— Ну что, я так полагаю — мы наткнулись на весьма скверную новость, — проговорил Неверов.
Тяжелое молчание было очень красноречивым ответом на эти слова.
— Думаешь, это должно означать какую-то особенную каверзу? — спросила майор Крамник.
— Думаю, да. Артем, скажи: Покровский ведь в «General Demolition» работал не на подхвате?
— Ясное дело! У него в подчинении была команда профессионалов, ну и сам он занимался не только работой на местности, но еще и проектной частью работ. То есть составлял подробные планы того, куда и сколько закладывать взрывчатки в здания, которые предполагается обрушивать.
— Думаешь, такого человека будут привлекать для осуществления какой-то рядовой акции? — иронично спросил майор Неверов.
— А ведь его никто не увольнял. Он просто объявил руководству, что уходит. Мотивировал тем, что ему надо вернуться зачем-то в Россию. Упоминал вскользь что-то о больных родственниках.
— Выдумка? — спросил Клим.
— Пока не знаем, — пожала плечами Ольга, — но уже проверяем. Результат будет в ближайшие пару-тройку часов. Но мне почему-то кажется, что дело не в родственниках. Просто кто-то предложил Покровскому очень неплохие деньги, чтобы тот бросил свою текущую работу…
— Есть какие-нибудь характеристики на Покровского вообще? Хоть какой-то его психологический портрет? Мне очень интересно, каким способом его подписали на это дело. Ладно, если это деньги, но, может быть, есть и какая-то идейная подоплека…
— Разбираемся, — кивнула Ольга. — Запросили характеристики по бывшему месту службы Покровского, буквально в это время наши люди разговаривают с теми его бывшими сослуживцами, которых мы сумели найти… Через них же надеемся выйти на каких-нибудь друзей и знакомых Покровского.
— Хорошо, — одобрительно сказал Клим. — Мне бы хотелось получить копию информации. Чтобы не бегать сюда к вам постоянно.
— А что, к нам заходить уже и неприятно? — усмехнулась Ольга.
— Да что ж ты такое говоришь! — притворно всполошился Клим. — Конечно, я всегда рад к вам зайти. А если бы я еще и курил, так вообще счастье было бы непередаваемое: здесь никотина столько, что лошадь должна порваться пополам по линии позвоночника.
Слышавшие дружно прыснули. Неверов присоединился ко всеобщему веселью. Артем вдруг хлопнул себя по нагрудному карману, вытащил из него сотовый телефон с мигающим экраном и удивленно уставился на высветившийся номер.
— Из Америки… Минутку, я сейчас… — И он выскочил из комнаты, чтобы не мешал шум.
За пять минут, пока его не было, Ольга успела распечатать бумаги с информацией по американскому прошлому Григория Покровского и отдала их Неверову.
Гвоздев вернулся, грохнулся на свой стул и сказал:
— Это уже не на бумаге, но для нас сойдет. Значит, вот какая штука. Мой приятель из корпоративной безопасности, чисто в качестве бонуса, докладывает: он решил, что раз уж приехал в «General Demolition», то можно поговорить и с бывшей бригадой Покровского.
— А что это твой кореш такую активность проявляет? — удивился Неверов. — Ему что, заняться больше нечем?
Гвоздев усмехнулся и ответил:
— По большому счету, есть. Но он мотивировал свою поездку служебными делами и фактически устроил себе дополнительный выходной день. Ну и заодно нам пользу принес.
— Ладно, черт с ними, с мотивами, — махнул рукой Клим. — Так что выяснилось из беседы с коллегами?
— Мутный тип — вот наиболее точное определение. Вечно себе на уме, вечно сторонился всех. Но это списывали больше на то, что ему было трудно ассимилироваться. Покровский испытывал какие-то затруднения в изучении английского языка. Говорят, даже обращался по этому поводу к психологу.
— Жаль, нам это никак не пригодится, — вздохнул Неверов.
— Короче, впечатление о нем сложилось не самое приятное. И говорят, за деньги он мог сделать то, на что другие бы так запросто не решились. Например, у фирмы был контракт на ликвидацию аварийного особняка в Нью-Орлеане. А особнячок-то был каким-то памятником архитектуры колониального периода. По этому поводу была поднята нешуточная вонь, и добрую неделю никто из «General Demolition» не решался эту домину грохнуть. Там в придачу постоянно околачивался народ из фонда защиты памятников старины. А тому толстосуму, который купил землю и хотел сносить особняк, почему-то очень надо было его поскорее сковырнуть. И он сумел договориться с Покровским. Приплатил ему неплохое бабло, тот ночью проник в особняк и ювелирно сложил его. Говорят, пикетчики, которые ночевали в палатках около здания, аж обделались от неожиданности.
Неверов не выдержал — расхохотался. Да уж, поступок Григория Покровского вписывался в стереотипный образ поведения русского человека. Недаром на Западе русских опасаются.
— Короче, за деньги он способен если не на нарушения закона, то уж точно на поступки наперекор обществу, — констатировал Клим. — Значит, будем исходить из соображения, что Покровский не идейный террорист, а профессионал. Этот вариант хуже для нас, потому что профессионалы внимательнее и спокойнее, они не склонны к безрассудным действиям. Так что, ребята, у нас с вами чем дальше — тем больше проблем!
— Мог бы и не напоминать, — вздохнула Ольга.
Клим развел руками и вышел из комнаты. Воздух коридора показался ему очень свежим…
Глава 7
Историческая справка
Покровский собор был построен в 1555–1560 годах по приказу Ивана Грозного в память о взятии Казани и победе над Казанским ханством. Существует несколько версий о создателях собора. По одной из версий, архитектором был известный псковский мастер Постник Яковлев по прозвищу Барма. По другой, широко известной версии, Барма и Постник — два разных архитектора, оба участвовавших в строительстве. Но эта версия ныне устарела. По третьей версии, собор был построен неизвестным западноевропейским мастером (предположительно итальянцем, как и ранее — значительная часть сооружений Московского Кремля). Отсюда столь неповторимый стиль, сочетающий в себе традиции как русского зодчества, так и европейской архитектуры эпохи Возрождения, но эта версия так и не нашла никакого подтверждения. Согласно легенде, архитектор (архитекторы) собора были ослеплены по приказу Ивана Грозного, чтобы они не смогли больше построить подобного храма. Однако если автором собора является Постник, то он не мог быть ослеплен, поскольку в течение нескольких лет после строительства собора участвовал в создании Казанского кремля.
В 1588 году с северо-востока к собору был пристроен придел, освященный в честь Василия Блаженного (1469–1552), мощи которого находились на месте постройки собора. Название этого придела дало собору второе, обиходное название.
К приделу Василия Блаженного примыкает придел Рождества Пресвятой Богородицы, возведенный над местом погребения блж. Иоанна Московского, где покоятся мощи Иоанна Блаженного, обретенные в 1672 году.
