Синус воспитывался в другой среде. И вице-премьер Харитонов был очень даже прав, когда думал, что он не из тех, кто легко «сольет» другим свою личность. Да и сколько их было у Синуса, этих самых личностей? Уже не сосчитать. Да он и не считал.
Ярослав Грачев — это хорошая личность. Она продумана достаточно глубоко, хоть и не многие десятилетия назад. Строго говоря, этого не требуется. Все равно ей осталось жить всего несколько дней. А вот потом ему действительно понадобится продуманный образ. Потому что, если Синус умудрится где-то засветиться в будущем, ему придет неизбежный и скорый конец. Человек, который убивает президентов, — явно лишний персонаж в спектакле.
Кстати, это реально существующая закономерность, которую Синус уже давным-давно для себя отметил. Чем больше серьезных людей ты убиваешь, тем меньше срок твоей земной жизни.
Серьезные люди — это люди, которые высоко забрались по лестнице своего персонального прогресса. Это политики, артисты, бизнесмены. Хотя как раз артистов можно смело вычеркивать. Потому что, сколько бы они ни зарабатывали и насколько бы ни хотела на них походить молодежь, все равно в конечном счете артисты ни черта не стоили как личности. Они были просто шутами, и Синус не ставил их ни в грош. Он за свою долгую карьеру наемного убийцы не убил ни одного человека, занимавшегося искусством. Банально не хотел марать руки.
Один из церберов полез на трубу. Синус смотрел на то, как тот отчаянно цепляется за металлические планки лестницы. Страшно несчастному — все-таки не каждый день приходится забираться на сооружение высотой в сотню метров по обыкновенной лестнице из двух несущих с перекладинами. Пусть она и снабжена «тоннелем», который якобы предназначен для того, чтобы было труднее навернуться.
Синус вспомнил, как он еще в пятнадцать лет поставил на место весь двор, когда поспорил, что сможет забраться на трубу городской ТЭЦ. Она была ненамного ниже, чем труба АЭС, по которой сейчас карабкался наверх сотрудник Службы безопасности. Синусу, естественно, никто не поверил, все поставили свои немногочисленные деньги как раз на то, что он ни за что не доберется до вершины. Те, кто был подобрее, решили, что он просто остановится и спустится. А кое-кто на полном серьезе заявил, что «этот задрот» вообще брякнется и убьется ко всем чертям.
В итоге он слазил и спустился. Так спокойно, как будто ему это вообще ничего не стоило. Хотя, конечно, нервов он тогда оставил на этой злополучной трубе — лучше и не думать сколько. Он помнил, как немели от усталости руки, как ноги примерно на двухсотой ступеньке стали предательски проскальзывать. Как после сотни метров труба начала раскачиваться на ветру и Синусу на полном серьезе показалось, что он своим ничтожным, муравьиным весом все-таки вывел из равновесия это чертово сооружение, что сейчас оно хряпнется вместе с ним поперек железнодорожных путей и его плоть напрочь затеряется среди битого кирпича, арматуры, цемента и сажи.
Разумеется, после этой выходки он стал героем двора. И нашлись два дурака из его вечной оппозиции, которые решили, что непременно надо лишить его победных лавров. Тогда летом по ночам проникнуть на территорию электростанции было раз плюнуть. Они и проникли. И даже залезли на трубу. Вот только к тому времени рассвело, и оказалось, что это очень страшно, когда надо спускаться вниз. И эти двое так и не смогли спуститься самостоятельно. Пришлось вызывать спасателей, чтобы снять их сверху.
Церберов, кажется, снимать не надо. Хоть они явно боялись лезть, но все равно добрались, обошли трубу по краю и даже не поленились заглянуть в жерло. Синус одобрительно поцокал языком.
Толстый цербер махал руками, командовал. Синус представил, как он сейчас вскидывает к плечу короткую бесшумную снайперскую винтовку — знаменитый «винторез». И никто не успевает понять что и как, — просто этот жирдяй падает ничком, и под ним расплывается темно-красная лужа. Всего-то и нужно — одну пулю в шею, чтобы хлестало посильнее, и еще одну в область сердца, чтобы жертва не сильно дергалась перед смертью. Хотя, если тебя преследуют, а ты отбиваешься, всегда лучше, чтобы жертва дергалась. Мертвый, он ведь на то и мертвый, что его можно игнорировать.
Еще один цербер подошел к будке охранника, властно постучал — звук аж до убежища долетел. Выглянул перепуганный охранник Коля, цербер стал ему втирать с видом очень важного человека. Охранник испуганно закивал, а цербер все грузил его и грузил. Синусу пришла в голову забавная мысль: если завтра Коли здесь не будет либо он выживет после того, как жахнет пятьсот килограммов гексогена, наверное, охранник сможет хоть ненадолго почувствовать превосходство над этим моральным уродом. Хотя бы в том, что он выжил.
Ну вот, теперь они все скрылись внутри помещений. Коля смачно плюнул на землю и ушел обратно в будку. Ну и правильно, товарищ. Не надо тебе пялиться на этих скорбных умом! Завтра их тут поляжет столько — мама не горюй!
Синус поймал себя на том, что каждое свое новое дело он переживает так, словно это его последний выход на сцену. Он переживает такой набор сильных чувств, что его хватает еще очень надолго, прежде чем возникает потребность вернуться к любимому ремеслу.
Хотя Синус все-таки знал, что убийство для него было не только ремеслом. Где бы он ни находился и чем бы ни занимался — от героической войнушки в окопах какой-нибудь африканской страны до совершенно подлого расчленения заложников в Бирме, от точного выстрела в голову в Берлине до толчка под поезд метрополитена, — везде и всегда Синус испытывал от прерывания чужой жизни самое настоящее сексуальное удовлетворение.
Время от времени он анализировал то, что испытывает и как себя ведет, и пришел к выводу, что на самом деле он такой же маньяк, как, например, Чикатило. Только разница в том, что лично он не кромсает маленьких девочек или подростков, а, как правило, находит более сильные и опасные мишени. Ничего с этим не поделать — он не хочет, чтобы его жертвы были беспомощными. Ему нравится, когда есть опасность попасться, нарваться, умереть.
Вторым хобби у Синуса была смена личин. И это тоже было чертовски интересно. Надо было каждую следующую личность продумать так, чтобы она ни в коем случае не пересекалась с предыдущей, чтобы не было ни общих знакомых, ни общих интересов. Потому что Синус предпочитал не пользоваться услугами пластических хирургов без очень веской на то причины. И по правде говоря, хирургам не везло, когда к ним приходил этот щедрый клиент. Потому что вместе с его щедростью к ним приходила смерть — Синус терпеть не мог, когда кто-то еще знает его маленькую тайну.
Синус уже решил, какого хирурга он шлепнет, когда будет менять внешность после этого дела. На сей раз без этого не обойтись никак: убивать президента мировой державы, а потом разгуливать по миру со своим прежним лицом — полная несуразица!
Синус находил забавным позволить себе немного патриотизма в отношении России. Черт подери, а почему нет? Уж если это дело — вершина его профессионального мастерства, то пусть его жертвой окажется не глава страны третьего мира!
* * *
По возвращении от антиквара с Неверовым случилось то, что давно должно было случиться, — он банально провалился в сон прямо физиономией на руле. Разумеется, в таком положении нормального сна он не увидел. Каша, варившаяся в его голове, вылилась в какие-то совершенно немыслимые сновидения. И черт подери, Климу оставалось только удивляться, сколько этой самой гадости можно увидеть за весьма сжатые сроки. Хотя говорят, что сновидения продолжаются всего несколько секунд и события там идут гораздо быстрее, но человеческий мозг сам интерпретирует их так, что все кажется, как на самом деле.
