Пять человек стояли на бетонной площадке три на три метра, по краям которой виднелись жалкие остатки ржавых перил. За площадкой начиналась черная бездна, в недра которой уходила хлипкая с виду металлическая лестница.
— Охренеть можно, — вырвалось у одного из спутников Ярослава. И Колесников даже не удивился столь приземленной фразе из уст ученого. Он прекрасно понимал, какое впечатление этот циклопический колодец должен производить на неподготовленного зрителя.
Ярослав подошел к краю и посветил вниз. Пронзительный луч фонаря, хорошо заметный во мраке, растекся где-то далеко внизу по чернильной воде. На глазок до ее лоснящейся поверхности было метров семьдесят.
— Не побоитесь спускаться, товарищи ученые? — иронично спросил Колесников.
Ярослав отвел взгляд от бездны, пожевал задумчиво губами и наконец ответил:
— Нет, не побоимся.
Как будто из ниоткуда, в его руке появился пистолет с глушителем. Раздалось три тихих хлопка, звякнули о бетон стреляные гильзы. Иван открыл рот, с уголка губ потекла струйка крови. Диггер уронил фонарь, пошатнулся и упал в бездну. Через несколько секунд снизу донесся громкий всплеск.
Ярослав поднял фонарь, удовлетворенно хмыкнул.
— Смотри — грохнулся, а все равно работает. Хорошая техника! — пробормотал он. — Хабар, ты точно знаешь, где искать? — спросил Ярослав у напарника.
В странной кличке он делал ударение не на втором слоге, а на первом. Белобрысый Григорий Покровский, которого активно искали оперативники и аналитики из Отдела быстрого реагирования, всегда откликался на это прозвище. Кстати, Ярослава запросто бы опознали как человека, которому Неверов дал прозвище Лаборант.
Хабар подошел к лестнице и подозвал командира. Посветив фонариком наискосок и вниз через отстойник, он выхватил из мрака площадку, похожую на ту, на которой сейчас стояли террористы. Только находилась она метров на тридцать ниже.
— А собственно, вот здесь, — ответил Покровский. — Только придется немного пошуметь.
— Угу, я в курсе. Ох, надеюсь, это нам боком не вылезет… — вздохнул Ярослав.
— Синус, да если бы у меня была возможность как-то обойтись без этого, я бы ничего не взрывал, — развел руками Хабар.
— Гриша, это я в пространство. Ладно, пойдем уже.
Ничего не скажешь, спуск был гротескным. Лестница, хоть и была еще вполне прочной, казалась чем-то едва осязаемым, чем-то вроде моста толщиной в волос, по которому правоверный мусульманин проходит после смерти, чтобы оказаться в раю. Ярослав и его помощники были битыми жизнью, опытными профессионалами. Но здесь, в этой яме, даже они ловили себя на том, что стараются держаться поближе к стенам. И никто даже не пытался это как-то исправлять, все понимали, что действительно: лучше так, чем короткий полет до жирной черной воды…
Оказавшись на второй площадке, террористы испытали нешуточное облегчение. Все-таки теперь под ногами был осязаемый бетон.
Покровский снял со спины рюкзак, вытащил из него молоток, фонендоскоп и кусок мела.
— Замолчали все! — приказал он, вставил в уши слуховые трубки, приложил наконечник к стене и стал несильно бить по ней молотком, двигая фонендоскоп туда-сюда. Время от времени он ставил на стене мелом метку. Остальные терпеливо наблюдали за его священнодействиями.
Процесс шел минут пятнадцать. Наконец Покровский вытащил фонендоскоп из ушей и удовлетворенно кивнул.
— Замурованный проем расположен вот так… — сказал он и обвел предполагаемый контур, так что получился абрис арки. — Чтобы мне его вскрыть, надо грохнуть заряды вот так… В общем, вы идите наверх, я тут пошаманю и присоединюсь.
Ярослав был командиром, но, когда речь шла о вещах профессиональных, он никогда не пытался гнуть свою линию. К тому же он тоже был грамотным подрывником и понимал, насколько сейчас важно для Покровского, чтобы никто не стоял у него над душой. Без преувеличений: работа предстояла ювелирная — надо было создать пролом в стене, но так, чтобы не обрушить замурованный проход. Трудность в том, что проход старый и неухоженный. А все сооружения, находящиеся в неблагоприятных условиях эксплуатации, ломаются с устрашающей быстротой, стоит только прекратить делать им своевременную профилактику.
Григорий появился наверху минут через двадцать. Поднес к лицу маленькую коробочку с жидкокристаллическим экраном, несколько раз нажал на кнопки и наконец выдвинул из корпуса тонкую блестящую антенну.
— Доставай расписание! — скомандовал он.
Ярослав достал. Это было расписание движения поездов метрополитена, составленное собственноручно. Найдя страницу с пятницей, Синус посмотрел на часы, на цифры и сообщил:
— Полторы минуты.
Григорий кивнул.
Время снова тянулось, как густая патока. После бесконечно долгой паузы Синус сказал:
— Поезд пошел!
Покровский нажал кнопку. Снизу негромко бабахнуло, вспышка на долю секунды выхватила из мрака стены колодца. В лица террористам пахнуло теплым воздухом. Под сводами заметалось эхо, снизу разноголосо заплескалась вода, в которую сыпались обломки.
Покровский подошел к краю колодца, посмотрел на результат своей работы. В стене зиял пролом, из которого тянуло не то дымком, не то пылью, а может, тем и другим сразу.
Когда террористы вошли в открывшийся коридор, они сразу поняли, что это сооружение построено намного раньше, чем коллектор. Стены и свод коридора были сложены из обтесанного камня, а не из кирпича и бетона. Впрочем, кирпич тоже попадался, но в виде заплаток на стенках.
Коридор оказался чертовски длинным. Причем шел он не по прямой, а с поворотами, а помимо этого — то полого уходил вниз, то поднимался вверх.
— Делаем ставки, найдется ли на пути хоть один скелет, — хихикнул террорист по имени Гена. Он был самый молодой в команде Ярослава, и ему позволялось иногда говорить глупости. Благо в остальном он был толковым, исполнительным и хладнокровным парнем.
Скелетов не нашлось. А коридор закончился резким изгибом и бревенчатой стенкой.
— Прямо в русском народном стиле, — сказал Покровский. Вытащив из рюкзака монтировку, он со всего размаха стукнул по бревнам. С глухим стуком от стены отвалился изрядный кусок — дерево сгнило до трухи, кое-как сохраняя форму только потому, что его никто не трогал. Так что Григорий, даже не прибегая к своим талантам подрывника, разнес его в щепу за несколько минут.
— Бинго! — сказал Покровский, заглянув в пролом. А потом уступил свое место остальным. И когда они заглянули — увидели каменную кладку, немыслимо старую, а также под самым сводом несколько рядов плинфы — тонкого глиняного кирпича. Луч света, направленный по разные стороны этого сооружения, являвшегося фундаментом какого-то древнего здания, стоящего наверху, отмечал, что фактически вдоль фундамента это здание можно обойти по периметру.
