В кабинет зашел крепкий молодой человек с большой круглой головой и деревенским конопатым лицом, на котором странно смотрелись очки в тонкой оправе. Это был один из лучших штатных дознавателей Службы безопасности.
Существование таких специалистов всегда зашифровано от лишних глаз. По служебным протоколам они проходят как обычные оперативные сотрудники, причем довольно средние, чтобы не привлекать к себе внимания у разного рода проверяющих органов. В принципе, это можно понять — очень трудно объяснить образованному, интеллектуальному и высокодуховному человеку, что есть такие ситуации, когда допрос третьей степени является необходимой мерой. Современный человек немедленно поднимет шум, расскажет о том, что все люди равны, что преступники и террористы тоже имеют право на человеческое отношение к себе. В принципе, аргументы будут верными. Но человек, который всю жизнь прожил в обществе относительно законопослушных граждан, ни черта не смыслит в том, чем живет «дно» общества. Он не понимает, что туда соваться с законами высших слоев нельзя. Особенно тогда, когда речь идет о том, что из-за несвоевременных показаний могут погибнуть мирные жители.
Виктор Мантуш как раз и был специалистом по форсированной добыче информации из молчаливых персонажей. Конечно, Суховей предполагал, что Артур вовсе не окажется крепким орешком и расколется даже на простом допросе. Но человек предполагает, а бог располагает. Вдруг секретарь окажется упертым?
— Привет, Витя. Как дела?
Мантуш вздохнул и изобразил каскад жестов, которые должны были означать, что в жизни у него, пожалуй, все странно.
— Привет. Кажется, мне придется подавать на развод, — вздохнул Мантуш.
— А что такое? — удивился Суховей, который думал, что затяжная ссора, в состоянии которой находилось семейство Виктора последний месяц, двигалась к мирному урегулированию.
Кстати, вышеупомянутые культурные люди всерьез полагают, что люди, занимающиеся форсированным допросом, непременно имеют проблемы с психикой. Наверное, это одна из самых обидных ошибок. На самом деле к дознавателям предъявляются высокие психологические требования. Как минимум потому, что, если их навык причинения боли будет иметь под собой патологические корни, дознаватели будут заведомо ненадежным инструментом. Это в странах третьего мира палачами работают психопаты. А у цивилизованных людей цивилизованно все.
— Долго рассказывать. Но, кажется, теща дорогая всерьез озаботилась тем, что я бесперспективный. Говорит, что мне из моего капитанского звания в жизни не вылезти и так я и буду рыть рогом землю в поисках всякой мрази, вместо того чтобы протирать штаны в кабинете.
Суховей невесело усмехнулся. Да, тут тоже ничего не поделать — должность у Мантуша была действительно не ахти какая. Правда, что бы там ни думала его теща, Виктор никогда не занимался охотой на преступников. Ему их доставляли тепленькими в упакованном виде, как сейчас Артура Силантьева.
— Ты работать-то нормально сможешь? — озабоченно спросил подполковник. — Этот тип мне нужен в целости и сохранности, чтобы потом никто не доказал, что его здесь хоть пальцем тронули. Ну и в целом хотелось бы, чтоб ты не перегнул палку.
— Да не переживай. Я уже философски отношусь к происходящему. Вроде и не мешало бы как-то отреагировать, но зачем, если это по большому счету не будет иметь никакого значения. Я бы давно сам на развод подал, но сын… Хотя, наверное, все равно подам, но с требованием, чтобы ребенок мог меня видеть как можно чаще.
— Ну, удачи тебе, — вздохнул Суховей. — А пока — вот диспозиция. Из этого типа надо вытрясти информацию о том, кто стоит за покупкой крупной партии взрывчатки две недели назад…
Далее Суховей изложил то, что отделу полковника Веденеева удалось узнать за время расследования. Виктор внимательно слушал, иногда кивал и переспрашивал. Дознаватель должен хорошо знать дело, по которому он работает с подозреваемым, потому что иначе тот может обмануть дознавателя, впихнуть ему ложную информацию. Конечно, такой риск остается всегда, но он тем меньше, чем больше фактов в распоряжении дознавателя. И чем лучше он умеет с ними обращаться, разумеется.
Наконец Мантуш кивнул и сказал:
— Ладно, я пошел.
— Ни пуха тебе, — напутствовал Суховей.
Виктор, усмехнувшись, послал его к черту и вошел в комнату для допросов.
В самом деле, многие удивляются тому, что современные допросные комнаты больше всего напоминают больницу. Хотя в этом есть особый смысл — чисто психологически люди опасаются медицинских учреждений. Ну и вообще, контраст между сияющей чистотой помещения и тем, что в нем происходит, — это само по себе крепко бьет по мозгам.
Мантуш подошел к столу, отдернул белую материю. Под ней лежало несколько коробок разного размера, а кроме того, еще имелось непонятное устройство, состоящее из большой черной пластиковой коробки с несколькими шкалами, а также нескольких изолированных шнуров с зажимами на концах. Устройство выглядело непонятным и потому угрожающим.
Открыв самую маленькую коробку, Мантуш достал из нее одноразовый шприц и ампулу с прозрачной жидкостью. Набрав три кубика, он вколол их Силантьеву в плечо прямо через рубашку. Подвинул стул к кушетке, сел и стал ждать.
Минуты через три Силантьев начал подавать признаки жизни. Пошевелился, замычал, а потом рывком сел на кушетке.
— Доброе утро, — усмехнулся Мантуш.
— Что все это значит? — вопрос должен был, наверное, прозвучать грозно. Но с учетом того, что глотка у Артура пересохла, пока он витал в стране сновидений, получилось жалко — сипло и неуверенно.
— Это значит, Артур, что у нас с вами сейчас состоится откровенный разговор. И по ходу этого разговора мне бы хотелось получить от вас тот максимум информации, который вам доступен.
В противном случае, боюсь, мне придется прибегнуть к весьма неприятным и болезненным способам убеждения. Вы, надеюсь, понимаете, о чем я говорю?
Артур пожевал губами — видимо, пытался хоть как-то смочить рот во избежание новых проблем с голосом. Мантуш участливо спросил:
— Пить хотите? Вам дать воды?
— Небось сейчас скажете, что сначала я должен буду взять на себя вину за определенный набор смертных грехов? — презрительно спросил Силантьев.
— Упаси господи! — махнул рукой Мантуш. — В грехах вас бы заставляла уличать Инквизиция, а я к этой структуре никакого отношения не имею. Ну и потом, жажда как метод добывания информации — это слишком долго. Боюсь, что достаточным временем я не располагаю. Ну так что, вы пить-то будете?
— Буду… — проворчал Силантьев.
Виктор молча налил ему пластиковый стакан воды из-под крана. Артур выпил двумя глотками. Мантуш скомкал стакан и бросил в мусор.
— Итак, — сказал он, снова сев на стул. — Давайте приступим.
— Я требую, чтобы мне объяснили, что тут творится! — уже совершенно другим голосом произнес Артур.
