Клим собирался встать, и тут на него бросилась Яна. Они сцепились, покатились по полу, переворачивая мебель.
Скрип проволоки раздался прямо сверху. Мужчина и женщина боролись под колыбелью. Яна была сильной, как сам дьявол. Клим кричал, силился перебороть ее, сломать, но она была несокрушимее гидравлического пресса.
Сын проснулся и заплакал.
Жена обмякла. Неверов стукнул ее головой об пол, отпихнул безвольно потяжелевшее тело, шатаясь, встал и взял ребенка на руки.
Да, именно этого ему и не хватало…
Клим стоял посреди светлой комнаты, таращился на ослепительный квазар люстры, держал сына истерзанными руками и медленно пропитывался осознанием: ничего не было. Совсем ничего. Просто что-то случилось на подстанции, и оттого пропало электричество, которое только что вновь хлынуло по проводам, а пока его не было — горела свеча. Не было никаких паутинных чудовищ — он сам себе накинул на голову одеяло, сам себе разодрал лицо, а падая, кажется, сломал челюсть. Он едва не убил жену, мог покалечить ребенка.
И все это только потому, что ему не понравился скрип проволоки, на которую Яна неизвестно зачем подвесила нелепую древнюю колыбель…
Он проснулся рывком, выпрямился на сиденье, бросил короткий взгляд в зеркало и не удержался от страдальческого стона: через все лицо шла красная полукруглая полоса. Ну а что еще тут можно сказать, кроме назидательного «а не фиг физиономией на руле дрыхнуть!».
Отдел встретил Неверова всплеском дружелюбного хохота. Клим и сам понимал, насколько сейчас комично выглядит, так что не сопротивлялся и даже сам присоединился к этой простой и бесхитростной радости.
— Короче, антиквар мне пообещал достать к завтрашнему утру копию тех карт, которые есть у наших террористов. Оказывается, Корбюзье делал их для себя. Теперь они есть у кого-то в частной коллекции, и господин Шпильман хочет выпросить копию.
— А если ему откажут? — спросил Марголин.
— Откажут так откажут, — пожал плечами Неверов. — Тогда сами будем думать, как спасать сакральный символ нации. Или мы что, уже на ее защитников не тянем ни в каком виде?
— Да тянем, тянем, — успокоила его Ольга. — С тобой президент хотел перемолвиться.
Неверов только вздохнул. С одной стороны, его теплые отношения с Алексеем Дмитриевичем были весьма лестны, а местами приносили пользу. Но иногда глава государства был не к месту и не ко времени. Вот сейчас Неверов намеревался забраться в библиотеку ФСБ, найти там все, что касается московских подземелий, и еще раз основательно перелопатить. Он ведь был уверен, что террористы обязательно подложат взрывчатку именно снизу, из подземелий. Но как они могут это сделать, если нет прохода к собору ниоткуда, кроме того пути, по которому уже спускался Марголин? То есть, как ни крути, надо признать, что, судя по всему, другой проход все-таки есть и террористы прекрасно знают о его существовании.
Неверов чувствовал, что враги идут на шаг впереди него. И более паршивого ощущения он и представить себе не мог.
— Когда президент хочет меня видеть? — спросил Клим.
— Сейчас, — просто ответил Гизмо. — Да ты не переживай, ему наверняка понравится твой новый имидж.
— Глаза бы мои на вас не глядели, — проворчал Неверов и решил, что, прежде чем покажется президенту, хоть немного приведет себя в божеский вид.
Он зашел в туалет, сполоснул лицо ледяной водой, почистил зубы, причесался, скептически потер рукой колючий подбородок и ощутил, что в текущих жизненных условиях бриться нет ни малейшего желания. Вот пройдет еще немного времени, доберется он до террористов — и тогда можно будет позволить себе маленький праздник. Что вообще может быть лучше, чем контрастный душ продолжительностью не менее часа, бритье свеженьким лезвием по ароматной пене и после этого крепкий и здоровый двенадцатичасовой сон?!
Скептически посмотрев на тускнеющий след от руля на лице, майор отправился в конференц-зал.
Президент выглядел, наверное, не менее усталым, чем Клим, но зато куда более похожим на человека.
— Ненормальный денек, — сказал глава государства. — Как будто мне мало всего прочего, еще и вице-премьер застрелился!
— Мне кажется, что иначе его должны были бы застрелить вы, — ответил Неверов.
— Иногда мне действительно очень хочется, чтобы у меня было чуть больше полномочий, чем обычно. Потому что никак не могу привыкнуть к тому, что те, кого ты считаешь своим другом, оказывается, держат специально для тебя за пазухой здоровенный камень. Очень хочется в такой ситуации просто-напросто по морде съездить, как в старые добрые времена.
Неверов усмехнулся — старые добрые времена у Волкова были и вправду весьма интересными. Например, он был серебряным призером на первом чемпионате СССР по контактному карате среди ведомственных команд органов внутренних дел и государственной безопасности. Он до сих пор тренировался, и, хотя, конечно, форма у Алексея Дмитриевича была не та, Неверов подозревал, что вломить Волков может так, что мало не покажется.
— Мертвого бить нельзя, — иронично усмехнулся Неверов.
— Клим, у меня к тебе будет просьба, которая тебе не понравится, — сказал президент.
Неверов удивился, насторожился и спросил:
— Что такое, Алексей Дмитриевич? Чем я могу помочь? Почему мне должно не понравиться то, что вы мне скажете?
— Ну, я же тебе разные вещи могу сказать! — тихо засмеялся Волков. — Но тут ничего страшного. Я завтра еду на открытие энергоблока Егорьевской АЭС. И ты знаешь, это просто паранойя какая-то: я боюсь, если честно, туда ехать даже в сопровождении своей традиционной охраны. Я хочу, чтобы ты со мной съездил.
— Алексей Дмитриевич, зачем? Ваши телохранители — это люди такой квалификации, до которой мне далеко. Я не вижу, чем смогу принести вам пользу.
— Я вижу, — ответил президент. — Говорю же: твое присутствие делает окружающий мир немного спокойнее. Ты оперативник высокого класса и на самом деле, если случится какой-то инцидент, сможешь работать неординарно, не так, как ожидают потенциальные преступники.
— Алексей Дмитриевич, можно начистоту? — спросил Неверов. — А вам вот сейчас не кажется, что это какие-то детские сказки? Вроде как про страшного зверя из шкафа? Нет, конечно, если бы все было спокойно, я бы мог себе позволить сорваться на несколько часов. Но вот конкретно сейчас я не настолько распоряжаюсь своим временем.
Волков подумал немного и спросил:
— У тебя срабатывает такая вещь, как интуиция?
— Иногда бывает, — честно ответил Неверов.
— Вот и у меня иногда бывает, — ответил президент. — Сейчас, например, интуиция говорит мне, что надо обязательно затащить тебя с собой на эту АЭС. И я тебя затащу, поверь мне на слово.
Неверов попытался представить, сколько всего интересного он услышит от своих коллег, когда сообщит им, что Волков срывает его с работы на добрых полдня… С другой стороны, а ведь ему это может и вправду оказаться полезным. Чуть отвлечься, получить возможность не работать мозгами двадцать четыре часа в сутки, а хоть чуть-чуть отключить мышление. Практика показывает, что это великолепно помогает вернуться к делу, что называется, со свежим взглядом.
