— Здравствуйте. А вам кого? — спросила Наталья настороженно.
Мужчина в очках предъявил удостоверение сотрудника Службы безопасности президента.
— Подполковник Суховей, — представился мужчина. — Борис Илларионович дома?
— Конечно, должен быть дома в такое-то время, — ответила женщина. — А что, собственно, произошло?
— Боюсь, что ему придется проехать с нами.
— Что значит, «проехать с вами»? — Наталья немедленно встала на защиту семейного гнезда. — По какому такому случаю? И почему этот случай не может подождать до утра? Или у нас возвращается мода на тридцать седьмой год?
Подполковник невозмутимо покачал головой.
— Дело не терпит отлагательств. Именно поэтому мы приехали в такое позднее время. Извините, госпожа Харитонова, но мы вынуждены просить вас позвать Бориса Илларионовича немедленно. Иначе мы применим силу.
Наталья почувствовала, что у нее слабеют ноги. Она прекрасно понимала, что на самом деле нет никакого смысла в сопротивлении — эти люди все равно зайдут и заберут Бориса неизвестно куда. Но что произошло? Черт подери, она имеет право знать или нет?
— Скажите, что случилось, и проходите, — сказала она твердо. — Иначе я буду вынуждена вызвать адвоката…
Эдуард Суховей вздохнул и терпеливо объяснил:
— Простите, госпожа Харитонова, но адвокат будет позже. В настоящее время у меня есть четкая директива: доставить вашего мужа в Службу безопасности для допроса. Обстоятельства дела разглашению пока не подлежат — вы все узнаете тогда, когда это будет положено. Ничего личного. Это просто работа.
— Вы всегда так говорите! — прошептала Наталья. Заметив нетерпение в глазах Суховея, она пропустила оперативников в квартиру.
— Наверное, Борис в кабинете, — сказала она и пошла впереди.
Эдуард и трое его помощников шли следом. Женщина остановилась перед дверью кабинета, постучала и громко спросила:
— Боря, здесь пришли какие-то люди из Службы безопасности, они требуют, чтобы ты с ними поехал… Боря, ты там?
Не дождавшись ответа, она толкнула дверь, сделала шаг внутрь — и застыла, как столб. Из кабинета пахнуло порохом и сырым мясом. Наталья пронзительно закричала. Суховей оттолкнул ее и бросился внутрь.
— Твою мать! — в сердцах выругался он, увидев, что произошло. Однако моментально взял себя в руки и скомандовал: — Женщине помогите, вызовите «скорую»… Черт, ну и кто же у нас такой языкатый? Ну, черт подери!
В том, что Харитонова предупредили, не было ни малейшего сомнения. И вот такой способ скрыться от правосудия нашел преступник! Ну что же, в некотором роде это даже романтично. Но для следствия — хуже некуда. Потому что теперь ниточка к Синусу была утеряна безвозвратно. Суховей сокрушался, не зная, что вице-премьер точно так же не имел ни малейшего представления о том, где находится и что делает его наемник.
* * *
Получить адрес всех троих водопроводчиков оказалось нетрудно. Клим приехал в «Мосводоканал», предъявил удостоверение и потребовал, чтобы сказали, кто работал на устранении неполадок в Главном архивном управлении и как найти этих людей. Ему немедленно выдали все адреса. Все-таки силен в русском человеке страх перед сотрудниками разного рода спецслужб! Впрочем, наверное, это не только в русском, хотя стереотип говорит, что именно так и обстоят дела.
Вернувшись в машину, Клим задумался, кто из троих может быть более подходящим вариантом. Самое интересное, что равновероятны все три кандидата. Если дать простому человеку нормальную сумму денег, то это же мелочь — стащить какую-то несчастную папку с бумагами. С точки зрения большинства этих работяг, вообще нет ни малейшего смысла хранить все эти документы. Подумаешь, что-то происходило много лет назад, так что тут дивного? В мире событий превеликое множество, так на кой черт надо на каждое из них тратить бумагу, чтобы потом хранить ее? Глупости сплошные.
Неверов решил, что начнет по порядку. Посмотрел по адресам, и оказалось, что сейчас удобнее всего заехать к Хамиду Назарову.
Удобно-то оно удобно, вот только жил Хамид в изрядной дыре. Неверов ехал почти тридцать минут, пока добрался до этого района — стандартного набора блочных и кирпичных девятиэтажек, выглядевших особенно уродливо в свете желтых уличных фонарей.
Неверов остановил автомобиль около подъезда. На скамейке сидели трое подростков нерусской внешности. Железная дверь в подъезд была распахнута и подперта кирпичом, чтобы не закрывалась. Даже с улицы Клим ощутил, как изнутри воняет мочой. Он пошел внутрь — подростки проводили его пристальными взглядами.
Хамид жил на третьем этаже. Неверов посветил себе мобильником, чтобы найти кнопку звонка, и надавил на нее. Громкое дребезжание раздалось внутри квартиры. Майор прислушался, но никакого движения не проявилось. Он позвонил снова, подумав заодно, что, возможно, это была не самая лучшая идея — приехать сюда в одиночку.
Внутри квартиры явно зашевелились. Клим расстегнул куртку, чтобы можно было легко выхватить пистолет.
— Кто там? — спросил сиплый от сна мужской голос.
— ФСБ! — ответил Неверов.
За дверью мешкали несколько секунд, а потом в замке повернулся ключ, дверь открылась, и молодой темноволосый парень сказал:
— Проходите.
Клим зашел, показал удостоверение. Парень кивнул так, как будто совершенно не удивился этому визиту.
— Хамид Назаров? — спросил Клим.
— Да, это я. Я знаю, зачем вы пришли. Только непонятно, почему один. Ведь, наверное, вы должны меня арестовать?
— То есть вы так легко признаете, что два… уже три дня назад украли из архива папку с чертежами архитектора Ле Корбюзье?
Назаров отрицательно покачал головой.
— Я не знаю, что было в папке. Мне просто сказали, что я должен унести папку. А что внутри, мне не докладывали. И зачем это надо — тоже не говорили. А что легко признаюсь, так тут мы с женой подумали, что, наверное, я все-таки поступил не по совести. И решили: если этих бумаг не хватятся, то, значит, они не такие уж и важные. И мы можем спокойно жить дальше. А если хватятся, то зачем врать перед лицом Аллаха?
— Здравствуйте, — сказал тихий женский голос из комнаты.
Клим повернулся и увидел девушку. Она была красивой. Если бы не шрам на лице и темные круги под глазами.
— Доброй ночи, — машинально кивнул Неверов.
— Хамид вам все расскажет, — девушка говорила так, словно ей было больно. — Он не со зла это сделал. Просто мне деньги на лечение нужны, вот он и согласился украсть… Поговорите с ним.
Неверов задумался. Это все было как-то слишком мелодраматично. С другой стороны, сейчас он видел перед собой бедную, но опрятную квартиру, ничем не напоминавшую притонов, которые порой любят устраивать представители южных народов. Да и пара эта никак не производила впечатления преступной.
