Сравнивать, подгонять, убеждать себя в правильности своего выбора, а ночами видеть друг друга во сне. Ты этого желаешь? Это сделает тебя хорошим человеком, а меня достойным эльфом? Мы станем такими, какими должны, а цена – всего лишь все то счастье, которое мы могли бы разделить. Ты хочешь принести его в жертву? Стать достойной…
– Но ты-то принес в жертву наше счастье, разве нет? – Софи сказала это без злости, с тихой унылой тоской. – Владыка дал тебе выбор. И ты выбрал.
Линар умолк. Тяжело вздохнул.
– Да. Я выбрал. И теперь хочу, чтобы ты осталась со мной как ханти, потому что большего я дать не могу. Но я клянусь, что буду обращаться с тобой, как с госпожой моего сердца. Что ты будешь жить в роскоши и почете, пусть и не все эльфы будут его оказывать.
Софи отстранилась, подошла к постели и забралась на нее, закутавшись в одеяло. Свернулась в клубок.
