А теперь несложно представить реакцию обывателя, который стоит и ждет метро, и вдруг — из тоннеля мимо него вальяжно трюхает вот такое чудовище. Чистого веса килограмма три, длина под сорок сантиметров, а с хвостом — так и вообще почти что метр, про который вдохновенно врали по телевизорам мутные «диггеры» с сумасшедшими глазами.
Истерия тогда развернулась — будь здоров. Тетя Сигизмунда, приезжая из родного Бреста, наотрез отказывалась ездить в метро. Она предпочитала полчаса стоять в очереди и ждать такси. В метро лезть не хотела ни под каким предлогом. И она ведь была не одна. Ладно, она приезжая, кроме страшных сюжетов по телевизору не видела ничего и не знала. Но ведь сколько москвичей поддалось точно такой же панике!
Руководство метрополитена тогда вовремя спохватилось. Крыс быстренько поубивали, хранилища почистили от того, что еще могло быть съедобным. Те твари, которые избежали того грандиозного крысиного «холокоста», через пару лет подохли сами — природа не дала крысам слишком уж долгого века. Утихли и жуткие истории, хотя отголоски их можно было услышать и до сих пор.
Но и помимо гигантских крыс, у московских подземелий хватало легенд, начиная от правительственных сооружений небывалого масштаба (что было не так уж далеко от истины) и заканчивая разнообразной мистикой. Не говоря уже про такие знаменитые исторические мифы, как библиотека Ивана Грозного.
В общем Гизмо свою теперешнюю задачу воспринимал не только как важное дело, но еще и как интересный поход. В конце концов, это же чертовски странно — быть москвичом и ни разу не посмотреть на подземелья родного города. Хотя, конечно, подавляющему большинству столичных жителей эти злополучные подземелья и даром не нужны. Но Гизмо был не из большинства ни по каким параметрам.
Под землю они опускались по служебной лестнице из будки прямо возле стены собора. Спуск был узким и крутым — ступеньки уходили вниз под углом в добрые сорок пять градусов. И от одной мысли, что если сейчас тут загреметь, то донизу докувыркается только твоя тушка, а вот душа останется наверху, рука начинала сильней цепляться за перила.
Тусклые лампочки на потолке спуска только усугубляли апокалиптичность картины.
— Вот блин. Почти как Орфей за Эвридикой, — проворчал кто-то из бойцов.
Марголин весело спросил:
— Это кто там у нас такой образованный?
— Прапорщик Маковецкий, товарищ майор, — отозвался тот же голос.
— Так держать! Пока у нас прапорщики знают древнегреческую мифологию, страна не сможет погибнуть!
Бойцы весело расхохотались вместе с командиром. В ответ на это Маковецкий продекламировал что-то из «Илиады». Ну что же, прогулка начиналась неплохо.
Донизу оставалось сорок ступенек — спустились они метров на двадцать. Внизу виднелась металлическая дверь, запертая на замок. И несмотря на то что здесь случайного человека быть не могло в принципе, на ее серой поверхности красовалась грязно-белая надпись, извещавшая о том, что посторонним вход воспрещен.
Боец, идущий впереди, достал ключ и открыл замок. С громким скрипом дверь открылась внутрь. Навстречу людям пахнуло сыростью, ржавчиной, гнилой водой и плесенью.
— Ничего так, гламурно, — буркнул Гизмо.
Вообще вокруг храма давно был проложен технический тоннель. Но по какому-то капризу архитектора, чтобы в него попасть, надо было подняться по другой, значительно более пологой и короткой лестнице. И только после этого открывался вид на мощный фундамент древней постройки. Это впечатляло — казалось, что здесь, в этом затхлом тоннеле, находится основание того стержня, на котором крутится Земля. Хотя и понятно, что ось планеты — это в любом случае не здесь, но впечатление как раз такое. Не хватало для полной картины, чтобы вокруг похрустывал грунт, трущийся о стержень.
— Значит, так, бойцы! Наша с вами задача — полностью осмотреть фундамент, чтобы не было ни малейшего сомнения, что здесь нет никакой взрывчатой гадости. Ну и параллельно — убедиться, что посторонних тоже не наблюдается.
— Прошу прощения, а как они должны сюда попасть? — спросил один из спецназовцев.
— Честно? Я этого просто не представляю! — ответил Марголин. — Теоретически, спуск сюда только один. Но давайте убедимся, что это на самом деле так. Потому что у наших оппонентов были помощники буквально у нас под боком!
Осмотреть собор было довольно-таки простой задачей. Служебный тоннель был ровным, без закоулков и ответвлений, он проходил прямо возле фундамента, нигде не удаляясь от него больше чем на пять метров. При всем желании здесь невозможно было бы спрятаться кому бы то ни было — даже если бы этот гипотетический некто оказался совсем маленького роста.
Разумеется, изначально искали людей или следы их пребывания. Или хотя бы путь, по которому террористы могли бы проникнуть сюда, к подножию Василия Блаженного. Обошли весь собор по периметру три раза, чуть ли не обнюхали землю, но, кроме собственных следов, не нашли ничего. Было понятно, что дорога вниз только одна — по той лестнице, по которой они только что сюда спустились.
Теперь начался поиск взрывчатки. Это было, пожалуй, ничуть не сложнее, чем первое прочесывание. Тщательный осмотр фундамента с фонариками и детекторами металла показал, что здесь не больше гексогена, чем в детской манной каше. То есть по всему получалось, что Василий Блаженный на данный момент не заминирован. Либо террористы не успели этого сделать, либо «спринтеры» все-таки чего-то не знали.
Прогнав бойцов по периметру фундамента еще разок, Марголин окончательно понял, что вниз они лазили зря. И самое главное: ничего интересного не увидели.
Марголин спросил:
— А что, больше никакого пути к храму нет?
— Никак нет, товарищ майор, — ответил прапорщик Маковецкий. — Все замуровано, чтобы и мышь не пролезла.
— Даже как-то странно, — покачал головой Сигизмунд и дал команду выбираться наверх.
* * *
В кабинете аналитиков сидели Клим, Ольга и Гизмо. Неверов только что вернулся в отдел и рассказал, что искать надо некоего антиквара по имени Роберт Геннадьевич. Ольга дала команду своим умникам начать поиск по базе данных.
— Я вот только понять не могу, — задумчиво произнес Марголин, — зачем им надо взрывать этот собор? Почему такая странная мишень? Я понимаю, когда бомбу взрывают, например, на народном гулянье, убивая несколько сотен одним махом. Понимаю, когда в метро, там гибнет меньше, но зато больше жертв именно убитыми. Ну и плюс психологический фактор, понятное дело. Как представишь, что это такое, когда ты должен заживо сгореть или задохнуться в тоннеле, становится не по себе. Но собор — там же народу практически нет!
— Я думаю, тут все дело исключительно в психологическом эффекте, — ответил Неверов. — Пойми, сейчас речь идет о том, чтобы изменить положение дел в стране. А это возможно только тогда, когда народ сбит с толку и деморализован. И вот — мы получаем массовое отравление ботулизмом. Это уже неслабый удар по психике. А потом — бац! Взлетает на воздух храм, который запросто можно назвать главным храмом России. Да-да, и не надо так на меня смотреть. Я прекрасно понимаю, что говорю.
