Второй навалился на Клима, как бульдозер. Прижимая ему руки, опутав ноги своими, он высвободил одну свою лапищу и стал дубасить ею в печень Неверова. Если бы не крайне неудобная поза, то, пожалуй, Неверов просто-напросто вырубился бы от боли. Но пока что удавалось держаться, хотя было ясно — счет идет на секунды.
Клим пытался высвободить руки, перекатиться на бок, сбросить с себя противника. Но тот давил качественно, так что попытки майора высвободиться напоминали корчи животного, придавленного упавшим деревом.
— Замочу суку! Замочу! — хрипел Второй.
Решение, как обычно и бывает, пришло само.
Клим вытянул шею, насколько это получалось. И — вцепился зубами в щеку Второго. Как говорил ему инструктор по рукопашному бою: «Надо не укусить, а откусить! Разницу улавливаете?»
С отвратительным чавкающим звуком щека оторвалась. Второй мгновенно ослабил хватку, перепуганно взвизгнул. Клим сгруппировался и оттолкнул его двумя ногами. И тут же — скорчился от боли, со всего размаху получив ногой в живот от Первого, который успел прийти в себя и даже принять вертикальное положение.
Всего лишь на секунду боль скрутила Неверова так, что он не мог руководить своим организмом. Этого времени хватило Первому, чтобы врезать еще раз — на сей раз по ребрам. Носок ботинка буквально вонзился в правый бок Клима. Тот почувствовал, как мир стремительно стягивается в яркую точку перед глазами, — сознание, кажется, вознамерилось покинуть его бренное тело.
Отчаяние и ярость — это то, что делает людей героями. В голове у Неверова, отняв последние крохи разума, всплыл образ крысы, которая нападает на огромного пса, и тот бежит, посрамленный отвагой своей жертвы.
В это самое время Клим стремительно повернулся на спину, согнул ноги в коленях, подтянув их к груди, а потом выпрямил конечности, нанося пушечный удар в пах. Наверное, если бы Первый не был в поврежденном состоянии, он бы успел среагировать. Ну а так — запоздал всего на долю секунды.
Первого подбросило на полметра в воздух, как в очень замедленной съемке. Неверов видел, как лицо противника искажается, скукоживается, подобно сушеной груше, потом открывается рот, но вместо крика из этого кровавого, размозженного отверстия вырывается рвота. Потом время рвануло вперед, как курьерский поезд. Первый упал на пол и застыл неподвижно.
Неверов поднялся на ноги. Провел рукой по лицу, вытирая свою и чужую кровь.
Сзади грохнуло, и Клим почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Он упал — и увидел, как быстро бежит через реакторный зал человек с внешностью Лаборанта. Синус мчался куда-то в сторону главной распределительной коробки. Должно быть, там был взрыватель.
Неверов заставил себя подняться, выхватить пистолет и выстрелить вслед врагу. А потом, кажется, открылись двери реакторного зала, от которых нашли ключи. И множество людей ворвалось внутрь, но эти звуки будто бы рухнули в толстый слой ваты.
И наступила темнота…
Эпилог
Неверов открыл глаза и увидел белый потолок. Потом на потолок набежало какое-то странное облако. Клим сфокусировал глаза и понял, что это Гизмо.
— С возвращением, Климушка. А я-то, дурень, думал, что это я герой. Подумаешь, одного ножиком почикал! А ты, дурья башка, с большой за пазухой, врукопашную с тремя воевал. Где твои мозги были, майор? Один — на троих жлобов… Хорошо, хоть в Синуса выстрелил, а не следом побежал.
— А я уже не мог бежать — он меня продырявил, — сипло сказал Неверов. — Я хоть попал?
— Ага. Аккурат в жопу, ты не поверишь!
— Вот елки-палки…
— Да не, ты задачу выполнил. Он же уже к распределителю бежал, чтобы оптом и себя и всех грохнуть, — там у него контактный подрыв стоял… Сволочь, но додумался же — бомбы в стены замуровывать. Их сейчас с собаками ищут. Пока из пятисот кило гексогена нашли триста.
— Его поймали?
— Ага! Президентская охрана ловить кого-то будет! Еще скажи спасибо, что тебя контрольным не добили!
Клим рассмеялся и тут же охнул от боли.
— Ладно, герой, — сказал Марголин. — Крути дырочку для Героя России, а я ухожу. Тут к тебе… гостья.
Гизмо махнул рукой и вышел из палаты. А Клим увидел, что на пороге стоит Ольга. Она была все такая же бледная, с кругами под глазами. И очень красивая.
— Если бы ты не очнулся — я бы тебя убила! — сказала она, подходя к койке.
