— Раскопал, — кивнул Суховей. — Теперь у нас есть конкретное имя того, кто завязан на террористов. Это Артур Силантьев — секретарь Государственной думы.
— Но это ведь только одно звено, — нахмурился Волков. — Простой секретарь, как ни крути, большой выгоды от террора не получит. Он не может быть организатором.
— Я в этом совершенно уверен, — подтвердил Суховей. — И кажется, нам надо принять экстраординарные меры в его отношении.
— С каких это пор вы стали спрашивать у меня очевидные вещи? — удивился Алексей Дмитриевич. — Если этого подонка надо взять в оборот, берите и забудьте о том, что у вас могут быть какие-то проблемы. Шкура одной твари ничего не стоит, если из-за нее могут пострадать десятки ни в чем не повинных людей.
— Хорошо, Алексей Дмитриевич, мы им займемся немедленно. Но нужно сделать так, чтобы исчезновение Артура не бросилось в глаза тем, кому не следует. Иначе, боюсь, мы концов в этой истории не найдем. А я, как представитель Службы безопасности, говорю, что хотел бы как следует подрезать крылья чрезмерно активным противникам.
Президент усмехнулся.
— У меня тут сейчас через одного — противник. Сплошная пятая колонна, черт бы их всех подрал.
— Я понимаю. Но все-таки насчет Артура — может, придумать ему какую-нибудь экстренную командировку? Например, во Владивосток, авиарейсом без пересадок. Это дало бы нам достаточно времени, чтобы поговорить с ним по душам.
Президент задумался.
— Ну вообще, это не в моей юрисдикции. Он секретарь в Государственной думе.
Суховей улыбнулся и терпеливо разъяснил:
— Алексей Дмитриевич, у вас есть надежные люди в Госдуме. Поговорите с ними, намекните, что полететь должен именно Артур, причем буквально сегодня. Он, конечно, возмутится и удивится. Но зато будет очень надежная легенда относительно того, куда этот тип девался на восемь или девять часов.
— Думаете, этого времени вам хватит?
Подполковник на минуту задумался, а потом ответил:
— Это очень много времени. При грамотном подходе за восемь часов можно расколоть даже очень стойкого человека, прошедшего специальную подготовку. Вопрос в том, какие средства придется для этого применять. Я думаю, что по итогам нашей беседы Силантьев отделается легким испугом. Он не производит впечатления того, кому придется заталкивать в задницу паяльник, чтобы добиться результата… извините за грубость, Алексей Дмитриевич.
— Да не за что извиняться, Эдуард. Ты говоришь то, что думаешь, — это хорошо. Потому что я очень четко представляю себе, что такое специальные методы…
Суховей промолчал, хотя мог бы вполне заслуженно возразить Волкову, что ничего тот на самом деле не представляет. Да и не надо ему это представлять, если честно. Волков — хороший человек, насколько подобный термин подходит к главе государства. Так зачем ему лишние расстройства?
— Хорошо, — сказал Волков. — Давайте подумаем, к кому я могу обратиться с этой просьбой…
Он замолчал, перебирая на столе бумаги. Эдуарду показалось, что президент не ищет в них чего-то конкретного, а просто таким образом помогает себе сосредоточиться. Подполковник тоже сделал вид, что рассматривает что-то у себя в папке с бумагами. Президент думал минут пять, а потом спросил:
— Подполковник, что вы можете сказать о вице-спикере Антонове?
Суховей пожал плечами.
— Надежный человек. Полностью поддерживает ваш курс, причем делает это сознательно, а не по инерции, как некоторые. Не замешан ни в каких скандалах, что уже само по себе нетипично для политика. В общем, если вы хотите рекомендовать его для выполнения нашей задумки, то я целиком и полностью одобряю эту кандидатуру.
— Хорошо. Потому что я, если честно, больше никого не придумал, — развел руками президент. Но за Антонова я ручаюсь головой.
— Тогда давайте подумаем над тем, под каким предлогом мы можем Силантьева отправить в командировку.
— Сейчас посмотрю, — ответил президент. — Вы же понимаете, что срочные дела есть всегда и везде. Но вот такое, чтобы отправить в срочную командировку одного из секретарей Госдумы…
— Алексей Дмитриевич, а зачем это надо делать вам? Антонов пусть найдет причину. Надо только ему объяснить суть задачи.
Волков молча снял трубку «экстренного» телефона и набрал короткий номер. Через несколько секунд он сказал:
— Волков на проводе. Соедините меня с Иваном Ромуальдовичем.
И президент нажал кнопку громкой связи. Суховей осторожно подвинул стул поближе к президентскому столу, чтобы лучше слышать. Несмотря на техническое совершенство, правительственная связь порой выкидывала совершенно необъяснимые коленца. Как будто бы века кремлевской истории так сильно воздействовали на действительность, что даже самые высокие технологии оказывались бессильны что-то изменить. Хотя, поработав в сердце российской столицы буквально пару лет, как раз и начинаешь понимать, что, возможно, прошлое на самом деле значительно более материально, нежели принято думать.
— Добрый день, Алексей Дмитриевич, — раздался в динамике телефонного аппарата голос вице-спикера Антонова. На этот раз техника решила играть на стороне людей, и слышно было прекрасно. Более того, густой баритон Ивана Ромуальдовича звучал практически без искажений.
— Здравствуйте. У меня к вам есть срочное дело, причем достаточно щекотливого характера, — сказал президент.
— Я вас слушаю.
— Иван Ромуальдович, мне нужно, чтобы вы придумали срочную командировку для секретаря Государственной думы Артура Силантьева.
— В каком смысле — «придумал»? — удивленно спросил вице-спикер.
— В прямом. Нужно, чтобы он сегодня же убыл якобы во Владивосток по какому-то очень важному и серьезному делу. Настолько важному и срочному, чтобы ни у него, ни у кого бы то ни было не возникло подозрений, что это может быть неправдой.
— А это может быть неправдой? Хотя, наверное, вопрос риторический, раз уж вы сделали такую оговорку. Могу я узнать, зачем это нужно?
Президент вопросительно посмотрел на Суховея. Подполковник прикусил губу, немного подумал, а потом показал пальцами, что рассказать можно, но не очень много. Волков кивнул.
— Иван Ромуальдович, я могу сказать только то, что Силантьев попал в разработку Службой безопасности. Есть доказательства его причастности к серьезному преступлению. Нам нужны показания Силантьева, причем срочно. И вместе с тем нужно, чтобы его исчезновение не вызвало подозрений у преступников. Иначе, боюсь, мы их упустим. Простите, больше информации я вам дать не могу.
— Понимаю вас, — ответил Антонов. — И насколько срочно мне нужно организовать его внезапный отъезд?
— Чем скорее, тем лучше. Собственно говоря, это вопрос, вообще не терпящий отлагательства. Было бы оптимально немедленно его отправить.
