Внимания, разумеется, не обратил никто. Рабочий-славянин топтался в коридоре, сокрушенно рассматривая расширяющуюся лужу на полу. Бурят изучал источник повреждения — кран на вертикальной трубе у дальней стены. Вода из него хлестала весьма насыщенно. По штукатурке на стене уже растеклась громадная клякса, на полу плескалось сантиметра четыре мутной жидкости, а брызги из прохудившегося крана изрядно замочили два ближних стеллажа — с них буквально текло. Папки на полках уже изрядно разбухли, так что зрелище было душераздирающее. Может, и к лучшему, что рядом не оказалось никого из работников архива. Эти «бумажные черви», работающие здесь за мизерную зарплату, воспринимали повреждения содержимого полок, как раны, нанесенные живому организму.
Через пять минут Макарыч открыл бытовку, с помощью водопроводчиков вынес из нее все содержимое, и началась транспортировка содержимого стеллажей из двести тринадцатой.
Южанин улучил момент так, чтобы оказаться в комнате в одиночку. Бросив короткий взгляд на дверь, он подошел к третьему стеллажу слева от входной двери. Стеллаж стоял вне зоны досягаемости брызг, но с учетом предстоящего здесь ремонта трубы папки с него тоже надо было перенести в освобожденную бытовку. Южанин, шевеля губами, пробежал пальцами по корешкам папок, остановившись на одной, ничем не примечательной, картонной, с малоразборчивыми штампами на картонной обложке и с внятной надписью химическим карандашом: «Народный комиссариат искусства и просвещения Российской Советской Федеративной Социалистической республики». Еще раз глянув на дверь, южанин положил папку во внутренний карман. Потом деловито ухватил целую охапку других с того же стеллажа и понес их в бытовку. Находясь в коридоре, он выверил скорость своего перемещения так, чтобы оказаться там в одиночку.
Как он и ожидал, порядка не было — несколько беспорядочных куч канцелярских папок громоздились у стен помещения. Возможно, за этим и собирались проследить, но реально эта задача была невыполнима. Не было ни времени, ни людей, которые могли бы проследить за тем, какие папки где размещаются.
Южанин подошел к сложенным папкам и двинул каждую из них. Папки перемешались. Довольно хмыкнув, он добавил то, что было в его руках, к образовавшемуся хаосу. Потом спокойно отправился за новыми бумагами.
Надо ли говорить, что никто не заметил той единственной тонкой папки, которую водопроводчик сунул в просторный внутренний карман своей спецовки…
Глава 2
Гыча Лузянинов жил с размахом даже по московским меркам. Коттедж из импортного красного кирпича, огороженный забором, мощеные дорожки, и как будто для того, чтобы подчеркнуть, что хозяин — цыган, на обширном газоне сбоку от здания стоял большой полосатый шатер. Насколько можно было судить по суете, барон в настоящее время жил именно в этом сооружении.
Неверов и группа прибыли хоть и без лишнего шума, но все-таки эффектно: шумно остановились у калитки, высыпали из микроавтобуса в полном составе — семь человек в черной полевой форме без опознавательных знаков и в вязаных масках. Забор был ими преодолен в течение двух секунд — никто не морочился тем, чтобы звонить хозяину. Майор Неверов был единственным, кто вошел во двор усадьбы через калитку — один из бойцов открыл ее изнутри.
Гыча вышел из шатра в бордовом шелковом кимоно и шлепанцах на босу ногу. Крепкий, высокий, с роскошной черно-серебряной шевелюрой и такой же бородой, цыганский барон напоминал актера Михая Волонтира — того самого Будулая, за перипетиями жизни которого следил весь СССР. Он с интересом следил за тем, как его усадьбу берут штурмом.
— Доброе утро, уважаемый! — сказал он, когда Неверов оказался в нескольких шагах. — Не расскажете, что за учреждение пожаловало ко мне в гости в столь ранний час?
— Федеральная служба безопасности, майор Неверов, — Клим показал удостоверение.
Лузянинов прочитал, что визит ему нанесло антитеррористическое подразделение, и на лице у него отразилось нешуточное любопытство. Но, насколько разглядел Клим, ни единая мышца не дрогнула на лице этого человека, ни на йоту не изменилось выражение его глаз. Хотя, быть может, цыган просто умел гениально блефовать. В последнее майор не верил — непроизвольные реакции есть у всех!
— Пройдем в дом, — сказал цыган. — Присядем в гостевой комнате, поговорим…
— Мы пришли не в гости, — покачал головой Неверов.
— Я это прекрасно понимаю. Но где-то же нам надо поговорить нормально?
— Ну пойдемте, — сказал Неверов.
Гыча жестом показал следовать за ним и вальяжной походкой двинулся к коттеджу.
Оказавшись в прихожей и оглядевшись, Клим подумал, что налицо конфликт культур и мировоззрений. Архитектор, который возводил коттедж, старался аккурат на те деньги, которые были ему заплачены. В этом доме не постеснялись бы жить даже те богачи, которые в придачу к своим средствам обладали еще и вкусом. А вот внутри дом был просто кричаще роскошен. Везде, куда только падал взгляд, встречались блестящие предметы либо вещи очень яркого цвета. Интерьеры куда больше соответствовали хозяину, чем наружное обличье дома. Хотя, быть может, Гыча просто купил дом у кого-то? Тогда понятно, почему он такой элегантный.
Неверов проследил, чтобы все население коттеджа было собрано в одном помещении и лишено возможности свободного перемещения. А сам захватил с собой самого внушительного бойца для нагнетания атмосферы и вместе с хозяином устроился в большой комнате на первом этаже. Так и хочется сказать — в «кабинете», но с поправкой на то, кто хозяин, можно сказать, что это просто его апартаменты.
— Что вам нужно? — спросил Тыча.
— Мне нужно знать, что твои люди ввезли в Москву примерно неделю назад?
Лузянинов удивленно вскинул брови.
— У меня много людей, и многие из них работают водителями. Может, точнее спросите?
Неверов улыбнулся.
— Тыча, ты прекрасно знаешь, о чем я спрашиваю. Меня не интересуют строительные материалы, продукты, мебель… Есть некий груз, который ты помог провезти в Москву на прошлой неделе. И мне нужно знать, что это было.
Лузянинов развел руками и сделал такое лицо, как будто ему было искренне жаль, что работник ФСБ ведет себя так глупо.
— Товарищ начальник, мне бы надо точнее знать, что вы ищете. И вообще, если вы говорите, что какой-то мой человек провез что-то противозаконное, может быть, вы просто возьмете его?
Неверов вздохнул. У него не было никаких реальных зацепок. Опять приходилось действовать наобум.
— Тыча, давай начистоту, — сказал майор Неверов. — У нас есть информация, что неделю назад ты давал разрешение кому-то из своих людей перевезти какой-то груз, опасный для окружающих. Ты попросил, чтобы те, кто заказывал перевозку этого груза, предупредили о его применении, чтобы ты мог спасти от опасности своих людей. И знаешь, какая интересная вещь? В последние дни чуть ли не половина твоего клана слиняла из Москвы в полном составе — от мала до велика. Это подозрительно.
