У этого положения были плюсы, но и минусы. Плюс — то, что тебя никто не видит и не слышит. Минус — невозможность в таком положении принимать по-настоящему значимые решения.
Хотя, саботировать некоторые шаги президента и правительства вице-премьер все-таки мог. Получалось, что виноват именно президент, а не кто-то еще. То есть совершенно непонятно, какого черта человек, допускающий такие ошибки, стоит во главе государства… После каждого акта саботажа у Харитонова появлялась пара негласных сторонников. Нет, он никому из них не говорил, что как-то там собирается влиять на президента и страну. Он вообще не любил болтать лишнего. Он просто знал, что те люди, которые сейчас недовольны, позже поддержат уже не Алексея Дмитриевича Волкова, а Бориса Илларионовича Харитонова, который повел себя гораздо мудрее и дальновиднее.
Но время шло слишком быстро. И однажды стало понятно, что Волков все-таки находится существенно впереди. Его действия, его реформы делали жизнь в стране если не лучше, то уж точно стабильнее. И с каждым месяцем россиянин вспоминал, каково это — быть гражданином по-настоящему великой страны, а не сырьевого придатка Запада. Харитонов понимал, что его взгляды стремительно теряют популярность, а значит, придется нарушить свой же принцип поменьше быть на виду и сделать так, чтобы в Кремле случились радикальные перестановки.
Конечно, идея физического устранения Волкова пришла в голову отнюдь не сразу. В первую очередь потому, что это было непросто психологически. Как бы ни говорилось, что политики — это исключительно циничные и беспринципные люди, все равно на поверку оказывалось, что есть и у них психологические барьеры, через которые невозможно перешагнуть.
Во-вторых, надо было найти исполнителя, который согласился бы на это преступление. Тот, кто соглашается на ликвидацию главы любого значимого государства, уже и сам не жилец на свете. Проще ведь устранить его самого, объявив о громком раскрытии дела, чем выплачивать ему миллионы долларов. И потом, киллер, который один раз успешно устранил президента, — это человек, который потенциально может свой подвиг повторить. И может статься, что это именно в твою голову прилетит его пуля, когда найдется некто с толстым кошельком и отсутствием принципов.
Харитонов думал над этим очень долго. И в результате нашел Ярослава Грачева по прозвищу Синус.
У этого типа было достаточно богатое прошлое. Настолько богатое, что вице-премьер точно знал: никакой это не Грачев и не Ярослав. Наверняка документы были подготовлены этим типом очень давно, чтобы в один прекрасный момент его новая личность могла появиться на горизонте, не вызвав ни у кого подозрений.
После того как Синус был «запущен», Харитонов сразу же стал искать способ его «слить». Очень уж хотелось ему, чтобы убийца президента был эффектно уничтожен прямо на месте преступления. Не пойман, а именно уничтожен, потому что с мертвого нет никакого спроса, а значит и поиск того, кто направил руку ликвидатора, станет намного трудней. Но оказалось, что исполнитель принял меры предосторожности не только от тех, кто потенциально мог бы на него охотиться, но и от нанимателя тоже. Во всяком случае, Борис Илларионович до сих пор толком не представлял, когда именно бабахнут те шестьсот кило гексогена, которые он прикупил для Синуса.
Все это Артур рассказал сбивающимся от боли, визгливым голосом, а потом повторил уже спокойным тоном по настоятельной просьбе, а фактически — по приказу Мантуша. Естественно, все это фиксировалось на видео и отдельно — на аудио. Наверное, это и для суда было бы вполне весомой уликой, не говоря уже про Службу безопасности.
— Ладно, передохни немного, — сказал Мантуш, покровительственно похлопывая Силантьева по плечу, и вышел из комнаты, оставив Артура приходить в себя.
Суховей встретил дознавателя улыбкой во все тридцать два белоснежных зуба (чертова уйма денег, даже вспоминать страшно).
— Ну, братишка, тебе, как обычно, благодарность с занесением в личное дело. Что бы я делал без такого спеца, как ты?
— Да не преувеличивай ты. Если бы не было меня, нашел бы кого-то другого. Но в целом, если для тебя это важно, сообщаю: похвала мне приятна всегда. Ну, я надеюсь, больше ему никакого силового воздействия не понадобится. А то бедняга совсем уже расклеился. Того и гляди, еще и плакать начнет.
— Только не говори, что твои подопечные никогда раньше у тебя на допросах не плакали? — спросил Эдуард, ставя беседу записываться на флешку.
— Плакали, и неоднократно, — ответил Мантуш, — что совершенно не отменяет того, что мне их по-прежнему немного жаль, когда начинают плакать. Даже мужиков, не говоря уж про женщин.
К сожалению, как бы ни хотелось этого избежать, но иногда в разработку Службы безопасности попадались и женщины. И порой приходилось использовать силовые методы допроса. Или, называя вещи своими именами, пытать несчастных. Сказать, что это было непросто, — значит, не сказать вообще ничего. Тот же Виктор, не испытывающий почти никаких эмоций при выдавливании правды из персонажа одного с собой пола, несколько часов ходил как в воду опущенный после допроса женщины. Более того, он еще и напивался в дрова после этого. Хорошо, что женщины были очень редкими гостьями комнаты для дознаний.
— Сейчас возьму санкцию президента на арест Харитонова — и поедем. Спасибо тебе за работу, капитан, — Суховей протянул Мантушу руку.
Тот ответил на пожатие, но вслух сказал так:
— Я понимаю, что все профессии важны, но иногда очень хочется поменять свою текущую на что-нибудь непыльное.
— Не уходи, ты нам нужен, — искренне сказал Суховей.
Виктор усмехнулся.
— Пока что не уйду. Я еще в норме. Но когда-нибудь придется завязывать. Например, вдруг мне это начнет нравиться. Или, наоборот, чрезмерно будет колбасить после процедуры. Ну все, я пошел домой.
— Удачи, — ответил Суховей, положил в карман флешку и отправился к себе в кабинет, чтобы поговорить с президентом.
Волков не спал. Происходившее в Москве слишком сильно его беспокоило. Чтобы не было лишней тревоги, он отправил супругу в резиденцию в Сочи. Там она могла спокойно переждать надвигающийся кризис. В том, что во всем разберутся, Алексей Дмитриевич не сомневался ни на минуту. Отдел Веденеева, и в частности Клим Неверов, — это были люди, которые не напрасно ели свой хлеб.
Президент был одет совершенно неофициально — в светлые джинсы и тонкий серый свитер. Он выглядел довольно усталым — как-никак, ему еще надо было успокаивать Москву, которую как-то вдруг начали активно подогревать разного рода «независимые» средства массовой информации. По-настоящему независимые средства массовой информации сохраняли нейтрально-положительную позицию по отношению к происходящему. Они честно говорили, что правительство, конечно, могло бы избежать происшедшего, но раз уж случилась эта ужасная волна отравлений, то что толку кричать? Надо действовать, надо спасать людей и изымать из продажи все то, что успело туда попасть. И правительство прекрасно со своей задачей справляется!
