— Заметь, я ничего не утверждаю с уверенностью. Просто предположение, что там были деньги, кажется мне наиболее близким к истине. И еще мне сдается, что деньги эти вовсе не были украдены, а транспортировались с ведома хозяина заведения, Павла Григорьевича Скорохода…
— Куда? — с тоской спросил Клим, не любивший, чтобы его, как маленького, водили за нос. — И зачем?
— Давай предположим, что это была взятка, — вкрадчивым голосом сказал Потапчук. — И даже не взятка, а просто ежемесячная выплата «крыше»…
— Хорошенькая «крыша», которая стоит два миллиона в месяц! — восхитился Клим.
— Да, — согласился Федор Филиппович, — «крыша» хорошая. Самая лучшая в России, а может, и на всем белом свете… Если, конечно, не принимать в расчет гипотезу о существовании Бога, — добавил он после секундного раздумья.
В лице Неверова что-то едва уловимо переменилось: оно будто отвердело, осунулось и разом постарело лет на пять. Поднявшись с кресла, он повернулся к окну, раздвинул планки жалюзи и посмотрел туда, где над хаосом крытых жестью, шифером и металлочерепицей крыш в просвете между стеклянными стенами двух недавно выстроенных шикарных суперсовременных небоскребов виднелась увенчанная золотым двуглавым орлом верхушка Спасской башни Кремля.
— Скандал в благородном семействе, — сказал Неверов, возвращаясь в кресло. — Так вот почему вы темните, товарищ генерал.
— Не хотелось посвящать тебя в эти подробности, — откликнулся Потапчук, — да, видно, чему быть, того не миновать. Чтобы добраться до истины, тебе все равно пришлось бы все это разнюхать, так к чему попусту тратить время? Кроме того, подобные изыскания могут быть весьма опасными для здоровья. Лучше тебе знать все заранее, чтобы ты мог обходить топкие места стороной.
— Спасибо, — не испытывая ни малейшей благодарности, буркнул Неверов.
— Мы — люди военные, — напомнил генерал, правильно оценивая его тон. — Что же до сути рассматриваемого вопроса… Что ж, об этом болтают по всей Москве, но, сам понимаешь, дальше слухов дело не идет. Потому что — ну, кто возьмется эти слухи проверять?
— Да уж, — проворчал Клим и недоуменно пожал плечами. — Нет, я этого, хоть убейте, не пойму! Вы же сами сказали — полный багажник… Они что же, прямо так, среди бела дня, подгоняют машину к подъезду, открывают багажник и приступают к разгрузке?
— Разумеется, все происходит иначе, — вздохнул Федор Филиппович. — Времена, когда по коридорам Белого дома таскали картонные коробки с валютой, давно в прошлом, мы нынче цивилизованные… Точная схема мне неизвестна, но думаю, она существует и бумажные деньги лопатой никто не гребет. Тебе придется эту схему установить, выяснить до мельчайших подробностей, потому что на каком-то из ее участков произошла утечка информации, которая привела к фатальному исходу.
— Ненавижу искать чужие деньги, — признался Неверов, — особенно если они принадлежат людям, которые мне…
— Но-но, — предупреждающим тоном сказал Федор Филиппович. — Ты это о ком?
— О Скороходе, — невинно округлил глаза Неверов. — А вы?
— Скороход, к слову, вполне приличный дядька, — заметил Федор Филиппович. — Картины коллекционирует. У него, чтоб ты знал, самая богатая коллекция… «бубновых валетов» во всей Москве…
Клим заметил паузу, но из чувства противоречия не стал задавать вопрос, которого ждал генерал Потапчук: что это еще за бубновые валеты? Так называется игральная карта, и представляется вполне логичным, что в честь ее названа сеть казино, где в эти самые карты играют. Но кто коллекционирует карты, да не все вместе, колодами, а исключительно бубновые валеты? Ну, ладно, психов на свете хватает, но при чем здесь тогда, спрашивается, картины?
— Вот ваш приличный дядька, поди, сам себя и ограбил, чтоб деньжат на картины хватило, — мстительно заявил он.
— А знаешь, ты не одинок в этом предвзятом мнении, — усмехнулся генерал. — Есть целый ряд в высшей степени «приличных дядек», которые именно так и думают. Вот ты во всем этом и разберись. На конечный результат я тебя не нацеливаю — что выйдет, то и ладно. Правых в этом деле, думается мне, нет, кругом одни виноватые. Так что степень свободы у тебя высочайшая, но и ответственность при этом… сам понимаешь. В деле замешаны такие люди…
— И все как один приличные дядьки, — проворчал Неверов.
Потапчук снова усмехнулся, и в этой усмешке без труда угадывалась печаль человека, который все меньше понимает, кому и зачем служит.
— Знаешь, в чем главная беда так называемых приличных людей? — спросил он. — Все они стремятся во что бы то ни стало сохранить за собой право именоваться приличными, какие бы неблаговидные поступки ни совершали.
— А мы им в этом должны помогать, — обманчиво легким тоном закончил Неверов.
— Помогать людям — наша святая обязанность, — вздохнул генерал. — С чего думаешь начать?
— Попробую найти снайпера, — сказал Неверов.
— Ого, — с уважением произнес Федор Филиппович. — Быка за рога? По мелочам не размениваешься, Шерлок Холмс?
— Надеюсь, это не так трудно, как кажется, — возразил Клим. — Есть свидетели, которые видели вблизи мест обоих происшествий одного и того же мотоциклиста. Правда, внешность у него была до того запоминающаяся и вместе с тем безликая, что это, скорее всего, маскарад. Но попробовать стоит.
— Ну, попробуй, — без особого энтузиазма сказал Потапчук.
Клим задумчиво кивнул и зажег новую сигарету, даже не подозревая, что в это самое мгновение буквально в паре километров от точки, в которой расположилось его удобное новое кресло, преисполненные служебного рвения люди в погонах с достойным лучшего применения мастерством и упорством рвут тонкую ниточку, потянув за которую он мог бы разом распутать весь клубок.
Глава 3
Специальный агент Федеральной службы из особого подразделения ликвидаторов Неверов не ошибался и даже не преувеличивал, утверждая, что московская милиция, когда ей этого очень хочется, может работать весьма эффективно. По воле случая вышло так, что делом о налете на принадлежавший казино «Бубновый валет» автомобиль изначально занялся человек, которому действительно хотелось довести это расследование до успешного завершения.
Человеком этим был старший оперуполномоченный убойного отдела МУРа майор Свинцов. Работником он был неплохим, грамотным и инициативным, однако начальство отчего-то уже много лет подряд держало его в черном теле — все тем же майором, все тем же старшим оперуполномоченным все того же отдела, — по известным только ему, начальству, причинам полагая, что там майору Свинцову самое место и что назначать его на более ответственную должность пока рановато.
Это «рановато» длилось год за годом, грозя растянуться до самой пенсии. «Убойный отдел» — это, конечно, звучит гордо, но расследованием по-настоящему громких дел, имеющих общественный резонанс, а значит, находящихся на контроле у самого высокого начальства и потому дающих инициативному работнику шанс проявить себя и продвинуться по службе, операм этого отдела приходится заниматься редко. Времена больших разборок и крупных заказных мокрух начали понемногу уходить в прошлое; террористические акты, махинации с водкой, наркотиками, золотом и бог знает чем еще — словом, все то, о чем шумят газеты и телевидение, — находились в ведении других отделов, подразделений и структур.
